Вторая международная

научная Интернет-конференция

«10 ЛЕТ СТАНОВЛЕНИЯ СЫСКОЛОГИИ: РЕАЛЬНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ»

(заочный формат, г. Москва)

Раздел I. Организация работы

Организаторы конференции: редакция журнала «Оперативник (сыщик)» и Вневедомственный научно-исследовательский институт изучения безопасности и сыска (ВНИИ ИБиС).

Направления работы конференции.

1. Проблемы становления сыскологии как интегративной науки (системы частных наук и теорий), объединяющей оперативно-разыскную науку, а также теории, учения и концепции иных видов профессионального сыска (сыскологии в широком смысле слова).
2. Проблемы формирования оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова), а также познаваемой ею оперативно-разыскной реальности.

Сроки.

Регистрация участников конференции: до 14—15 июня 2017 г.

Размещение тезисов на сайте журнала (главная страница, кнопка «Форум 2017»): 14—30 июня 2017.

Направление по итогам конференции статей в редакцию журнала: 14 июня—15 июля 2017 г.

Зарегистрированные участники конференции.

На 16.06.2017 подтвердили участие в Интернет-конференции 109 специалистов в юриспруденции, философии, истории, военной науке.

Среди зарегистрированных участников конференции 38 докторов наук и 47 кандидатов наук, оперативники-практики, а также преподаватели, адъюнкты и аспиранты некоторых высших образовательных учреждений.

География участников Интернет-конференции достаточно обширна. В ней в качестве участников зарегистрированы специалисты из 19 городов 17 субъектов Российской Федерации (Арзамаса, Барнаула, Владимира, Иркутска, Казани, Калининграда, Кемерово, Краснодара, Красноярска, Махачкалы, Москвы, Домодедово и Люберец Московской области, Нижнего Новгорода, Новосибирска, Омска, Улан-Удэ, Уфы, Хабаровска), а также четырех иностранных государств (Азербайджанская Республика, г. Баку; Республика Беларусь, г. Минск; Республика Таджикистан, г. Душанбе; Украина, г. Киев).

Приводим список зарегистрированных участников Второй международной научной Интернет-конференции по сыскологии.

I. Специалисты из Российской Федерации

1. Агарков Алексей Вячеславович, начальник кафедры оперативно-розыскной деятельности юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент (Владимир), e-mail: agarkov2107@rambler.ru.
2. Алабердеев Р.Р., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
3. Аристеев Мингиян Саналович, аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии (Люберцы, Моск. обл.), e-mail: Aristiotel1992@yandex.ru.
4. Атмажитов Валерий Михайлович, кандидат юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
5. Бажанов Станислав Васильевич, ведущий научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
6. Божко Валерий Николаевич, научный сотрудник ВНИИ «ИБиС» (Москва).
7. Борин Б.В., доктор юридических наук (Москва).
8. Васев А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
9. Васильев Э.А., доктор юридических наук, доцент (Москва).
10. Введенский Андрей Юрьевич, кандидат юридических наук, доцент (Нижний Новгород), e-mail: pfrgup.dekan@gmail.com.
11. Верещагина Светлана Юрьевна, начальник кафедры ВИПК МВД России (г. Домодедово, Моск. обл.).
12. Водько Николай Петрович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
13. Волынский Александр Фомич, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
14. Воронцов Андрей Александрович, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Москва).
15. Воронцов А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
16. Гармаев Юрий Петрович, доктор юридических наук, профессор (Улан-Удэ).
17. Глазунов Б.Б., кандидат юридических наук, доцент (Новосибирск).
18. Горюнкова Наталья Александровна, соискатель ученой степени кандидата юридических наук, Московский университет МВД России, E-mail: tao-84@mail.ru.
19. Горячев А.В., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России (Москва).
20. Гусев Владимир Александрович, первый заместитель начальника Омской Академии МВД России, доктор юридических наук, доцент (Омск).
21. Давыдов Сергей Иванович, доктор юридических наук, профессор (Барнаул).
22. Дамаскин Олег Валерьевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
23. Денисов Владимир Владимирович, начальник кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России (Москва).
24. Денисов Николай Леонидович, Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, E-mail: DenisovNL@yandex.ru.
25. Долгачёва Оксана Игоревна, доцент кафедры предварительного расследования Нижегородской академии МВД РФ, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: defakto1@gmail.com.
26. Дощицын Андрей Николаевич, старший научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации (Москва), E-mail: dosandre@mail.ru.
27. Драпезо Роман Григорьевич, старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического института Кемеровского госуниверситета, E-mail: Uri_nit@kemsu.ru.
28. Жданов Сергей Павлович, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, кандидат юридических наук (г. Люберцы, Моск. обл.).
29. Железняк Николай Семенович, профессор кафедры ОРД Сибирского юридического института МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Красноярск).
30. Журавлев Валентин Михайлович, старший научный сотрудник ВНИИ МВД России (Москва), кандидат юридических наук, E-mail: zhuravlev_vm@mail.ru.
31. Загайнов Владимир Владимирович, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности и специальной техники в органах внутренних дел Восточно-Сибирского института МВД России (Иркутск).
32. Захарцев Сергей Иванович, доктор юридических наук, доцент (Москва).
33. Зникин Валерий Колоссович, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики КемГУ, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Кемерово).
34. Иванов Петр Иванович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
35. Иващук В.К., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
36. Изолитов А.С., кандидат юридических наук (Хабаровск).
37. Исмаилов Чинтир Магомедович, старший помощник прокурора г. Махачкалы (Республика Дагестан), кандидат юридических наук.
38. Ищук Ярослав Григорьевич, старший преподаватель кафедры уголовной политики Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва), E-mail: yar-vyatka@yandex.ru.
39. Калужина Марина Анатольевна, доцент кафедры криминалистики и правовой информатики Кубанского государственного университета, кандидат юридических наук (Краснодар), E-mail: kaluzhina.marishka@yandex.ru.
40. Караиванов Владимир Семенович, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
41. Карпович Олег Геннадьевич, заместитель начальника по научной работе Российской таможенной академии, доктор юридических наук, доктор политических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
42. Кислый Олег Алексеевич, старший преподаватель кафедры ООРД Академии управления МВД России, кандидат педагогических наук (Москва), E-mail: Razboiniki@yandex.ru.
43. Козлов Владимир Афанасьевич, старший прокурор отдела Правового управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
44. Корнилов Геннадий Андреевич, доктор юридических наук, профессор (Москва).
45. Корнилова Ирина Геннадиевна, главный эксперт ГБУ «МИЦ» г. Москвы, кандидат психологических наук, доцент.
46. Корякин Виктор Михайлович, доктор юридических наук, профессор (Москва).
47. Красовский Артём Валерьевич, адъюнкт кафедры ОРД ОВД Нижегородской академии МВД России (Нижний Новгород), E-mail: krasowsky2015@yandex.ru.
48. Кувалдин Валерий Павлович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
49. Кузнецов Евгений Викторович, доцент кафедры оперативно-разыскной деятельности и специальной техники в органах внутренних дел Восточно-Сибирского института МВД России, кандидат юридических наук (Иркутск).
50. Кудрявцев Алексей Вадимович, доктор юридических наук, доцент (Владимир).
51. Куценко М.В., Нижегородская академия МВД России (Нижний Новгород), E-mail: kaz970@ya.ru.
52. Лапунова Ю.А., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
53. Ларичев Василий Дмитриевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации (Москва).
54. Лебедева Анна Андреевна, ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук (Москва), E-mail: Givemeyoursmile@mail.ru.
55. Лепехин Д.И., старший преподаватель кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
56. Лобзов Константин Михайлович, доктор военных наук, доцент (Москва).
57. Луговик Виктор Федорович, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Омск).
58. Магомедов Гусейн Багавдинович, ректор СК ФГБОУ «Всероссийский государственный университет юстиции» (РПА МЮ РФ), кандидат юридических наук (Москва).
59. Матиенко Татьяна Львовна, профессор кафедры истории государств и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент (Москва).
60. Махтаев Махтай Шапиевич, профессор кафедры криминалистики юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор юридических наук (Москва).
61. Мешалкин Сергей Николаевич, профессор кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России, доктор юридических наук, доцент (г. Домодедово, Моск. обл.).
62. Миллер Лариса Юрьевна, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
63. Наливайко Евгений Олегович, преподаватель кафедры ОРД ОВД Дальневосточного юридического института МВД России (г. Хабаровск), E-mail: nalivayko.ev@yandex.ru.
64. Наметкин Денис Валерьевич, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: nametkindv@mail.ru.
65. Недосекова Е.С., доцент Российской таможенной академии, кандидат юридических наук (г. Люберцы, Моск. обл.).
66. Овчинский Владимир Семенович, советник Министра внутренних дел Российской Федерации, доктор юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
67. Огурцов А.Е., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
68. Павличенко Николай Владимирович, заместитель начальника по научной работе Академии управления МВД России, доктор юридических наук, доцент (Москва).
69. Парфенов А.В., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
70. Поздняков А.Н., доцент кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
71. Потапова Надежда Николаевна, заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук (Нижний Новгород), e-mail: defakto1@gmail.com.
72. Прокофьева Татьяна Вячеславовна, ведущий научный сотрудник ФГКУ «ВНИИ МВД России», кандидат юридических наук, доцент (Москва), e-mail: prokofftv@list.ru.
73. Просандеева Наталья Васильевна, доктор философских наук, доцент (Москва).
74. Рогов А.С., кандидат юридических наук (Москва).
75. Самелюк Михаил Алексеевич, заведующий кафедрой оперативно-розыскной деятельности института правоохранительной деятельности Российской таможенной академии, доктор исторических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
76. Сенчихин Степан Павлович, аспирант, Кемеровский государственный университет (г. Кемерово).
77. Середнев Владимир Анатольевич, преподаватель факультета экономики и права кафедры права, философии и социальных дисциплин Арзамасского филиала Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (г. Арзамас), e-mail: naganov1910@mail.ru.
78. Синченко Григорий Чонгарович., сотрудник Омской академии МВД России, доктор философских наук, профессор (Омск).
79. Скуртул Анатолий Анатольевич, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
80. Спасенников Борис Аристархович, главный научный сотрудник НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор (Москва).
81. Спиридонов Сергей Анатольевич, начальник кафедры противодействия терроризму и экстремизму Международного межведомственного центра подготовки и переподготовки специалистов по борьбе с терроризмом и экстремизмом ВИПК МВД России (г. Домодедово, Моск. обл.), E-mail: mr@yandex.ru.
82. Степанов Сергей Юрьевич, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
83. Тагиров Зуфар Ильдарович, адъюнкт Академии управления МВД России (Москва), E-mail: 79683757331@mail.ru.
84. Туганов Юрий Николаевич, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
85. Тульский Андрей Олегович, соискатель ученой степени кандидата юридических наук ВНИИ МВД России (Москва), E-mail: tao-84@mail.ru.
86. Туркин Михаил Михайлович, сотрудник МВД России, кандидат юридических наук (Москва).
87. Федоров Александр Вячеславович, заместитель Председателя Следственного комитета Российской Федерации, кандидат юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации (Москва).
88. Фролкин Н.П., кандидат юридических наук, доцент (Москва).
89. Халиков Аслям Наилевич, профессор Института права Башкирского государственного университета, доктор юридических наук, профессор (Уфа).
90. Харченко С.В., заместитель начальника кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, кандидат юридических наук, доцент (Москва).
91. Холопова Елена Николаевна, профессор кафедры уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики юридического института Балтийского федерального университета им. И. Канта, доктор юридических наук, профессор (г. Калининград).
92. Хромов Игорь Львович, доктор юридических наук, профессор (Москва).
93. Цуканов В.В., кандидат юридических наук (Москва).
94. Чуркин Александр Васильевич, доцент кафедры уголовного процесса Военного университета Минобороны России, кандидат юридических наук, доцент (Москва), e-mail: tschurkinalex@mail.ru.
95. Шарихин Александр Егорович, профессор кафедры основ прокурорской деятельности Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор (Москва).
96. Шелестюков Виталий Николаевич, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического института Кемеровского госуниверситета, E-mail: Uri_nit@kemsu.ru.
97. Шеметов Артем Сергеевич, адъюнкт Академии управления МВД России (Москва).
98. Шкабин Геннадий Сергеевич, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент, e-mail: uprzn@ya.ru.
99. Шляхтин Евгений Павлович, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности Казанского юридического института МВД России (Казань), E-mail: kentavr.kaz@mail.ru.
100. Шумилов Александр Юльевич, профессор кафедры оперативно-розыскной деятельности института правоохранительной деятельности Российской таможенной академии, доктор юридических наук, профессор (г. Люберцы, Моск. обл.).
101. Эзрохин Павел Владимирович, заместитель начальника Управления уголовного розыска Главного Управления МВД России по Московской области, полковник полиции, кандидат юридических наук, e-mail: ezrohina@ yandex.ru.
102. Яковец Евгений Николаевич, профессор кафедры организации оперативно-разыскной деятельности Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор (Москва).

II. Специалисты из иностранных государств

103. Аскеров Бахшеиш Мамед оглы, доцент кафедры криминалистики и судебной экспертизы Бакинского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент (Баку, Азербайджанская Республика).

104. Басецкий Иван Игнатьевич, главный редактор журнала «Вестник Академии МВД Республики Беларусь», доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Республики Беларусь (Минск, Республика Беларусь).

105. Крошко Валерий Павлович, почетный член редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)» (Киев, Украина).

106. Мустафаев Мубариз Хасрат оглы, доцент кафедры криминалистики и судебной экспертизы Бакинского государственного университета, доктор юридических наук (Баку, Азербайджанская Республика).

107. Родевич Валерий Чеславович, докторант научно-педагогического факультета Академии МВД Республики Беларусь, кандидат юридических наук, доцент (Минск, Республика Беларусь), е-mail: ord.by@tut.by.

108. Чисников Владимир Николаевич, кандидат юридических наук, доцент (Киев, Украина).

109. Юлдошев Рифат Рахмаджонович, профессор кафедры уголовного процесса Академии МВД Республики Таджикистан, кандидат юридических наук (Душанбе, Республика Таджикистан).

Примечание. Научные сообщения (доклады) участников Конференции, чьи фамилии, имена и отчества в настоящем Списке выделены (полужирным шрифтом или курсивом) организаторами Конференции размещены в Интернет-режиме на сайте журнала «Оперативник (сыщик)»:

– выделенные полужирным шрифтом размещены 14—15.06.2017;

– выделенные курсивом — 02.09.2017.

I

1. Образована ли в России оперативно-разыскная наука (сыскология)?
2. Если оперативно-разыскная наука в России сформирована, то когда это произошло?
3. Если оперативно-разыскная наука в России еще не образована, то почему? Чего не хватает?
4. Как научно выверено и исторически верно желательно назвать новую российскую юридическую науку?
5. Предшествовали ли оперативно-разыскной науке какие-либо научные исследования сыска и «оперативно-розыскной деятельности»? Кто их проводил? Каковы научные достижения? В чем состоит их значение для современного научного познания оперативно-разыскной реальности?
6. Какая наука должна изучать историю оперативно-разыскной реальности (имперского сыска, советской «оперативно-розыскной деятельности», самой оперативно-разыскной науки и т.д.): оперативно-разыскная наука, история государства и права, история или иная? Они все вместе?
7. Как возникла и живет оперативно-разыскная наука (сыскология) в России: революционно, антикумулятивно (посредством смены парадигмы и полного отбрасывания старых знаний об оперативно-разыскной реальности) или эволюционно, кумулятивно (посредством длительного накопления старых знаний об оперативно-разыскной реальности)? Какая наука должна изучать возникновение оперативно-разыскной науки?
8. Как может быть определена оперативно-разыскная наука?
9. Каковы обязательные признаки понятия оперативно-разыскной науки, характеризующие ее именно как науку, а не, допустим, «просто» как теорию?
10. Что такое верификация оперативно-разыскной науки? В чем ее значение для формирования данной науки?
11. Тождественны ли понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии?
12. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как знание?
13. Что такое псевдосыскология? В чем ее опасность для оперативно-разыскной науки?
14. Что такое парасыскология? Каково ее соотношение с оперативно-разыскной наукой?
15. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность?
16. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как социокультурный институт?
17. Какова сущность оперативно-разыскной науки?
18. Каково содержание оперативно-разыскной науки?
19. Каково современное состояние оперативно-разыскной науки в России?
20. Каковы закономерности функционирования и развития оперативно-разыскной науки?
21. За счет чего происходит развитие оперативно-разыскной науки: внутренних сил (интернализм) или внешнего воздействия (экстернализм)?
22. Что собой представляет философия оперативно-разыскной науки?
23. Чем являются философские основания оперативно-разыскной науки?
24. Что собой представляет оперативно-разыскное науковедение?
25. Образована ли в каком-либо иностранном государстве оперативно-разыскная наука?
26. Едина ли оперативно-разыскная наука в разных странах?
27. Каково будущее оперативно-разыскной науки?

II

28. Что является объектом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен?
29. Что такое оперативно-разыскная реальность?
30. Каково понятие оперативно-разыскной деятельности? Как можно определить прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную оперативно-разыскную деятельность?
31. Оперативно-разыскная деятельность или оперативно-разыскная реальность является объектом оперативно-разыскной науки?
32. Какие можно назвать признаки понятия объекта оперативно-разыскной науки?
33. Один или два общих объекта имеется у современной оперативно-разыскной науки?
34. Какие виды объекта оперативно-разыскной науки выделены в теории?
35. Может и должна ли борьба с преступностью быть признана самодовлеющим объектом современной оперативно-разыскной науки?
36. Что является предметом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен?
37. Какие можно выделить признаки понятия оперативно-разыскной науки?
38. Какова связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки? Каковы их отличия?
39. Могут ли быть выделены «оперативно-разыскные» законы? Если могут, то, какие?
40. Что такое «оперативно-разыскная закономерность»? Отлична ли она от «оперативно-разыскного» закона?
41. Отлична ли оперативно-разыскная закономерность от оперативно-разыскного противоречия? Чем является последняя?
42. Какие могут быть выделены «оперативно-разыскные» закономерности?
43. Что является предметом оперативно-разыскной науки: законы или закономерности?
44. Может ли научное знание быть признано одним из компонентов предмета оперативно-разыскной науки?
45. Кто является субъектом оперативно-разыскной науки?
46. Какова система субъектов оперативно-разыскной науки?
47. Кто такой сысколог?

III

48. Что такое система оперативно-разыскной науки? Каковы признаки данной системы?
49. Что может быть положено в основу систематизации оперативно-разыскной науки?
50. Как может быть представлена система оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве познавательной деятельности и социокультурного института?
51. Какова система оперативно-разыскной науки (как области научных знаний)? Сколько частей в ней может быть: две, три, четыре и т.д.?
52. Какие модели системы оперативно-разыскной науки могут быть предложены? Что должно лежать в их основе?
53. Каково место оперативно-разыскной науки в системе современных научных знаний?
54. Какое место оперативно-разыскная наука занимает в системе антикриминального цикла?
55. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний: связи и взаимовлияние.
56. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии (системе частных наук и теорий о родах и видах профессиональной сыскной деятельности).
57. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний.

IV

58. Какова методология оперативно-разыскной науки?
59. В каких формах происходит реализация методологического научного знания об оперативно-разыскной реальности?
60. Какова структура методологии оперативно-разыскной науки?
61. Что такое метод оперативно-разыскной науки?
62. Где должны быть «размещены» методы оперативно-разыскной науки: в ее методологии или вне пределов последней?
63. Какова может быть предложена система методов оперативно-разыскной науки?
64. Имеются ли оперативно-разыскной науки «собственные», дисциплинарные научные методы?
65. Что собой представляет методика научного исследования в оперативно-разыскной науке?
66. Что понимают под принципами оперативно-разыскной науки? Едины ли они с принципами оперативно-разыскной деятельности?
67. Какие классы принципов оперативно-разыскной реальности могут быть выделены?
68. Какие принципы оперативно-разыскной науки могут быть установлены в зависимости понимания ее как области знания и как познавательной деятельности?
69. Каковы функции оперативно-разыскной науки?
70. Какие функции оперативно-разыскной науки можно выделить?
71. Каковы задачи оперативно-разыскной науки? В чем заключается их отличие от функций оперативно-разыскной науки? Каковы приоритетные задачи оперативно-разыскной науки?
72. Что собой представляет формализованный язык оперативно-разыскной науки? Сформирован ли он?
73. Что такое понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки? Каков он?
74. Чем является в оперативно-разыскной науке понятийный ряд?
75. Какова оперативно-разыскная терминология?
76. Какие можно выделить виды оперативно-разыскной терминологии?
77. Чем является процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
78. Когда в России начался процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
79. Каковы направления унификации оперативно-разыскной терминологии?
80. Когда в России завершится процесс унификации оперативно-разыскной терминологии?
81. Чем является «понятие» в оперативно-разыскной науке? Определение?
82. Чем является «категория» в оперативно-разыскной науке?
83. Какие основания могут быть выбраны для систематизации категорий оперативно-разыскной науки?
84. Каково содержание поэтажно-подчиненной структуризации категорий оперативно-разыскной науки?
85. Каково содержание групп категорий оперативно-разыскной науки при делении их на «родные» и «неродные» для данной науки?
86. Какая основная категория оперативно-разыскной науки может и должна быть выделена?

V

87. Что такое оперативно-разыскное научное познание?
88. Каковы характерные черты оперативно-разыскного научного познания?
89. Какова роль материальных научных источников (монографий, статей и др.) в оперативно-разыскном научном познании?
90. Какие известны уровни и формы оперативно-разыскного научного познания?
91. Чем является научный факт в оперативно-разыскном научном познании?
92. Каким образом можно определить научные вопрос, проблему и гипотезу в оперативно-разыскной науке?
93. Что собой представляют оперативно-разыскные концепция и доктрина?
94. Чем является учение в оперативно-разыскной науке?
95. Каково понятие теории в оперативно-разыскной науке?
96. Что такое парадигма оперативно-разыскной науки? Сформирована ли она?
97. Каково соотношение понятий оперативно-разыскных теории, метатеории, парадигмы и научной картины мира?

VI

98. Что выступает продуктом оперативно-разыскной науки?
99. Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему?
100. Какие новые проявления субъективной оперативно-разыскной реальности можно выделить с позиций современной оперативно-разыскной науки?

Примечание. Каждый из зарегистрированных участников настоящей конференции вправе дополнить настоящий Примерный перечень и предложить для обсуждения любой другой вопрос (другую проблему), касающийся познания оперативно-разыскной науки.

Фиксация результатов конференции. Ее материалы общедоступны на форуме журнала «Оперативник (сыщик)».

Кроме того, присланные зарегистрированными участниками конференции научные статьи (по ее тематике) планируется бесплатно опубликовать в ближайших номерах журнала «Оперативник (сыщик)». Материалы конференции, в нем опубликованные, будут разосланы участникам конференции — авторам журнальных статей.

Раздел II. Тезисы участников конференции

(Тезисы приведены в авторской редакции)

1. Ответы профессора А.Ю. Шумилова по Примерному перечню проблем (вопросов) для обсуждения на Второй международной научной Интернет-конференции «10 лет становления сыскологии: реальность и перспективы», 14—15 июня 2017 г., заочный формат, г. Москва

(фрагменты тезисов научного доклада)

Вступление

Уважаемые участники Второй международной научной Интернет-конференции по оперативно-разыскной науке (сыскологии)!

На правах организатора Конференции я приветствую Вас! Редакция журнала «Оперативник (сыщик)» уже второй раз организует и проводит международную конференцию, посвященную актуальным проблемам и вопросам формирования в Российской Федерации и зарубежных государствах оперативно-разыскной науки. В отличие от многих других научных форумов по проблемам оперативно-разыскной деятельности, именно она — оперативно-разыскная наука, является предметом пристального внимания специалистов, откликнувшихся на наш призыв и принявших участие в Конференции.

Уверен в том, что настоящий научный форум пройдет на высоком научном уровне. (Участие в нем десятков докторов и кандидатов наук — тому залог.) Его участники не только «из первых уст» узнают точку зрения коллег по различным положениям современной оперативно-разыскной науки, зачастую неопределенным или спорным, и обменяются мнениями по предмету Конференции, но и смогут внести научно выверенные предложения по ее совершенствованию.

Позвольте представить Вашему вниманию нижеприведенные тезисы. (Как правило, они здесь приведены без должной аргументации. Обоснование содержания каждого из 100 тезисов изложено в нашей монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации».)

I

1. Образована ли в России оперативно-разыскная наука (сыскология)? Да, в настоящее время образована. Причем именно как юридическая наука.

Мы и многие другие специалисты называем ее именно оперативно-разыскной наукой (или сыскологией), а не наукой об оперативно-разыскной деятельности, так как последний термин узок, он не позволяет охватить все многообразие научного познания оперативно-разыскной реальности (см. ответы на тезисы № 4 и 29).

Оперативно-разыскная наука — качественно иное, более сложное научное образование по сравнению с оперативно-разыскной теорией или теорией оперативно-разыскной деятельности (см. ответ на тезис № 95).

2. Если оперативно-разыскная наука в России сформирована, то когда это произошло? Формально это произошло в 1995 г. с момента включения в открытую номенклатуру научных специальностей (шифр 12.00.09) номинации «теория оперативно-розыскной деятельности».

Данный вывод поддержан рядом современных отечественных ученых и отражен в их трудах, в частности работах С.И. Захарцева и В.П. Сальникова. Некоторые другие специалисты считают иначе. В частности, «традиционна» позиция, согласно которой оперативно-разыскная наука «родилась» еще в советские времена и ее «родителями» были исключительно теоретики советских органов внутренних дел. Однако эта позиция не исторична, не учитывает общие требования, предъявляемые к каждой науке (см. ответ на тезис № 9), носит налет ведомственности и в целом архаична.

3. Если оперативно-разыскная наука в России еще не образована, то почему? Чего не хватает? См. ответ на тезис № 1.
4. Как научно выверено и исторически верно желательно назвать новую российскую юридическую науку? Национально-исторически обоснованно и компактно назвать оперативно-разыскную науку сыскологией.

Другие известные нам возможные «термины-претенденты» для обозначения новой юридической науки страдают рядом недостатков, в частности использование термина «наука об оперативно-разыскной (розыскной) деятельности» значительно сужает объект оперативно-разыскной науки (см. ответы на тезисы № 28 и 31), терминологически относя к ней только ОРД и не позволяет охватить другие компоненты всей оперативно-разыскной реальности (саму оперативно-разыскную науку как проявление субъективной оперативно-разыскной реальности, аналогичные научные разработки в иностранных государствах о полицейском расследовании, прикосновенность к ОРД и т.п.).

Заметим также, что термин «сыскология», которым мы и некоторые другие ученые называем оперативно-разыскную науку, все шире входит в научный обиход. И это далеко не случайно.

Во-первых, он практичен в произношении, так как состоит из одного слова, а не нескольких (сравни: криминология, но не наука о преступности и т.д.).

Во-вторых, данный термин имеет глубокие национальные исторические корни, так как в России веками осуществляли сыск, а не оперативно-разыскную («оперативно-розыскную») деятельность.

В-третьих, он не связан с термином «оперативно-разыскной» («оперативно-розыскной»), филологическая формула которого в настоящее время не определена, а его законодательное воплощение двойственно. Так, в Федеральном законе «О полиции», Уголовном кодексе РФ и ряде других современных законодательных актах предусмотрена «оперативно-разыскная деятельность», а в устаревшем в данном отношении Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» все еще сохраняется термин «оперативно-розыскной».

5. Предшествовали ли оперативно-разыскной науке какие-либо научные исследования сыска и «оперативно-розыскной деятельности»? Кто их проводил? Каковы научные достижения? В чем состоит их значение для современного научного познания оперативно-разыскной реальности? Успешному образованию оперативно-разыскной науки в Российской Федерации и ее формальному признанию в 1995 г. во многом способствовали проводимые в Российской Империи и СССР соответствующие научные исследования ученых (они участились в 60—80 гг. XX в.). Особенно важен вклад специалистов советских органов внутренних дел, разработавших ведомственную «теорию оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», и советских органов государственной безопасности, создавших «теорию контрразведывательной деятельности». Однако заметим, что в те годы были сформированы именно разрозненные закрытые теории ведомственного толка, но не единая новая юридическая наука.
6. Какая наука должна изучать историю оперативно-разыскной реальности (имперского сыска, советской «оперативно-розыскной деятельности», самой оперативно-разыскной науки и т.д.): оперативно-разыскная наука, история государства и права, история или иная? Они все вместе? История оперативно-разыскной реальности (см. ответ на тезис № 29) как объект научного изучения полимерна. Ее в целом и (или) ее различные фрагменты вполне могут быть подвергнуты научному постижению разными науками, прежде всего историческими, возможно, включая новые научные образования.

Одним из последних является история профессионального сыска (др. название — сыскография в широком смысле слова.). Это новое научное направление, которое активно формируется на стыке между современной оперативно-разыскной наукой и историей права и государства. Сыскография есть научно-историческое направление, предназначенное для изучения истории отечественного и зарубежного профессионального сыска, включая прежнюю «оперативно-розыскную деятельность» (до 1992 г.) и современную оперативно-разыскную деятельность, начиная с 1992 г. (см. ответ на тезис № 30). История профессионального сыска по предмету исследования отлична от оперативно-разыскной историографии.

Оперативно-разыскная историография (др. название — сыскография оперативно-разыскной науки или сыскография в узком смысле слова.) — это: 1) новое, заявленное научное направление, которое может быть сформировано на стыке между современной оперативно-разыскной наукой и историографией как отраслью исторической науки, изучающей ее историю; 2) предметная область оперативно-разыскного науковедения; 3) научно-историческое направление, предназначенное изучать историю оперативно-разыскной науки (включая ее длительную предысторию, периоды жизни, научные концепции, ведущих ученых, научные школы и пр.).

7. Как возникла и живет оперативно-разыскная наука (сыскология) в России: революционно, антикумулятивно (посредством смены парадигмы и полного отбрасывания старых знаний об оперативно-разыскной реальности) или эволюционно, кумулятивно (посредством длительного накопления старых знаний об оперативно-разыскной реальности)? Какая наука должна изучать возникновение оперативно-разыскной науки? Считаем, что в оперативно-разыскной науке объективно происходит чередование эволюционных этапов развития с качественными скачками, революционными изменениями ее содержания, структуры и т.п. Ни кумулятивисты, ни антикумулятивисты не должны одержать победы в битве за «благосклонность» молодой оперативно-разыскной науки. Во всяком случае, нам бы этого не хотелось. Мы за то, чтобы в оперативно-разыскной науке было применимо лучшее, как от первого, так и от второго. В данной связи в оперативно-разыскной науке требуется выработка концепции диалектической взаимозависимости кумулятивных и антикумулятивных начал познания оперативно-разыскной реальности.

Проблемы возникновения оперативно-разыскной науки могут исследоваться с позиций ряда наук. Однако при этом следует не забывать о возможностях нового научно-философского образования — философии оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 22).

8. Как может быть определена оперативно-разыскная наука? Понятие оперативно-разыскной науки (сыскологии) в Российской Федерации многоаспектно. Она есть: 1) единство ее многомерного измерения, в частности как области профессионально-сыскного научного знания, научного профессионального труда (деятельности), посвященного оперативно-разыскному познанию, и профессионально-сыскного социокультурного института нашего общества; 2) логически взаимосвязанная и взаимообусловленная система категорий, понятий и принципов, интерпретирующих сущность и генезис оперативно-разыскной реальности в общем и оперативно-разыскной деятельности в частности; 3) взаимообусловленное единство оперативно-разыскной теории и оперативно-разыскной практики (как форм знаний); 4) временное единство двух в будущем самостоятельных видов юридической науки: науки оперативно-разыскного права (сыскологии) и сысколистики.
9. Каковы обязательные признаки понятия оперативно-разыскной науки, характеризующие ее именно как науку, а не, допустим, «просто» как теорию? Имеются основания для выделения трех категорий признаков (свойств), характеризующих оперативно-разыскную науку в Российской Федерации (полагаем, что и в других государствах): 1) общие (универсальные) признаки или критерии научности, типичные для каждой науки; 2) особенные (отраслевые) признаки (в частности пониженный уровень ее интерсубъективности как разновидности гуманитарных и, особенно, «зарежимленных» правилами юридических наук); 3) специальные свойства (сочетание в ней гласности и негласности, пониженный уровень верификации, наличие особого профессионального языка оперативно-разыскной науки и др.).

Достигнутый уровень научных представлений позволяет выделить в оперативно-разыскной науке следующие общие (универсальные, первичные) признаки (критерии научности): 1) объективность; 2) достоверность; 3) предметность; 4) преемственность; 5) открытость; 6) верификация (см. ответ на тезис № 10); 7) фальсификация; 8) методологичность; 9) воспроизводимость; 10) предсказательность; 11) формализованность; 12) непротиворечивость; 13) неполнота; 14) интерсубъективность.

Данный перечень признаков оперативно-разыскной науки носит открытый характер.

Все же почему оперативно-разыскная наука является научным образованием именно на уровне науки, а не теории? Прежде всего мы аргументируем «повышенную научность» в современных условиях рассматриваемой области юридических научных знаний следующим.

Во-первых, современная оперативно-разыскная наука есть именно научная единая система (теорий, учений, концепций и т.д.) вневедомственного, общероссийского характера (с претензией на выход в зарубежье), а не комплекс или совокупность отдельных научных взглядов или даже «теории оперативно-розыскной деятельности» отдельного оперативно-разыскного ведомства, в частности органов внутренних дел.

Во-вторых, в данной области научного познания к настоящему времени уже сложилась достаточно объемная «разветвленная» теоретико-эмпирическая база — сотни монографий, докторских диссертаций и т.п. Причем значительная часть этой базы носит сугубо открытый характер, т.е. значительная часть оперативно-разыскных научных исследований стала верифицированной. Кроме того, в стране появилось единое оперативно-разыскное законодательство (начиная с 1992 г.), служащее, помимо прочего, объединяющим фактором для НИР в современной ОРД.

В-третьих, сыскология «на равных» взаимодействует с другими науками (уголовное право, криминология, уголовный процесс, криминалистика и т.п.). Еще в 70-е—конце 80-х гг. прошлого века этого быть не могло (как бы ни пытались утверждать обратное отдельные специалисты), во-первых, в силу того, что в стране не имелось единой оперативно-разыскной практики (ни нормотворческой, ни правоприменительной, ни общей системы обучения) и, следовательно, не было (и не могло быть) единой системы научных знаний о ней, а во-вторых, из-за значительной закрытости научных знаний об оперативно-разыскной реальности и, отсюда, отсутствия возможности верификации научных знаний об этой реальности.

В-четвертых, в современных условиях у оперативно-разыскной науки появился важнейший и обязательный для каждой науки признак — верификация, т.е. установление истинности научных положений (это стало возможным благодаря верифицируемости получаемых в оперативно-разыскной деятельности знаний, т.е. возможности проверки и перепроверки полученных в результате открытых НИР научных результатов (см. ответ на тезис № 10). Для оперативно-разыскной области научных знаний это прежде всего выразилось в возможности гласного, открытого (читай — независимого) межведомственного и вневедомственного обсуждения, как многих научных результатов (полученного научного продукта), так и методов их достижения.

В-пятых, оперативно-разыскная наука способна порождать другие сложные научные образования, в частности комплексные и междисциплинарные научные дисциплины. Так, сейчас в ее недрах (параллельно с ней и в горниле некоторых других наук) происходит выплавка философии оперативно-разыскной науки, оперативно-разыскного (сыскного) науковедения, оперативно-разыскной наукометрии, сыскографии, оперативно-разыскной (сыскной) социологии и т.п.

10. Что такое верификация оперативно-разыскной науки? В чем ее значение для формирования данной науки? Верификация в оперативно-разыскной науке — это процесс (взаимообусловленные процедуры) установления истинности научного утверждения об оперативно-разыскной реальности посредством проверки эмпирическим путем и, одновременно, результат этого процесса, выраженный как признак научности знания о данной реальности.

Реальная возможность верифицированности значительной части научных знаний об ОРД появилась, начиная с 90-х гг. XX в., когда наметилась тенденция количественного роста открытых научных изданий об ОРД (прежде всего монографических, фундаментальных), со временем усилившаяся и ставшая преобладающей. В частности, всего за 40 лет (1971—2010 гг.) было издано не менее 329 монографий по проблемам ОРД. Из них за первые 20 лет (до 1990 г. включительно) опубликованы не менее 37, в том числе открытых — 13 книг (35,1%). За последующие 20 лет (1991—2010 гг.) издано было уже не менее 292 монографий, из которых в открытом режиме опубликованы 253 работы (86,6%).

Следовательно, именно с начала 90-х гг. XX в. появилась реальная возможность определить наличие (или отсутствие) верификации как признака научности знаний об оперативно-разыскной реальности (в последующем — оперативно-разыскной науки).

11. Тождественны ли понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии? Следует различать понятие оперативно-разыскной науки или сыскологии в узком смысле слова и понятие сыскологии в широком смысле слова или, иначе, науки о профессиональной сыскной деятельности.
12. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как знание? Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации (как научное знание) есть система научных юридических взглядов, идей и представлений (единство теорий, учений и концепций) о существенных связях, законах и закономерностях прежней и современной оперативно-разыскной деятельности (как комплексном роде государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности) в их единстве и взаимосвязи, возникновении оперативно-разыскной деятельности, ее современном состоянии, сущности, содержании и формах, тенденциях и перспективах развития, соотношении со смежными объектами научного познания, а также об аналогах за рубежом и международном сотрудничестве в оперативно-разыскной деятельности, равно как об области прикосновенности к оперативно-разыскной деятельности, субъектах воздействия на оперативно-разыскную деятельность, объектах воздействия посредством оперативно-разыскной деятельности, правовом регулировании складывающихся в ней общественных отношений и правовых нормах, регламентирующих последние, а также о научных и учебно-педагогических знаниях о ней.

Ее можно определить и по-другому: оперативно-разыскная наука (как знание) — система теоретико-практически значимых объективных верифицированных знаний об оперативно-разыскной реальности, воплощенная в научно значимых материальных источниках информации.

13. Что такое псевдосыскология? В чем ее опасность для оперативно-разыскной науки? Псевдосыскология (др. названия — псевдонаука об оперативно-разыскной деятельности, оперативно-разыскная псевдонаука) — это «якобы наука» (ложная наука) об оперативно-разыскной реальности или ее составляющих, т.е. совокупность ненаучных знаний, ошибочно или целенаправленно имитирующих научные представления об оперативно-разыскной деятельности и (или) других компонентах оперативно-разыскной реальности (действительности). Так, известны попытки привлечения экстрасенсов для использования в оперативно-разыскной деятельности в поиске без вести пропавших, трупов и т.п.

Оперативно-разыскная псевдонаука (в любом ее проявлении) — это попытка прикрыться оперативно-разыскной наукой, «залегендироваться» под нее, применить ненаучные методы для познания оперативно-разыскной реальности. Она — антипод оперативно-разыскной науки, а потому ей ни при каких обстоятельствах нет места в последней.

14. Что такое парасыскология? Каково ее соотношение с оперативно-разыскной наукой? Парасыскология — это новая часть паранауки; параллельная оперативно-разыскной науке область знаний. Совокупность ее знаний (методов) носит двойственный характер. Отдельные ее гипотезы, концепции и т.п. со временем возможно могут быть признаны не только теоретически состоятельными, но и полезными для оперативно-разыскной практики (например, идеи оперативно-разыскного права или использование восприятия гравитации в целях оперативно-разыскной деятельности). Однако большинство парасыскологических знаний нерациональны, не научны и восприняты оперативно-разыскной наукой не будут никогда.

В парасыскологии желательно различать два основных вида (две ее части).

Первый вид — это объективно устаревшие научные знания (методы познания) о сыске, отвергнутые современной оперативно-разыскной наукой или дожидающиеся очереди на это. В качестве подвида сюда же включены знания (методы познания), которые пока не приняты большинством научного мира профессионального сыска. Такого рода знания (методы познания) впоследствии могут быть признаны научными, а могут и не стать таковыми (причем временных границ для окончания процесса вероятного их признания установить не представляется возможным).

Так, в оперативно-разыскной деятельности известны разработка паранаучных знаний этого вида и их применение, в числе которых гипноз, возможности детектора лжи (полиграфа) и др. Известно, что в течение десятилетий в отечественном сыске с подозрением относились к применению полиграфа (детектора лжи) и полученным с его помощью результатам. В конце концов, оперативниками он был официально взят на вооружение как средство получения информации при опросе. В отдельных оперативно-разыскных органах даже были приняты соответствующие нормативные акты. Появилась и научная литература о полиграфе. Однако самой большой паранаучной проблемой в оперативно-разыскной деятельности, которая, надеемся, все же будет положительно решена, выступают попытки разработки положений так называемого оперативно-разыскного права. Энтузиасты-юристы применяют различные вполне научные методы в поиске и обосновании того, чего нет — новой отрасли права. Чем не паранаучное знание?

Второй вид — это знания (методы познания), которые с самого начала имеют статус околонаучных и которые научными никогда не станут. Знания данного направления, также как и псевдонаучные знания, мешают жить оперативно-разыскной науке, вредны для нее и, порой, даже опасны, так как их использование может создать среди научной общественности неправильные представления о характере, сути и методах познания оперативно-разыскной реальности. В их числе вся группа оккультных наук (хиромантия, толкование сновидений и т.п.), парапсихология и некоторые др.

Таким образом, парасыскология, как уже отмечалось, двойственна по своему характеру, а потому к ее результатам необходимо относиться крайне осторожно, ни на минуту не забывая о необходимости проведения тщательной демаркации.

15. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность? В данном аспекте ее можно определить как: 1) тип (разновидность, направление) оперативно-разыскной науки (сыскологии) как деятельности, который наряду с общими признаками, присущими данной деятельности, обладает специфическими признаками, характерными только для познавательной деятельности; 2) разновидность профессионального научного труда, характерного для теоретико-прикладного познания оперативно-разыскной действительности; 3) деятельностно-познавательный процесс переходного состояния научного познания о двух объектах оперативно-разыскного познания, которые пока в силу научной неразвитости объединены в один (правовой и неправовой компоненты), к познанию их самостоятельно, т.е. с позиций двух новых смежных наук — науки оперативно-разыскного права и науки оперативно-разыскного искусства или сысколистики (см. ответ на тезис № 27).
16. Что собой представляет оперативно-разыскная наука как социокультурный институт? В этом аспекте ее мы определяем как социальную систему сыскологов (см. ответы на тезисы № 46 и 47) и их научных объединений, сплоченных базовыми ценностями науки (объективное знание, новое знание, научная истина, когнитивное творчество, свобода научного творчества, общественная польза и др.) и предназначением познания и совершенствования оперативно-разыскной реальности.
17. Какова сущность оперативно-разыскной науки? Сущность оперативно-разыскной науки (сыскологии) заключается в том, что она одновременно является научным отображением оперативно-разыскной реальности (см. ответ на тезис № 29) и научным средством ее преобразования.
18. Каково содержание оперативно-разыскной науки? Ее содержание может быть представлено, по меньшей мере, трехаспектным, характеризующим данную науку как теоретико-прикладное знание, научно-познавательную деятельность и социокультурный институт.

Содержание оперативно-разыскной науки как знания можно определить как систему теоретико-познавательных взаимосвязанных и взаимообусловленных обязательных (сущностных) и факультативных элементов, связей и отношений (процессов), присущих ей и характеризующих ее как вид юридических знаний об оперативно-разыскной реальности.

Структуру оперативно-разыскной науки как научной деятельности образуют следующие элементы: 1) первичный научный поступок или, иначе, научный поведенческий акт (как единство принятия решения и совершения конкретным ученым-сыскологом (каждым научным сотрудником) направленного на научное познание оперативно-разыскной реальности соответствующего действия); 2) деятельность отдельного научного коллектива (научной лаборатории, кафедры и т.д.); 3) вся оперативно-разыскная наука как познавательная деятельность.

Для содержания оперативно-разыскной науки как социокультурного института типичны ее ориентир на политико-правовые установки законодательной и исполнительной власти, полузакрытый характер и опосредованное влияние на жизнь общества через юридические науки в целом.

19. Каково современное состояние оперативно-разыскной науки в России? Современное состояние этой новой юридической науки определяется тем, что она: 1) очень молода (формально определена в 1995 г.); ее начальное развитие активно продолжается и поныне; 2) объективно является полузакрытой (полуоткрытой?) юридической наукой, отдельные положения которой носили, носят и будут носить режимный, секретный характер, т.е. для нее характерна слабая верифицированность научных знаний (см. ответ на тезис № 10); 3) дефрагментирована и во многом разрознена; 4) имеет два общих объекта познания (см. ответ на тезис № 33), а потому, рано или поздно, разделится как минимум на две науки — о праве (первая наука) и технологиях профессионального сыска (вторая наука); 5) обладает пониженным уровнем интерсубъективности.
20. Каковы закономерности функционирования и развития оперативно-разыскной науки? Развитие оперативно-разыскной науки обусловлено соответствующими общими закономерностями. Они могут быть объединены в две группы 1) типичные для оперативно-разыскной науки в различных ее проявлениях (как знания, деятельности и социокультурного института); 2) общие, проявляющиеся в развитии оперативно-разыскной науки в целом.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки в целом: 1) чередование эволюционных этапов ее развития с качественными скачками, революционными изменениями ее содержания, структуры и социально-культурных функций; 2) усиление взаимосвязи объектной, практической, социокультурной и мировоззренческой детерминации научного знания; 3) стандартизация научного знания в качестве информационного продукта в процессе его включения в глобальную информационную сеть.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как знания: 1) усложнение структуры оперативно-разыскной науки в области познания; 2) усиление потоков научной информации и увеличение информационной емкости сменяющих друг друга научных теорий; 3) увеличение методологическо-методической базы в процессе развития научного знания; 4) преемственность в развитии научного знания; 5) теоретизация и диалектизация оперативно-разыскной науки; 6) рост дифференциации и интеграции научного знания и научных дисциплин.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности: 1) увеличение значения творческого и личностного потенциала ученых-сыскологов в ходе создания и утверждения научных концепций, учений и теорий; 2) увеличение роли и значения когнитивных коммуникаций между сыскологами в ходе создания, оценки и проверки различных единиц научного знания; 3) рост материальных затрат на оперативно-разыскную науку; 4) усиление координации и взаимодействия оперативно-разыскной науки с науками антикриминального цикла и некоторыми другими науками.

Закономерности развития оперативно-разыскной науки как социокультурного института: 1) количественный и качественный рост корпуса ученых-сыскологов и научных объединений, познающих оперативно-разыскную реальность; 2) превращение оперативно-разыскной науки в непосредственную производительную силу; 3) увеличение значения оперативно-разыскной науки в системе юридических наук и, следовательно, в области национальной культуры; 4) усложнение структуры оперативно-разыскной науки в институциональном отношении; 5) возрастание когнитивно-социальной ответственности ученых-сыскологов за принимаемые научные решения; 6) усиление инновационной ориентированности научных предложений.

Имеются основания предположить наличие в оперативно-разыскной науке помимо общих, также характерных только для нее закономерностей — специальных закономерностей развития. В частности, ими могут явиться: 1) познание оперативно-разыскной реальности в условиях балансирования между полной верификацией получаемых отдельных новых знаний и отсутствием возможности верифицировать многие получаемые знания как научные (в силу закрытости последних); 2) временная задержка, запаздывание ввода в общий научный оборот знаний, полученных в оперативно-разыскной науке в соответствии с таким принципом оперативно-разыскной науки, как сочетание гласности и негласности.

21. За счет чего происходит развитие оперативно-разыскной науки: внутренних сил (интернализм) или внешнего воздействия (экстернализм)? Молодая оперативно-разыскная наука интернальна и экстернальна (хотя второе, безусловно, значительно перевешивает). Поэтому прежде всего разработка единства, взаимосвязи и диалектического взаимодействия внутринаучных и социокультурных факторов должна стать концептуальным направлением развития оперативно-разыскной науки.

Ядро парадигмы единой оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 96) формируется под «давлением мысли» изнутри и снаружи. Изнутри это ядро образуют взгляды прежде всего тех ученых-сыскологов, труды которых лидируют в открытом научном цитировании. Снаружи — взгляды (политико-идеологические и культурно-нравственные установки, доктрины, концепции и т.п.) тех персон (далеко не всегда ученых-юристов), труды и речи которых также широко цитируют сыскологи.

Таким образом, определяющее воздействие на развитие оперативно-разыскной науки оказывают прежде всего не внутринаучные проблемы (концепция интернализма), а «социальные потребности, однако не непосредственно, но будучи осознанными в качестве внутринаучных проблем».

22. Что собой представляет философия оперативно-разыскной науки? Философия оперативно-разыскной науки (сыскологии) есть: 1) часть философии юридической науки и в целом философии науки; 2) определенная междисциплинарная научная область, которая исследует закономерности развития оперативно-разыскной науки (сыскологии) в Российской Федерации, а также естество оперативно-разыскного реального научного знания, его систему и функции, методы оперативно-разыскного научного познания, способы его постижения, обоснования и приращения; 3) стыковое философско-научное системное познание строения оперативно-разыскной науки и закономерностей ее развития; 4) учение о проникновении философии в научный мир оперативно-разыскной реальности, ее тесном взаимодействии с оперативно-разыскной наукой (процессе обоюдного обогащения) и результате данного взаимодействия — производстве философско-научного продукта, которым выступают философские основания и философские проблемы оперативно-разыскной науки.
23. Чем являются философские основания оперативно-разыскной науки? Такие основания есть исходные положения, начала мировоззренческих представлений с позиций философии о реальной оперативно-разыскной науке и ее истории (сущности науки, ее содержании и архитектонике, методологии и методах оперативно-разыскного научного познания, закономерностях возникновения, функционирования, развития и вероятного угасания оперативно-разыскной науки и др.).

Состав (структура) философских оснований оперативно-разыскной науки — это совокупность суждений (высказываний) соответствующих философских категорий и определенной части категориально-понятийного аппарата оперативно-разыскной науки.

24. Что собой представляет оперативно-разыскное науковедение? Оперативно-разыскное науковедение (др. название — оперативно-разыскная наукология) — это комплекс складывающихся научных дисциплин, которые объединяет единый объект исследования — оперативно-разыскная наука. В числе этих дисциплин: оперативно-разыскная наукометрия; политика оперативно-разыскной науки; психология оперативно-разыскной науки; социология оперативно-разыскной науки; сыскография оперативно-разыскной науки; экономика оперативно-разыскной науки.
25. Образована ли в каком-либо иностранном государстве оперативно-разыскная наука? Насколько нам известно, в государствах бывшего СССР она (ее аналог) пока не образована. Ближе всего к образованию национальной оперативно-разыскной науки находится, полагаем, научно-юридическая общественность Республики Беларусь (труды профессора И.И. Басецкого и некоторых других беларусских ученых). Достаточными данными о научных исследованиях, проводимых в других странах (аналогичных российским оперативно-разыскным) мы не располагаем.
26. Едина ли оперативно-разыскная наука в разных странах? Нет. Прежде всего потому, что к уровню науки соответствующие научные исследования в большинстве иностранных государств пока не приблизились (в отдельных странах можно говорить о формировании оперативно-разыскной теории), а потому и объединять нечто однопорядковое, т.е. науки, оснований не имеется. Между тем возможно и необходимо объединение усилий сыскологов различных стран в совместном постижении многих проблем объективной и субъективной оперативно-разыскной реальности (прежде всего открытого свойства).
27. Каково будущее оперативно-разыскной науки? Полагаем, что ее ожидает бифуркация, т.е. желательное раздвоение современной оперативно-разыскной науки, ее разделение на две самостоятельных науки: 1) сугубо правовую — науку оперативно-разыскного права; 2) «только» юридическую, без правовых вкраплений — сысколистику.

Наука оперативно-разыскного права. 1. В настоящее время — гипотетическая область научного познания конгломерата правовых отношений и правовых норм в оперативно-разыскной деятельности. В перспективе — самостоятельная область научного знания о новой (пока не признанной) комплексной отрасли российского права — оперативно-разыскном праве. 2. Этап в формировании и последующем признании науки уголовно-сыскного права.

Сысколистика. 1. В настоящее время — один из двух общих объектов познания оперативно-разыскной науки в Российской Федерации. 2. Область системного научного познания стратегии, организации, тактики и методики осуществления оперативно-разыскной деятельности, а также применения в ней технических и иных средств. 2. В перспективе — самостоятельная юридическая наука (наряду с наукой оперативно-разыскного права).

II

28. Что является объектом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен? В широком смысле слова (и при традиционном взгляде) объект оперативно-разыскной науки в Российской Федерации — имеющееся явление, событие, процесс и (или) складывающиеся общественные отношения, познаваемые и осваиваемые (преобразуемые, регулируемые определенными нормами права) в отечественной правоприменительной оперативно-разыскной практике и (или) при прикосновенности к ней, а равно в оперативно-разыскных учебно-педагогическом и научно-познавательном видах деятельности, их аналоги за рубежом, международное оперативно-разыскное (сыскное, полицейско-разыскное) сотрудничество, а также их история и перспективы.

Излагая иначе, объект отечественной оперативно-разыскной науки — познаваемая оперативно-разыскная реальность (действительность) во всем ее единстве и многообразии, ее история и перспективы.

29. Что такое оперативно-разыскная реальность? Оперативно-разыскная реальность — это мир оперативно-разыскной объективной и субъективной действительности (включающий отечественную и зарубежную оперативно-разыскную деятельность и прикосновенность к ним, международное оперативно-разыскное (сыскное) сотрудничество, а также оперативно-разыскную научную и учебно-педагогическую деятельность), характеризуемый профессионально-сыскными частными законами и отражающими их закономерностями, логикой «жизни» (возникновения, функционирования и развития) и «смерти», оригинальной архитектоникой, методами (способами) и средствами связи структурных элементов в единое целое.

Данная действительность не безбрежна. Оперативно-разыскная реальность имеет пределы, она объективно выделена в глобальной действительности и отграничена от иных, смежных реальностей. Это первое.

Второе же заключается в том, что ее пределы не статичны, не имеют раз и навсегда застывших форм. Их изменчивость, во-первых, социально и исторически обусловлена и носит объективный характер. Во-вторых, ее границы с момента возникновения научных знаний об объективной оперативно-разыскной реальности имеют тенденцию к расширению. Это происходит за счет неуклонного роста одной из двух частей оперативно-разыскной реальности — субъективной реальности, ярко выраженной в получении оперативно-разыскной наукой все новых и новых научных знаний. (Границы эти пока не точны, во многом наукой не выверены; они, можно сказать, условны, так как отчасти определены субъективно, законодателем.)

В установлении новых границ оперативно-разыскной реальности, ее неуклонном расширении крайне важна роль оперативно-разыскной науки. Она не только познает и преобразует то, что уже имеется, т.е. объективную оперативно-разыскную реальность, но и ежечасно, каждодневно создает новую оперативно-разыскную реальность в ее субъективном проявлении.

30. Каково понятие оперативно-разыскной деятельности? Как можно определить прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную оперативно-разыскную деятельность? Данное понятие многоаспектно. В современной научной литературе единства о нем не достигнуто. Оперативно-разыскная деятельность может быть определена как род государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности, основой сути которой является поисково-разыскной характер, а содержания — система правомерных поведенческих актов ее участников, осуществляемых в соответствии с нормами оперативно-разыскного законодательства, как правило, негласно, для достижения целей и решения задач, предусмотренных в Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности».

Нами предложено различать прежнюю, советскую «оперативно-розыскную деятельность» и современную (постсоветскую) оперативно-разыскную деятельность. И к тому имеются все основания.

Прежняя оперативно-разыскная деятельность — проводимая до вступления в силу Закона РФ от 13.03.1992 № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» разрозненная «оперативно-розыскная» работа в советских органах внутренних дел, направленная исключительно на борьбу с общеуголовной преступностью, и в советских органах государственной безопасности, рассматриваемая в качестве элемента контрразведывательной деятельности. Эти две оперативно-разыскной работы: 1) не имели единых принципов, организации, цели и задач, а также нормативного правового регулирования; 2) были подчинены исключительно задачам уголовного процесса; 3) не изучались в единстве, так как не имели единой науки; 4) ни разу официально не определялись в каком-либо законодательном акте; 4) отражали социалистическую сущность государства — СССР.

Современная оперативно-разыскная деятельность — это: 1) разновидность современного культурно-исторического типа профессиональной сыскной деятельности; 2) род государственной профессиональной правоохранительно-сыскной деятельности (совокупность нескольких ее видов), сутью которой является поисково-разыскной характер, а содержанием — система оперативно-разыскных поведенческих актов (правомерных сыскных поступков) ее участников, негласно и гласно осуществляемых на основе Конституции РФ и в соответствии с нормами Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»; отражает буржуазно-демократическую сущность Российской Федерации—России; 3) род полицейской деятельности (в Российской Федерации); 4) правоприменительная оперативно-разыскная работа (дело, деятельность); 5) официально признанная и осуществляемая с момента вступления в силу Закона РФ от 13.03.1992 № 2506-1 «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» единая оперативно-разыскная («оперативно-розыскная») деятельность различных субъектов, уполномоченных на то оперативно-разыскным законом, для которых характерно: а) родовидовое содержание; б) наличие общих принципов; в) «плавающая» полисубъектность (количество ее субъектов законодатель неоднократно изменял); г) целевая направленность на защиту (обеспечение безопасности) от преступных посягательств (в основном); д) решение широкого спектра единых задач, далеко выходящих за пределы борьбы с преступностью; е) «законно-подзаконный» некодифицированный характер правового регулирования складывающихся в ней общественных отношений; ж) руководство едиными законодательно установленными правилами; з) ее изучение с позицией общей и единой оперативно-разыскной науки в Российской Федерации и др.

31. Оперативно-разыскная деятельность или оперативно-разыскная реальность является объектом оперативно-разыскной науки? Объект оперативно-разыскной науки не «оперативно-разыскная (оперативно-розыскная) деятельность», возможно, плюс один (преступность) или несколько компонентов, а, во-первых, единая оперативно-разыскная реальность (как объективная, так и субъективная), во-вторых, только та ее часть, которая познается сыскологией!

ОРД — только ядро данной реальности (действительности), которая шире, глубже, объемнее и, главное, существеннее отечественной ОРД: и прежней (до 1992 г.), и современной (начиная с 1992 г. и по настоящее время).

32. Какие можно назвать признаки понятия объекта оперативно-разыскной науки? Имеются основания для выделения общих (универсальных), особенных (отраслевых) и специальных признаков объекта оперативно-разыскной науки.

Общие признаки объекта оперативно-разыскной науки характерны для каждого объекта любой науки, которые применительно к оперативно-разыскной науке лишь наполняются специфическим оперативно-разыскным содержанием. Среди общих признаков объекта мы выделяем: 1) его реальность (объективная и субъективная); 2) его познаваемость; 3) его «наибольшесть»; 4) его системность.

Особенные (отраслевые) признаки характерны для объектов юридических наук. Применительно к этим объектам, значит и к объекту оперативно-разыскной науки, можно вести речь о пониженном уровне интерсубъективности субъективной реальности.

Специальные признаки объекта оперативно-разыскной науки характерны только для общего объекта данной науки. В числе специальных признаков объекта мы выделяем: 1) принадлежность к оперативно-разыскному миру, а не к какой-либо иной действительности; 2) единство гласных и негласных его проявлений в реальности.

В силу характеристики оперативно-разыскной науки как «переходной» области научного знания, ее вероятного разделения на две науки — сугубо правовую (наука оперативно-разыскного права) и хотя и неправовую, но юридическую (сысколистика), имеются основания для выделения двух групп признаков, типичных для объектов этих новых, отдельных друг от друга научных образований.

Для первого общего объекта типичными признаками выступает все те, которые связаны с общественными отношениями в оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности и с их правовым регулированием. Для второго — то, что характеризует в оперативно-разыскной науки ее «криминалистическую» начинку.

33. Один или два общих объекта имеется у современной оперативно-разыскной науки? В настоящее время в оперативно-разыскной науке, по сути, являющейся организационно-переходным состоянием специфической области НИР от допарагматического к парагматическому статусу, теоретически вполне допустимо наличие свыше одного объекта научного познания (при условии детализации и конкретизации оперативно-разыскной реальности).

Более того, в современной оперативно-разыскной науке уже выкристаллизовались и наличествуют два общих объекта:

1) нормативная правовая область оперативно-разыскного познания (признанная в будущем отрасль российского права и, возможно институт (подотрасль) международного права, условно называемый нами международное сыскное (оперативно-разыскное) право);

2) организационно-тактическая область оперативно-разыскного познания, т.е. часть общего научного познания, которая во многом схожа с объектом познания в криминалистике, криминологии, юридических социологии и психологии — юридических, но не правовых науках (порой, она с ним не только схожа, но и пересекается).

34. Какие виды объекта оперативно-разыскной науки выделены в теории? Объект оперативно-разыскного научного познания является сложным структурным образованием. В нем имеются основания для выделения общего, родового, видового и непосредственного объектов.

Общий объект оперативно-разыскного научного познания образует все то, на что устремлено такое научное познание в общем и целом, на что нацелена вся оперативно-разыскная наука (включая ее саму), что подлежит с ее помощью совершенствованию.

Родовой объект оперативно-разыскного научного познания есть определенная крупная часть общего объекта познания, т.е. достаточно обособленная группа однородных общественных отношений, а также процессов и явлений, характерных не для всей оперативно-разыскной реальности, а для какого-либо ее компонента.

Им является отечественная оперативно-разыскная деятельность в целом и все иные большие и относительно самостоятельные компоненты общего объекта (область прикосновенности к оперативно-разыскной деятельности, то, что позитивно и негативно воздействует на оперативно-разыскную деятельность, объект воздействия самой оперативно-разыскной деятельности и др.), познаваемые по отдельности, каждый относительно самостоятельно.

Видовой объект оперативно-разыскного научного познания составляет та деятельностная группа (несколько общественных отношений и пр.), которая подлежит изучению как вне, так и внутри оперативно-разыскной деятельности — каждый ее вид или направление (уголовно-сыскная деятельность, «смешанная» оперативно-разыскная работа — информационно-аналитическая работа по обеспечению безопасности государства, оперативно-разыскное обеспечение собственной (внутренней) безопасности, удостоверительно-разыскная работа (неуголовно-правового характера), обеспечение режимов в уголовно-исполнительной системе России посредством ОРД, осуществление ОРД в экстремальных условиях и т.д.).

Непосредственный объект оперативно-разыскного научного познания — это первичный структурный элемент общего объекта познания. С содержательной и сущностной сторон данный объект: а) связан с осуществлением конкретного поведенческого акта в ОРД (осуществление оперативно-разыскного мероприятия, оперативно-технического мероприятия, работа по конкретному делу оперативного учета и т.д.); б) как правило, выступает в качестве конкретного познаваемого общественного отношения, складывающегося, например, в отечественной современной ОРД; в) является объектом определенной НИР в створе оперативно-разыскного познания (объект кандидатской диссертации, в которой решается конкретная задача, и т.п.).

Каждый объект оперативно-разыскной науки (от общего до непосредственного) является исключительно реальностью, действительностью, причем как объективной (например, оперативно-разыскная деятельность в качестве правоприменительной работы), так и субъективной (в частности, формой знания оперативно-разыскной науки).

35. Может и должна ли борьба с преступностью быть признана самодовлеющим объектом современной оперативно-разыскной науки? Может, но не должна. Это осталось в прошлом. Современная оперативно-разыскная деятельность по воле законодателя решает задачи не только по воздействию на преступность, но и иные, непосредственно не связанные с противодействием криминалу. В частности, в ней проходит административная оперативно-проверочная работа, а также получают информацию для предоставления в гражданский и арбитражный процессы.

Борьба с преступностью не является равновеликим с ОРД компонентом объекта современной оперативно-разыскной науки. Эта борьба — только один из способов воздействия на преступность. Сведение в теории осуществления современной ОРД только для целей борьбы с преступностью не только устарело и противоречит действующему оперативно-разыскному законодательству, но и значительно снижает потенциал правоприменительной оперативно-разыскной практики в воздействии и реагировании на преступность.

Если сделать борьбу с преступностью единственным объектом оперативно-разыскной науки, то и современные оперативно-разыскные теория и практика столкнутся со следующими проблемами: 1) иные формы воздействия на преступность (защита, противодействие, контроль и т.д.) окажутся вне оперативно-разыскного научного интереса; 2) придется создавать «параллельную» оперативно-разыскной науку, объектом изучения которой будет не криминал, а нечто иное, ныне установленное в Федеральном законе «Об оперативно-разыскной деятельности» (см. абз. 3 ст. 2, ч. 2 и 3 ст. 7, ст. 8.1 и др.) либо передавать научное познание неантикримнальных фрагментов оперативно-разыскной реальности в другие науки (административное право, гражданское право и т.д.).

36. Что является предметом оперативно-разыскной науки? Как он может быть определен? Оперативно-разыскной науке (современной, с 1995 г.) присущ принципиально иной предмет по сравнению с прежним донаучным периодом познания сыска, а затем «оперативно-розыскной деятельности» в СССР, для которого был характерен конгломерат теоретико-практических знаний и представлений о разрозненной бессистемной ОРД (в форме «теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», учения об ОРД в советской контрразведывательной деятельности и т.п.). В связи с тем, что объектом оперативно-разыскной науки является не «просто» оперативно-разыскная деятельность (с любым «довеском» вроде «борьбы с преступностью» и т.п.), а вся оперативно-разыскная реальность, ее предмет характеризует сущностные особенности последней, включая оперативно-разыскную деятельность.

Мы предлагаем различать сущностное и содержательное определения предмета оперативно-разыскной науки.

Предмет оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (сущностное определение) есть то, что принадлежит объекту оперативно-разыскной науки (познаваемой оперативно-разыскной реальности), существенно характеризует свойства, связи и отношения этого объекта и вместе с тем то, только через воздействие на что возможно познать и преобразовать данный объект.

Предмет оперативно-разыскной науки в России (содержательное определение) — взаимообусловленное количественно-качественное триединство, существенно характеризующее объект данной науки, которое составляют выявленный частный закон (частные законы) объекта оперативно-разыскного познания и (или) отражающие его закономерности (1), а также выделенная сторона (стороны) этого объекта (2) и определенная форма (формы) научного знания о нем (3).

Все три составляющих предмета оперативно-разыскной науки равновелики. Среди них нет и не может быть главного и второстепенных. Именно их триединство наиболее полно и существенно характеризует объект оперативно-разыскного познания. Превозношение одного из них и (или) умаление других допустимо (несколько условно) только в конкретной НИР для решения задач и достижения цели отдельного научного исследования.

37. Какие можно выделить признаки понятия оперативно-разыскной науки? Имеются основания для выделения общих и специальных признаков понятия предмета оперативно-разыскной науки, определяемого как в сущностном, так и в содержательном аспектах.

Общие признаки предмета оперативно-разыскной науки характерны для предмета каждой юридической науки, которые применительно к оперативно-разыскной науке лишь наполняются специфическим оперативно-разыскным содержанием. Среди общих признаков предмета науки мы выделяем следующие:

1) предмет есть всегда то, что принадлежит объекту науки;

2) предмет всегда существенно характеризует свойства, связи и отношения объекта науки:

3) предмет есть средство воздействия на объект, его познания и преобразования;

4) предмет — это определенная форма (формы) научного знания об объекте науки.

Специальные признаки предмета оперативно-разыскной науки характерны только для общего предмета оперативно-разыскной науки и отражают особенности, присущие только ее общему объекту. В числе специальных признаков предмета имеются основания выделить следующие:

а) предмет — выявленный частный закон (частные законы) оперативно-разыскной реальности, включая присущие ему (им) противоречия (это первичный специальный признак предмета оперативно-разыскной науки);

б) предмет есть выявленная «оперативно-разыскная» закономерность (закономерности), позволяющая установить частный закон оперативно-разыскной реальности;

в) предмет — это выделенная сторона объекта оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной реальности), познаваемая в основном не через поиск и выделение частных законов и (или) закономерностей, а посредством количественно-качественного исследования, выделения, описания и систематизации параметров конкретной области объекта оперативно-разыскного научного познания. (Второй и третий признаки являются вторичными специальными признаками предмета оперативно-разыскной науки.)

38. Какова связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки? Каковы их отличия? Объект и предмет оперативно-разыскной науки взаимозависимы и взаимообусловлены, т.е. связь между ними постоянна и существенна. Их существенная связь хотя и обоюдна, тем не менее ведущим всегда выступает объект, а предмет во всех случаях является ведомым, подчиненным относительно объекта оперативно-разыскной науки.

Помимо того связь между объектом и предметом оперативно-разыскной науки носит «количественно-качественный» характер или, иначе, содержательный. Это проявляется в том, что предмет может характеризовать и количественную сторону объекта (это происходит тогда, когда предмет определяют как часть объекта), и его качество (предмет — закономерность или качество знания об объекте), и то и другое вместе (предмет — одновременно количество и качество знания об объекте).

В отличие от объекта оперативно-разыскной науки ее предмет может быть материализован. Так, он способен выступить: а) конкретной материальной вещью (например, текстом закона в области оперативно-разыскного законодательства или специальным техническим средством для негласного получения информации, параметры которого уточняются); б) определенной интеллектуальной субстанцией (допустим, изложенной в научной статье концепции).

39. Могут ли быть выделены «оперативно-разыскные» законы? Если могут, то, какие? Если объяснять оперативно-разыскную реальность как действительность, объективно отличную от других родов (видов) профессионального сыска, то у нее должны быть свои частные законы. Однако пока ни одного из них не выявлено (при условии не тождества частного закона и закономерности). Если же представлять оперативно-разыскную реальность не самостоятельной, производной от профессионально-сыскной действительности, то собственных частных законов у нее, скорее всего, быть не может.

В постановочном плане назовем выделенные нами частные законы.

1. Частный закон единства сущности сыскной реальности (во всем мире и во всех ее видах) и многообразия ее национальных проявлений содержания.

Профессиональный сыск столь же разнообразен, сколь многообразно человеческое общество. Как у каждого социума выделяют свои характерные черты и особенности, так и сыск в конкретном обществе отличен от сыска в другом обществе. В этом диалектическом единстве и многообразии весь сыск: по сути, он един во всем мире и одновременно его национальные проявления различны; они «заточены» под особенности потребностей определенного социума (государства).

Проявления единой в мире профессионально-сыскной реальности всегда в классовом «огосударственном» обществе опосредованны, национальны, всегда представлены в «снятом», завуалированном виде, типичном для определенного государства и конкретного человеческого общества. Это обстоятельство крайне затрудняет научное познание присущих мировой сыскной реальности единых частных законов, отодвигает их научное познание на «второй план», выдвигая вперед якобы первичные «национально-сыскные закономерности» и, соответственно, необходимость именно их изучения. (Мы не отрицаем наличие таких закономерностей. Просто полагаем, что они с точки зрения науки носят вторичный, подчиненный характер относительно общемировых частных законов сыска.)

2. Частный закон расширения оперативно-разыскной реальности.

Оперативно-разыскная реальность, как и наша Вселенная, постоянно расширяется! Это происходит за счет неуклонного расширения одной из двух форм данной действительности — субъективной реальности, которая из года в год возрастает в связи с все убыстряющимся приростом знаний в оперативно-разыскной науке.

Первое следствие данного закона. Им является ускоренное расширение субъективной оперативно-разыскной реальности относительно второй формы этой реальности — объективной и, в конечном итоге (в отдаленной перспективе), становление первой формы реальности гораздо более объемной по сравнению со второй, можно сказать, главенствующей над ней. (Одно из свойств Большой науки заключается в том, что «…за каждые десять лет объем научных знаний удваивается». За 20 лет (1992—2011 гг.) в Российской Федерации защищены 59,4% всех докторских диссертаций по юриспруденции, защищенных в течение 245 лет всей юридической «докторской» научной истории. Примерно за те же 20 лет современного периода научной истории докторских диссертаций по ОРД защищено в три раза больше, чем за предыдущие 25 лет (1967—1992 гг.).

Второе следствие данного закона. В связи с расширением субъективной оперативно-разыскной реальности происходит увеличение объема «информационного шума», т.е. пустой, не содержащей научной новизны информации о различных сторонах познаваемой действительности. (Хотя это закономерно, но тревожно, а потому требует незамедлительных превентивных мер, прежде всего со стороны научной общественности.)

3. Частный закон жизни оперативно-разыскной реальности (объективной и субъективной) в соответствии с присущим ей единством противоположных начал, т.е. сущностного проявления у нее взаимообусловленных гласных (открытых) и негласных (закрытых, секретных) начал.

Особо отметим, что первое начало (открытость) в силу расширения открытых научных знаний об оперативно-разыскной реальности стремится к росту и неуклонно растет, а второе — негласность, исторически обоснованно сужается. Однако их единство носит существенный характер, а потому не может быть разорвано (уничтожено одно из начал) без ущерба сущности самой оперативно-разыскной реальности.

4. Частный закон конечности оперативно-разыскной деятельности как проявления, разновидности государственного профессионального сыска и относительной бесконечности сыска как такового, не связанного с государством, сыска «вообще».

Если признать государство как институт человеческого общества конечным, т.е. институтом, от которого оно на определенном этапе своего развития откажется, то при таком раскладе и весь государственный сыск, включая ОРД, отомрет, исчезнет вместе с государством.

Вместе с тем пока живет человек, до тех пор, пока есть человечество, он и общество будут пытаться искать нечто неизведанное, скрытое от них. Несомненно, они будут пытаться получать информацию об угрозах и вызовах, исходящих из внешнего мира (прежде всего от самого человека), и получать эти сведения с помощью соответствующих методов и средств. Тем самым, люди будут осуществлять своеобразную сыскную деятельность (скорее всего, с иными целями по сравнению с настоящим, но, тем не менее, сыскную).

Следствие данного закона. Им является частный закон конечности объективной оперативно-разыскной реальности и относительной бесконечности субъективной оперативно-разыскной реальности, т.е. научных представлений о сыске (допустим, даже только о том, который был в прошлом).

5. Частный закон постоянства состава профессионально-сыскных поступков (поведенческих актов) как первичных элементов, образующих профессиональную сыскную деятельность.

Первое следствие данного закона. Постоянство состава оперативно-разыскных поступков как первичных элементов, образующих правоприменительную оперативно-разыскную деятельность. Так, каким бы оперативным подразделением того или иного оперативно-разыскного органа в Российской Федерации не осуществлялось любое из оперативно-разыскных мероприятий (проводился иной правомерный поведенческий акт в ОРД, например, засада), состав каждого из этих поступков (их внутренняя архитектоника) всегда образует единство (систему) одних и тех же объективных и субъективных элементов. Всегда в составе оперативно-разыскного мероприятия (иного сыскного поступка) будут присутствовать: решение (1) и определенное действие (2) конкретного субъекта оперативно-разыскной деятельности (3), объединенные целью и задачами оперативно-разыскной деятельности (4).

Второе следствие данного закона. В оперативно-разыскной науке проявляется частный закон постоянного состава «вещества», образующего данную юридическую науку как познавательную деятельность — закон состава научно-сыскного поступка.

40. Что такое «оперативно-разыскная закономерность»? Отлична ли она от «оперативно-разыскного» закона? Оперативно-разыскная закономерность — одно из высших теоретических обобщений в оперативно-разыскной науке. Она отражает последовательное проявление действия определенного частного закона — существенную, объективную, всеобщую, устойчиво повторяющуюся связь между явлениями (процессами) в оперативно-разыскной реальности, выступающей объектом оперативно-разыскного познания.

Назначая» определенную закономерность в качестве предмета оперативно-разыскного познания, целесообразно учитывать то, что она есть не что иное, как индикатор, проявление действия частного закона, характерного для оперативно-разыскной реальности. Такая закономерность вторична относительно данного закона.

41. Отлична ли оперативно-разыскная закономерность от оперативно-разыскного противоречия? Чем является последняя? Понятия закономерности и противоречия не идентичны. Если первое — отражение проявления действия определенного частного закона, то второе — часть закона, та его часть, которая характеризует только взаимодействие между противоположностями внутри единого объекта. Поэтому оперативно-разыскная закономерность отлична от оперативно-разыскного противоречия.

Понятие оперативно-разыскного противоречия «многоярусное». В частности, его можно определить как: 1) категорию оперативно-разыскной науки (и философии о ней), выражающую источник движения, развития, изменения и перехода в иное качество всей оперативно-разыскной реальности или ее части; 2) взаимодействие взаимоисключающих и, одновременно, взаимообусловливающих противоположностей, присущих единому объекту оперативно-разыскного научного познания и (или) его состояниям.

Из всех оперативно-разыскных противоречий, требующих уже сейчас повышенного внимания сыскологов, мы выделяем следующее. Так, неполнота научного познания оперативно-разыскной реальности выступает свидетельством неполноты прежней «теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», т.е. подтверждением появления противоречия — несоответствия имеющейся теории ее предметной области — оперативно-разыскной реальности. Именно это противоречие в первую очередь, как нам представляется, ждет скорейшего разрешения.

42. Какие могут быть выделены «оперативно-разыскные» закономерности? Имеются основания для выделения оперативно-разыскных закономерностей нескольких порядков (видов, групп, категорий, разрядов и т.п.) с учетом их соответствия тому или иному объекту оперативно-разыскного научного познания:

1) закономерности первого порядка, или Внутридеятельностные (внутривидовые) закономерности. Они типичны для определенного вида современной оперативно-разыскной деятельности или ее направления. Впрочем, они могут быть установлены и в иных компонентах, помимо оперативно-разыскной деятельности, общего объекта оперативно-разыскного познания (оперативно-разыскной реальности) при условии выделения в нем того или иного вида (направления). Проявления данных закономерностей: 1) собственно оперативно-разыскной деятельности как родовидовой системы практической поисково-разыскной работы; 2) правового регулирования общественных отношений в оперативно-разыскной деятельности; 3) оперативно-разыскной педагогической деятельности; 4) оперативно-разыскной науки;

2) закономерности второго порядка, или Родовые закономерности. Они обусловливают все то, что типично для определенного рода современного оперативно-разыскного научного познания. То есть они должны быть характерны для: а) всей отечественной оперативно-разыскной деятельности; б) любого другого компонента общего объекта познания (допустим, того, на что воздействует сама оперативно-разыскная деятельность, в частности ситуации по предотвращению совершения преступления);

3) закономерности третьего, высшего порядка, или Общеобъектовые закономерности. Они характерны в целом для общего объекта оперативно-разыскной науки, т.е. и для оперативно-разыскной деятельности, и всего того, что с ней мы связываем в качестве объекта оперативно-разыскного познания. Данные закономерности составляют те, которые определяют сущность и содержание объекта и предмета оперативно-разыскного познания. Ими также являются закономерности, складывающиеся между компонентами объекта оперативно-разыскной науки, а также внутри них.

43. Что является предметом оперативно-разыскной науки: законы или закономерности? «Назначая» определенную закономерность в качестве предмета оперативно-разыскного познания, целесообразно учитывать то, что она есть не что иное, как индикатор, проявление действия частного закона, характерного для оперативно-разыскной реальности. Такая закономерность вторична относительно данного закона, а потому первичным предметом оперативно-разыскной науки должен являться соответствующей частный закон. Закономерность же может выступать вторичным предметом, предметом в «снятом» виде.
44. Может ли научное знание быть признано одним из компонентов предмета оперативно-разыскной науки? Научное знание (форма о нем) — один из трех равнозначных компонентов предмета оперативно-разыскной науки. В рассматриваемом аспекте его можно определить как прошедший демаркацию результат познавательного мыслительного процесса исследователя (лица, постигающего оперативно-разыскную реальность или ее часть), выраженный в системе приобретенных научных категорий, понятий и принципов об объекте постижения, отраженный в определенной форме и материально зафиксированный.
45. Кто является субъектом оперативно-разыскной науки? Субъектом оперативно-разыскной науки в Российской Федерации является сысколог (см. ответ на тезис № 47) и (или) формальное и неформальное научное объединение сыскологов, которые с позиций данной науки (в основном) и с учетом требований российского законодательства, в частности, о соблюдении государственной тайны, исследуют оперативно-разыскную реальность и производят научный продукт (см. ответ на тезис № 98), значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности.

В силу исторической объективности необходимо различать два отряда исследователей-ученых, познававших и познающих оперативно-разыскную реальность: 1) творивших в донаучный период (до 1995 г.); 2) исследующих проблемы оперативно-разыскной науки в современный ее период (1995 г.— н/вр.).

Субъектами собственно оперативно-разыскной науки в Российской Федерации являются только те, которые проводили или продолжают проводить НИР по оперативно-разыскной тематике уже во времена признания оперативно-разыскной науки, т.е. начиная с 1995 г.

Вместе с тем следует учитывать то, что отдельные сыскологи «принадлежат» обеим исследовательским эпохам теоретического познания оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности (до оформления оперативно-разыскной науки в 1995 г. и после ее оформления). В их числе уважаемые В.А. Атмажитов, В.Г. Бобров, В.А. Лукашов, С.С. Овчинский, Г.К. Синилов, и некоторые др.

46. Какова система субъектов оперативно-разыскной науки? Система субъектов данной юридической науки — это единство физических и юридических лиц, профессионально осуществляющих научно-познавательную деятельность по исследованию оперативно-разыскной реальности в целях ее совершенствования, и складывающихся между ними в связи с этим отношений.

Все субъекты оперативно-разыскной науки в Российской Федерации трудятся в одном из двух ее секторов — закрытом или открытом (или в обеих секторах одновременно). Причем ведущую роль в формировании единой парадигмы современной оперативно-разыскной науки (см. ответ на тезис № 96) играют идеи и труды тех из них, которые открыто публикуют результаты научных исследований оперативно-разыскной реальности, т.е. создают общедоступный, поддающийся верификации научный продукт (см. ответы на тезисы № 10 и 98).

47. Кто такой сысколог? Им является специалист — субъект оперативно-разыскной науки в Российской Федерации. Сысколог (сравни: криминолог, психолог; др. название — сысковед) есть: 1) в узком смысле слова — современный исследователь (ученый), который с позиций оперативно-разыскной науки в Российской Федерации познает оперативно-разыскную реальность; 2) в широком смысле слова — ученый, который с позиций сыскологии, понимаемой в широком смысле слова, познает всю профессионально-сыскную действительность.

III

48. Что такое система оперативно-разыскной науки? Каковы признаки данной системы? Систему оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве конкретной области научного знания, будет обоснованным определить как внутренне согласованное, логически непротиворечивое, взаимосвязанное единство организационных форм ее научного знания (от идеи до теории), обусловленных ее общим объектом и структурно изложенное в формате определенных структурных единиц.

В системе оперативно-разыскной науки в должной мере должны быть отражены как ее познавательные, так и преобразующие (регулятивные) начала.

Ныне мы особо выделяем две группы признаков понятия исследуемой системы:

1) содержательно-сущностных. Эта группа признаков характеризует внутренне согласованное, логически непротиворечивое, взаимосвязанное единство организационных форм научного знания оперативно-разыскной науки, обусловленных ее общим объектом;

2) содержательно-формальных. Данная группа признаков характеризует отражение первой группы признаков на материальном носителе посредством их фиксации, которая проводится в строгой иерархии во взаимоподчиненных структурных рубриках (часть, раздел, подраздел и т.п.).

Подчеркнем, два важных обстоятельства. Во-первых, системное единство молодой оперативно-разыскной науки достаточно условно. В реальности его образуют два автономных сектора. Первый сектор (система) — это будущая наука оперативно-разыскного права. Второй сектор (система) — это будущая сысколистика. Во-вторых, системы обоих секторов оперативно-разыскной науки должны иметь (как будущие науки) достаточно сложную архитектонику. Конечно же, в каждой из них целесообразно предусмотреть Общую и Особенную части. В свою очередь структура этих частей может состоять из соответствующих разделов.

49. Что может быть положено в основу систематизации оперативно-разыскной науки? В основу систематизации оперативно-разыскной науки могут быть положены различные критерии. В частности, обосновано применить такие, как: 1) ее систематизация с учетом понимания оперативно-разыскной науки в «трех измерениях»; 2) выделение в оперативно-разыскной науке двух общих объектов; 3) выделение в качестве объекта оперативно-разыскного научного познания двух взаимообусловленных сторон оперативно-разыскной реальности: объективной и субъективной.

Кроме того, могут быть предложены следующие основные варианты структуризации оперативно-разыскной науки. Во-первых, построение системы оперативно-разыскной науки, понимаемой как познавательной деятельности. Во-вторых, описание специфики ее системы в аспекте восприятия оперативно-разыскной науки в виде социокультурного института. В-третьих, познание системы оперативно-разыскной науки, понимаемой как определенной области научных знаний.

50. Как может быть представлена система оперативно-разыскной науки, понимаемой в качестве познавательной деятельности и социокультурного института? Система оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности может быть представлена состоящей из следующих основных элементов: а) научно-сыскного поступка (поступков); б) иных «вспомогательных» поступков; в) исследователя оперативно-разыскной реальности (сысколога), совершающего научно-сыскные и «вспомогательные» поступки, обусловленные необходимостью научного познания данной реальности; г) связей и отношений, складывающихся по поводу совершения сыскологом научно-сыскных и «вспомогательных» поступков.

Система оперативно-разыскной науки как социокультурного института — это единство отдельных исследователей оперативно-разыскной реальности (сыскологов), научных школ и иных формальных и неформальных научных объединений, а также связей и отношений, складывающихся между ними в связи с научным познанием оперативно-разыскной реальности.

51. Какова система оперативно-разыскной науки (как области научных знаний)? Сколько частей в ней может быть: две, три, четыре и т.д.? Система каждой науки, следовательно, и оперативно-разыскной, развивается вместе с ее объектом (предметом), прирастая новыми элементами, связями и отношениями, избавляясь от устаревших компонентов, трансформируя внешние связи. Поэтому с учетом современных знаний о наличии в современной оперативно-разыскной науке двух общих объектов (см. ответ на тезис № 33), логично выделить в ней не одну систему, а две равновеликие системы.

Между тем система единой оперативно-разыскной науки при условии допущения наличия у нее одного общего объекта может состоять, причем обоснованно, из трех взаимообусловленных подсистем (частей):

1) Общей части, объединяющей универсальные оперативно-разыскные категории, понятия, принципы, теории, учения, концепции и другие формы научного знания, а также методы их познания и развития;

2) Особенной части, включающей категориально-понятийный аппарат оперативно-разыскного процесса (он присущ первому виду современной ОРД), а также производств административной оперативно-проверочной работы и других специфических оперативно-процессуальных производств, типичных для иных видов современной ОРД, помимо ее первого вида; особенные (родовидовые) теории, учения и концепции и т.п., а также методы их познания и развития;

3) Специальной части, содержащей категориально-понятийный аппарат оперативно-разыскных стратегии, методики (операционалистики) тактики и техники; специальные (частные) теории, учения и концепции и т.п., а также методы их познания и развития.

Анализ содержания моделей всех трех частей системы оперативно-разыскной науки показывает, что в рамках однообъектового понимания данной науки в отдельных случаях трехзвенного структурирования (часть, раздел, подраздел) системы оперативно-разыскной науки недостаточно. Сбой происходит прежде всего при попытках построения структуры научного обеспечения оперативно-разыскного права и оперативно-разыскного процесса. Это косвенно свидетельствует о наличии у данных научных образований «повышенных запросов», т.е. претензий на их развитие вплоть до уровня соответствующих юридических наук, обладающих полноценными самостоятельными системами.

52. Какие модели системы оперативно-разыскной науки могут быть предложены? Что должно лежать в их основе? В настоящий переходный период научного познания оперативно-разыскной реальности нам представляется наиболее перспективной модель двуобъектовой оперативно-разыскной науки (как знания), в которой для каждого из двух общих объектов оперативно-разыскной науки целесообразно выделять две системы, названные нами правовым и «неправовым» секторами.

Система правового сектора оперативно-разыскной науки в ее модельном исполнении структурирована как система будущей науки оперативно-разыскного права, т.е. как система сугубо правовой науки. Она состоит из Общей части (14 разделов) и Особенной части (10 разделов).

Модель системы «неправового» сектора оперативно-разыскной науки структурирована как система будущей самостоятельной юридической науки «криминалистического толка», называемой нами сысколистикой. Единство сысколистики образуют Общая часть (восемь разделов) и Организационно-управленческая (Особенная) часть (четыре раздела).

53. Каково место оперативно-разыскной науки в системе современных научных знаний? Оперативно-разыскная наука находится в системе гуманитарных наук. В ней она занимает подобающее ей место (заметим, хотя крайне незначительное среди других наук, но достаточно весомое для социума): она является элементом (возможно, точнее — микроэлементом) одной из подсистем гуманитарных наук — группы юридических (правовых) наук. Причем ее место в них двойственно, так как она одновременно является юридической и правовой наукой.

Оперативно-разыскная наука как гуманитарная (и одновременно общественная) наука в полной мере страдает «наследственной» болезнью всех гуманитарных наук — крайне слабой независимостью научного знания от личности ученого, т.е. для нее характерен низкий уровень интерсубъективности.

54. Какое место оперативно-разыскная наука занимает в системе наук антикриминального цикла? Место оперативно-разыскной науки в системе наук антикриминального цикла в настоящее время не может быть окончательно определено в силу того, что эта наука до конца не оформилась. Одна ее часть, безусловно, носит правовой характер, а вторая — неправовой, только юридический (организационно-тактический). Поэтому она тяготит как к правовым наукам (в частности, к уголовному праву и процессу), так и юридическим (прежде всего к криминалистике).

Вместе с тем ныне нельзя определять место оперативно-разыскной науки исключительно среди наук антикриминального цикла, так как современная оперативно-разыскная деятельность предназначена не только воздействовать на преступность, но и решать иные, неантикриминальные задачи. Поэтому и современная оперативно-разыскная наука носит комплексный характер, она познает все проявления оперативно-разыскной реальности, а не только связанные с криминалом.

Наконец, не имеется должных оснований для отнесения оперативно-разыскной науки к отраслевым наукам только процессуального права или лишь материального права. В настоящее время она — конгломерат, комплекс всех этих наук. Ей еще предстоит бифуркация, разделение на соответствующие области научных знаний.

С учетом нахождения молодой общероссийской оперативно-разыскной науки в движении, поиске истинно своего места среди других юридических и правовых наук, прогнозируем, что ее новое формальное закрепление в определенной ныне научной специальности (шифр 12.00.12) также временно.

55. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний: связи и взаимовлияние. В силу тезисного освещения проблемы покажем эти связи на примере только нескольких наук.

Прежде всего отметим, что требуется хотя бы минимальная «математизация» оперативно-разыскной науки. Без привлечения в нее точных, поддающихся безусловной проверке математически выверенных научных знаний, а также использования в ней методов познания, «завязанных» на математику, вести речь о ее полной верификации (или хотя бы повышенной степени) не приходится.

Тесна и плодотворна связь оперативно-разыскной науки с информатикой. (Не стоит ли наука на пороге возникновения нового стыкового научного направления — оперативно-разыскной информатики?)

Объективный, исторически выверенный характер носит связь оперативно-разыскной науки со многими науками гуманитарного цикла (помимо юридических наук). Прежде всего это касается истории и психологии (отчасти и социологии). Однако для большинства гуманитарных направлений возможность и обоснованность той или иной «деловой связи» с оперативно-разыскной наукой весьма проблематична.

56. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии (системе частных наук и теорий о родах и видах профессиональной сыскной деятельности). Понятия оперативно-разыскной науки и сыскологии в широком смысле слова соотносятся как частное и общее. При их изучении следует учитывать терминологические особенности. Первую из них — оперативно-разыскную науку, также называют сыскологией (для упрощения названия) или сыскологией в узком смысле слова. Вторую науку, более объемную, также «величают» сыскологией, но уже в широком смысле слова. Объект сыскологии (в широком смысле слова) — познаваемая профессиональная сыскная реальность, полностью поглощает объект оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова).

Характерной отличительной чертой оперативно-разыскной науки является отнесение ее исключительно к юридическим наукам и частично даже к правовым наукам. Этого нельзя сделать применительно к некоторым компонентам сыскологии, понимаемой в широком смысле слова.

По уровню организации научного знания оперативно-разыскная наука выгодно отличается от смежных научных образований, предназначенных познавать различные виды профессиональной сыскной деятельности. Если она уже достигла уровня самостоятельной юридическо-правовой науки, то теории разведки и контрразведки в силу недостаточной верификации научных знаний о них, все еще пребывают в преддверии науки, а область научных знаний о частной сыскной деятельности находится еще на более низком организационном уровне — она еще не оформилась даже в теорию.

Однако все это — пока в области предположений. Поэтому предлагаем участникам конференции обсудить данную тему. При этом особое внимание желательно уделить вероятным новым научным образованиям: разведологии; контрразведологии; детективологии; «науки разведывательного права»; «науки контрразведывательного права»; «науки частного сыскного (детективного) права»; и т.п.

57. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний. Прежде всего заметим, что оперативно-разыскная наука способна производить соответствующие научные образования не только внутри себя, но и вовне — на стыке с некоторыми другими юридическими и иными науками. Потому в ней в полной мере проявляется один из обязательных признаков истинной науки, каким выступает воспроизводство новых научных образований.

На стыке оперативно-разыскной науки и некоторых других наук (в том числе с позиций науковедения) начался активный процесс формирования соответствующих стыковых научных направлений. Их достаточно много, а потому выделим только такие, как оперативно-разыскная историография, оперативно-разыскная наукометрия, социология оперативно-разыскной науки, а также военно-правовая (военная) сыскология.

IV

1. Какова методология оперативно-разыскной науки? Понимание методологии научного постижения оперативно-разыскной реальности в настоящее время находится в плачевном состоянии. Оно опутано веригами прошлого. Оперативно-разыскному научному сообществу еще только предстоит определиться в том, что из этого прошлого взять необходимо, а что — сделать историческим памятником.

Мы считаем, что методология научного познания оперативно-разыскной реальности (включая всю оперативно-разыскную деятельность) означает взятые в единстве философию научно значимого постижения гипотез, концепций, учений и теорий, образующих оперативно-разыскную науку, а также методику конкретного научного исследования, которые в единстве позволяют выработать научно выверенную оперативно-разыскную доктрину эффективной и отвечающей духу и букве Конституции РФ современной оперативно-разыскной деятельности, а равно в целом организовать научное постижение оперативно-разыскной реальности.

Отсутствие в настоящее время в Российской Федерации единой методологической платформы научного познания оперативно-разыскной реальности (наличия ее некой общепринятой «усредненности» в НИР оперативно-разыскного характера, особенно в фундаментальных трудах) свидетельствует о том, что и сама оперативно-разыскная наука пока окончательно не сформирована, ее парадигмальный статус все еще не определен, а научное познание оперативно-разыскной реальности находится в революционном движении (согласно Т. Куну — на стадии революции).

2. В каких формах происходит реализация методологического научного знания об оперативно-разыскной реальности? Методологическое научное знание об оперативно-разыскной действительности субъекты оперативно-разыскной науки реализуют в двух основных формах как: 1) методологически выверенные теоретические образования (концепции, учения и (или) теории); 2) отдельные методы и принципы, непосредственно структурированные в конкретные научные образования.
3. Какова структура методологии оперативно-разыскной науки? Сложившееся в наши дни теоретико-философское представление о методологии оперативно-разыскной науки предполагает выделение в ней трех основных уровней: общеметодологического, собственно оперативно-разыскной науки и методологии познания конкретных проявлений оперативно-разыскной реальности.

Вместе с тем имеются основания для понимания архитектоники методологии оперативно-разыскной науки, по меньшей мере, в двух аспектах: статико-содержательном и мыслительно-процессуальном.

В статико-содержательном аспекте методология оперативно-разыскной науки — это структурно-логическое единство (состав) содержания двух ее обязательных взаимозависимых и взаимодополняющих компонентов (частей): 1) философско-науковедческого; 2) методики проведения конкретного научного исследования.

В мыслительно-процессуальном аспекте методология оперативно-разыскной науки — единство философско-научного мыслительного творческого процесса исследователя по осмыслению и исследованию оперативно-разыскной реальности и результата данного процесса, выраженного в получении новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности, а также в целенаправленном воздействии на объект оперативно-разыскного научного познания для его совершенствования.

4. Что такое метод оперативно-разыскной науки? Метод оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной научный метод) — научно значимый конкретный прием (способ), применяемый в ней (взятый сыскологом извне, в том числе из философии, т.е. вне научной системы, или выработанный ею) для научного познания оперативно-разыскной реальности.
5. Где должны быть «размещены» методы оперативно-разыскной науки: в ее методологии или вне пределов последней? Научные методы являются неотъемлемой частью методологии каждой НИР. Вынос их «за скобки» методологии представляется некорректным. Поэтому целесообразно устранить неточность в таком официальном документе, в настоящее время широко используемым в научной работе, каким является ГОСТ Р 7.0.11-2011 «Диссертация и автореферат диссертации. Структура и правила оформления». Вместо предусмотренного в нем одного из «структурных элементов» (рубрики) «Методология и методы исследования» предлагаем предусмотреть рубрику «Методология научного исследования».
6. Какова может быть предложена система методов оперативно-разыскной науки? Предлагаем следующую двуединую систему методов дальнейшего познания оперативно-разыскной реальности (классификация методов в ней происходит в зависимости от степени общности и широте применения соответствующих методов).

Во-первых, данная система может быть построена с учетом выделения в ней двух групп методов: эмпирических и теоретических. Первую группу (подсистему) образуют методы эмпирического научного исследования: наблюдение; эксперимент и др. Вторую группу (подсистему) образуют методы теоретического научного исследования. Приводим основные из них: формализация; аксиоматический метод; идеализация; метод восхождения от абстрактного к конкретному.

Во-вторых, систему методов научного познания оперативно-разыскной реальности целесообразно конструировать в соответствии с выделением научных методов и философских методов или методов вне науки (все остальные ненаучные методы, уверены в этом, должны быть отметены, не применимы в сыскологии. Им место в лженауке (псевдосыскологии) и парасыскологии). При таком подходе мы различаем следующие методы в их системном изложении.

Первую подсистему составляют философские методы познания оперативно-разыскной реальности: 1) «спаренный» метод диалектического материализма или единство диалектического метода и материалистического метода (ради объективности нельзя сбрасывать со счетов и «запасные» методы познания — метод диалектического идеализма и метафизику); 2) иные методы познания: аналитической философии; герменевтический; интуитивный; феноменологический. (Несмотря на то, что практического применения данных методов в открытых докторских диссертациях по оперативно-разыскной деятельности нами не отмечено, сбрасывать их со счетов пока рано. По-видимому, сыскологи еще «не доросли», не осознали возможности этих методов в познании оперативно-разыскной реальности.)

Вторая подсистема — это единство разноуровневого набора научных методов исследования оперативно-разыскной реальности:

1) общенаучные методы: а) универсальные: системный; исторический; логический; анализ и синтез; абстрагирование: обобщение; индукция и дедукция; аналогия; моделирование; кибернетический; структурно-функциональный; вероятностный; науковедческие методы (наукометрии и др.); синергетика и др.; б) эмпирические: наблюдение (включая описание, измерение и сравнение); эксперимент; в) теоретические: метод мысленного эксперимента; идеализация; формализация; аксиоматический метод; гипотетико-дедуктивный метод; метод восхождения от абстрактного к конкретному;

2) методы, типичные для групп наук («средненаучные» методы) и прежде всего общественно-гуманитарных: сравнительно-правовой; социологические (опрос, включая анкетирование, интервью, контент-анализ и др.); статистический; математический; психологические (когнитивной психологии и др.);

3) дисциплинарные (частнонаучные или внутридисциплинарные) методы оперативно-разыскной науки;

4) междисциплинарные методы: социально-психологические; экономико-правовой; теории принятия решений и др.

7. Имеются ли оперативно-разыскной науки «собственные», дисциплинарные научные методы? Оперативно-разыскное научное сообщество еще теоретически не определилось в вопросе о наличии у оперативно-разыскной науки собственных, так называемых дисциплинарных научных методов. Их поиск и установление — задача современных сыскологов (впрочем, она же — задача на перспективу).

Одним из таких возможных методов является метод оперативно-разыскной аналогии (использование открытых научных знаний для проверки и уточнения знаний, закрытых в оперативно-разыскной деятельности), применяемый в научном исследовании оперативно-разыскной реальности.

8. Что собой представляет методика научного исследования в оперативно-разыскной науке? Методика научного исследования в оперативно-разыскной науке — это обоснованная философско-науковедческим подходом к разрешению конкретной проблемы (решению задачи), а также имеющимися у исследователя для этого возможностями объективного и субъективного свойства (включая его индивидуально-личностные качества) система соответствующих методов конкретной НИР и порядка их реализации, необходимых и достаточных для получения новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности.
9. Что понимают под принципами оперативно-разыскной науки? Едины ли они с принципами оперативно-разыскной деятельности? Принципы оперативно-разыскной науки — это базовые исходные научно значимые нерушимые положения (руководящие идеи, постулаты), определяющие познавательную направленность и специфику научного исследования оперативно-разыскной реальности.

Принципы оперативно-разыскной науки (как знания) отличны от принципов, присущих объективной оперативно-разыскной реальности, в частности, принципов оперативно-разыскной деятельности. Последние от принципов оперативно-разыскной науки отличает утилитарность (практически-правоприменительная направленность), а также разнообразие в определении количества и содержания применительно к конкретно-исторической оперативно-разыскной деятельности, проводимой в том или ином государстве (включая Российскую Федерацию).

10. Какие классы принципов оперативно-разыскной реальности могут быть выделены? Имеются основания для выделения двух классов принципов единой оперативно-разыскной реальности: 1) присущих объективной оперативно-разыскной реальности; 2) характерных для субъективной оперативно-разыскной реальности.

Принципы оперативно-разыскной науки (как знания) принадлежат ко второму из указанных классов принципов. Однако принципы оперативно-разыскной науки (как познавательной деятельности) также проявляются, вместе с этой наукой, в объективной оперативно-разыскной реальности.

11. Какие принципы оперативно-разыскной науки могут быть установлены в зависимости понимания ее как области знания и как познавательной деятельности? Принципами оперативно-разыскной науки являются:

1) для ее понимания как знания — все те, которые присущи Большой науке, в частности: принцип научности; принцип системности; принцип непредвзятости и объективности познания объекта и предмета исследования; принципа гуманизма; принцип историзма;

2) для ее понимания как научной познавательной деятельности, с одной стороны, все те, которые присущи научной деятельности как разновидности профессионального труда, причем особенного — творческо-познавательного (научно значимая профессиональность, познавательность и др.); с другой — те, которыми обладает юридическая наука, воспринимаемая как специфическая познавательно-юридическая деятельность (законность и др.); с третьей — присущие сугубо оперативно-разыскной науке — сочетание гласности и негласности.

12. Каковы функции оперативно-разыскной науки? Функция оперативно-разыскной науки — это отдельное ее направление, для которого характерны специфические черты содержания (задачи, цель и др.), играющее «автономную» роль в научном познании и преобразовании оперативно-разыскной реальности (ее конкретного фрагмента).
13. Какие функции оперативно-разыскной науки можно выделить? С учетом направленности оперативно-разыскной науки имеются основания для выделения следующих трех функций: 1) теоретико-познавательной (когнитивной); 2) практически-прикладной (социальной); 3) идеолого-воспитательной.
14. Каковы задачи оперативно-разыскной науки? В чем заключается их отличие от функций оперативно-разыскной науки? Каковы приоритетные задачи оперативно-разыскной науки? Задача оперативно-разыскной науки — это поставленная для научного разрешения теоретически и (или) практически значимая проблема (вопрос) оперативно-разыскной реальности, зафиксированная в материальном источнике (нормативном правовом или научно значимом).

Считаем, что понятия задачи и функции оперативно-разыскной науки далеко не равны, они не идентичны. Боле того, эти понятия обладают разным содержанием. Если задача оперативно-разыскной науки — некая проблема или вопрос оперативно-разыскной реальности, требующие научного разрешения, то функция данной науки — конкретное направление оперативно-разыскной науки, для которого характерны отличительные от других функций задачи, требующие решения. Вполне допустимо то, что в пределах определенной функции (функционала) могут решаться не одна, а несколько задач, типичных для этого направления.

Среди основных, приоритетных задач оперативно-разыскной науки Российской Федерации сегодняшнего дня, с одной стороны, находится скорейшее формирование парадигмального статуса самой оперативно-разыскной науки, а с другой — выработка ею научно значимых рекомендаций практическим подразделениям оперативно-разыскных органов по повышению эффективности оперативно-разыскной деятельности и укреплению в ней законности.

15. Что собой представляет формализованный язык оперативно-разыскной науки? Сформирован ли он? Специалисты-языковеды считают, что «Язык науки состоит из: 1) слов общего языка, которые составляют костяк любого текста; 2) общенаучных слов, т.е. слов, характерных для описания научных исследований, организации и систематизации научных знаний, верификации научного предположения и т.д.; 3) терминов, на основе которых строится метаязык данной науки. Без них не может существовать ни одна наука, так как никакая наука не может быть материализованной (не способна передавать какую-либо информацию), не имея собственного метаязыка»[1]. Все изложенное в полной мере относится к языку оперативно-разыскной науки.

К сожалению, профессиональный язык оперативно-разыскной науки все еще находится в стадии формирования. Тому прямое свидетельство — «разнобой» в написании термина «оперативно-разыскной» («оперативно-розыскной»).

Отметим и то, что ни в Российской Империи, ни в СССР, ни в Российской Федерации не было издано ни «словаря единой терминологии сыска», ни «словаря единой оперативно-разыскной терминологии». До настоящего времени не издана и открытая единая оперативно-разыскная энциклопедия, отражающая парагматический статус оперативно-разыскной науки и объекта ее познания. В негативе и то, что крайне мало опубликовано открытых научных работ, особенно монографических, по проблемам разработки языка оперативно-разыскной науки.

16. Что такое понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки? Каков он? Понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки (сыскологии) — это система образующих ее профессиональный язык терминов, понятий и категорий, позволяющих формализовать и обобщенно отразить проявления оперативно-разыскной реальности, связи и отношения между ними, познаваемые данной наукой, посредством выделения и материальной фиксации их существенных черт, признаков, свойств, частных законов и (или) закономерностей. Данный аппарат весьма несовершенен. В силу молодости оперативно-разыскной науки он пока слаборазвит.

Итак, понятийно-категориальный аппарат новой юридическо-правовой науки (сыскологии) определен. (Понятно, что первоначально, а потому и не без изъянов.) А что же далее? Какова архитектоника данного аппарата? Какой может и должна быть основная категория современной оперативно-разыскной науки и есть ли она вообще? Из чего состоят понятийные ряды этой молодой науки? Каким в целом должен стать профессиональный язык оперативно-разыскной науки? Между тем у нас вопросов пока больше, чем ответов на них (думается, что не только у нас, но и у многих других сыскологов). Поэтому призываем участников конференции обсудить их и, тем самым, принять активное участие в формировании понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки.

17. Чем является в оперативно-разыскной науке понятийный ряд? Понятийный ряд в данной науке — это: 1) однопорядковая группа односмысловых понятий (категорий) об оперативно-разыскной реальности или группа определений одного и того же понятия (категории) оперативно-разыскной науки; 2) формально-логическое подразделение в системе оперативно-разыскных категорий, выступающее средством фиксации логических связей между составляющими его оперативно-разыскными понятиями, отражающими сущностные аспекты единства и многообразия проявлений в установленном явлении (событии, процессе, отношении и т.п.) оперативно-разыскной реальности; 3) звено структурной цепи категориального строя (состава) оперативно-разыскной науки, обязательный элемент ее архитектоники.
18. Какова оперативно-разыскная терминология? Оперативно-разыскная терминология — это совокупность слов или выражений (их сочетаний), обозначающих определенное понятие (совокупность терминов), употребляемых в оперативно-разыскной реальности и являющихся для ее обозначения (ее элементов) характерными, профессионально значимыми.

Иначе излагая, данная терминология есть совокупность терминов, применяемых оперативниками (агентами и др.) в оперативно-разыскной деятельности и (или) в связи с ее осуществлением, а также используемых в оперативно-разыскной науке. Наряду с этим оперативно-разыскной терминологии посвящен раздел (учение) отечественной оперативно-разыскной науки. Предлагаем это учение назвать оперативно-разыскной (сыскной) терминолистикой.

19. Какие можно выделить виды оперативно-разыскной терминологии? Мы различаем два вида оперативно-разыскной терминологии. Первый вид — это официальная оперативно-разыскная терминология, т.е. соответствующая совокупность терминов, употребляемых в оперативно-разыскном законодательстве, а также используемых в открытых и закрытых подзаконных нормативных правовых актах об оперативно-разыскной деятельности. Данная терминология должна быть едина для всех оперативно-разыскных органов и иных субъектов оперативно-разыскной деятельности. В настоящее время она находится в стадии становления, порой, неточна и даже противоречива (например, термин «оперативно-разыскной» в ряде нормативных правовых актов приведен по правилам современного русского языка, т.е. через букву «а» в слове «разыскной», а в некоторых иных, в частности в устаревшем по «духу и букве» Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» — через букву «о»). Второй вид — неофициальная или научная терминология, а также проявленная в соответствующих профессионализмах в оперативно-разыскной деятельности.

Оба вида современной оперативно-разыскной терминологии страдают половинчатостью, незавершенностью. До настоящего времени в ней не разрешена проблема написания термина («оперативно-разыскной»): через буквы «а» или «о» в слове «разыскной». В частности, это не позволяет вести речь об определенности одной из основных категорий оперативно-разыскной науки — оперативно-разыскной деятельности, а также негативно влияет на реализацию принципа законности в оперативно-разыскной работе.

Кроме того, в современной оперативно-разыскной деятельности в Российской Федерации фактически имеется так называемая ведомственная оперативно-разыскная терминология, которая отражена в подзаконных нормативных актах соответствующих оперативно-разыскных органов. Большая часть этой терминологии изложена в закрытых нормативных источниках, а потому недоступна для правоприменителей других органов, осуществляющих ОРД. Отсюда — зачастую неодинаковое толкование одних и тех же терминов специалистами разных оперативно-разыскных органов. Например, одного и того же субъекта оперативно-разыскной деятельности — оперативника называют в различных сыскных ведомствах по-разному: оперативным работником, оперативным сотрудником, оперуполномоченным, оперативным офицером и т.д.

В наличии разных терминов, зачастую обозначающих одно и то же понятие, фиксируемых в подзаконных актах соответствующих оперативно-разыскных органов, усматриваем реальный тормоз для унификации оперативно-разыскной терминологии.

20. Чем является процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? Процесс унификации оперативно-разыскной терминологии — это поэтапная работа по приведению разрозненного терминологического аппарата (состава) в оперативно-разыскной деятельности и в целом оперативно-разыскной реальности к единым образцам (стандартам), принятым законодателем, всеми оперативно-разыскными органами, субъектами российской оперативно-разыскной науки, а также иными законными применителями оперативно-разыскной терминологии.
21. Когда в России начался процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? В Российской Федерации процесс унификации оперативно-разыскной терминологии начался в 1992 г. когда был принят Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации». В нем впервые была открыто изложена терминология «оперативно-розыскной деятельности» (ее отдельные положения), единая для всех правоприменителей и других субъектов, причастных к осуществлению «оперативно-розыскной деятельности», которая ранее была закрытой не только для научной общественности, но и для всего общества. Именно в этом Законе впервые была нормативно определена единая для всей страны современная оперативно-разыскная деятельность (ст. 1).

Несмотря на определенные успехи в деле разработки оперативно-разыскной терминологии вынуждены отметить, что до полной формализации языка оперативно-разыскной науки еще далеко. Процесс унификации оперативно-разыскной терминологии все еще длится, он и ныне не завершен. В оперативно-разыскной науке еще предстоит много сделать для его окончания или, что более вероятно, для выработки общих подходов по основным вопросам терминологического свойства.

22. Каковы направления унификации оперативно-разыскной терминологии? В процессе унификации оперативно-разыскной терминологии имеются основания для выделения трех основных направлений унификационной работы. Она осуществляется:

1) в ходе нормотворческого процесса как на законодательном, так и на подзаконном уровнях, в частности, путем принятия оперативно-разыскными органами совместных, межведомственных нормативных правовых актов. Однако наиболее полной унификации терминов оперативно-разыскной деятельности на подзаконном уровне нормотворчества можно добиться, как нам представляется, только посредством разработки и принятия единого для всех оперативно-разыскных органов секретного «Оперативно-разыскного устава». Именно в нем можно и нужно предусмотреть понятийную статью (главу), содержащую единые закрытые термины (определения), которые бы единообразно применяли оперативники всех российских оперативно-разыскных ведомств;

2) посредством публикации открытой справочной и научной литературы по оперативно-разыскной тематике (прежде всего через издание словарей и энциклопедий, например, см.: Оперативно-розыскная энциклопедия / авт.-сост.: А.Ю. Шумилов. М.: изд-ль Шумилова И.И., 2004.);

3) посредством ввода в соответствующий учебный процесс открытой общедоступной учебной и учебно-методической литературы, содержащей термины оперативно-разыскной реальности.

23. Когда в России завершится процесс унификации оперативно-разыскной терминологии? Завершение (в основном) данного процесса унификации мы связываем, во-первых, с принятием в России двух кодифицированных нормативных актов: 1) открытого оперативно-разыскного кодекса; 2) единого для всех оперативно-разыскных органов секретного оперативно-разыскного устава, а во-вторых, — с изданием единых для всех оперативно-разыскных органов и других субъектов, познающих оперативно-разыскную реальность: 1) фундаментального словаря оперативно-разыскной терминологии, который должен состоять из открытой и закрытой частей; 2) оперативно-разыскной энциклопедии.
24. Чем является «понятие» в оперативно-разыскной науке? Определение? Понятие в оперативно-разыскной науке (сыскологии) — это воплощенная словесно и, как правило, зафиксированная на материальном носителе информации обобщенная мысль исследователя (сысколога) об оперативно-разыскной реальности (ее фрагменте — предмете, явлении, процессе и др., а также связях между ними), сделанная посредством выделения общих и отличительных признаков того, что познается.

Определение в оперативно-разыскной науке — это краткое научно значимое словесное выражение мысли сысколога об оперативно-разыскной реальности (его формулировка о ней), описывающее содержание понятия и зафиксированное на материальном носителе информации.

25. Чем является «категория» в оперативно-разыскной науке? Категории оперативно-разыскной науки — это: 1) высший класс понятий данной науки; 2) самые общие понятия, которые отражают существенные характерные черты, признаки, связи и отношения познаваемой оперативно-разыскной реальности; 3) ключевые понятия оперативно-разыскной науки, составляющие основу ее понятийно-категориального аппарата; 4) базовое и высшее понятие оперативно-разыскной науки в Российской Федерации, зафиксированное на материальном носителе информации, которое формализует и отражает существенные свойства и отношения явлений (процессов и др.) оперативно-разыскной реальности и ее научного познания.

Отметим то, что общепринятый перечень категорий оперативно-разыскной науки до настоящего времени не определен.

26. Какие основания могут быть выбраны для систематизации категорий оперативно-разыскной науки? Имеются основания для систематизации категорий оперативно-разыскной науки по нескольким основаниям. В частности, допустима так называемая поэтажно-подчиненная структуризация категорий оперативно-разыскной науки, т.е. выделение нескольких «категориальных этажей» в ее понятийно-категориальном аппарате, а также деление категорий на «родные» и «неродные» для оперативно-разыскной науки, т.е. в зависимости от «происхождения» и широты использования в науке.
27. Каково содержание поэтажно-подчиненной структуризации категорий оперативно-разыскной науки? При такой структуризации высший категориальный этаж должны занимать наиболее общие категории. В их числе можно назвать категории: «оперативно-разыскная реальность»; «объективная оперативно-разыскная реальность»; «субъективная оперативно-разыскная реальность». Сюда входят такие новые категории, как «правоприменительная оперативно-разыскная реальность» и «правовая оперативно-разыскная реальность». Здесь нами отведено место и самой категории «оперативно-разыскная наука», а также ее современному названию — «сыскология».

На первом этаже (втором после высшего) могут быть размещены категории: «оперативно-разыскная деятельность» и бывшая «оперативно-розыскная деятельность»; «оперативно-разыскное право»; «полицейское расследование (за рубежом)»; «международное оперативно-разыскное (сыскное) сотрудничество»; и др.

Вполне допустимы и более низкие этажи построения понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки.

28. Каково содержание групп категорий оперативно-разыскной науки при делении их на «родные» и «неродные» для данной науки? Нами выделены три основных группы категорий (и понятий) оперативно-разыскной науки у четом указанного критерия.

Первая группа — так называемые неродные для оперативно-разыскной науки категории (понятия), т.е. те, которые «рождены» не ею, а другими науками; в которых не содержится оперативно-разыскной специфики, но которые применяют в оперативно-разыскной науке. В числе таких понятий и категорий, широко используемых в оперативно-разыскной науке: «агент»; «безопасность»; «защита от преступных посягательств»; «конспирация»; «легенда»; «легендирование»; «негласность»; «обеспечение безопасности»; «оперативность»; «правоохранительная деятельность»; «преступление»; «резидент»; «человек»; «юридическая деятельность».

Вторая группа — категории (и понятия), которые принадлежат в равной мере как оперативно-разыскной науке, так и смежным профессионально-сыскным научным образованиям (теории контрразведывательной деятельности, теории разведывательной деятельности и др.), а в целом принадлежат сыскологии, понимаемой в широком смысле слова. Например, ими являются следующие категории (понятия): «внешняя разведка»; «конфидент»; «конспирация»; «контрразведка»; «оперативник»; «профессиональный сыск», «содержатель явочной квартиры»; «сыск»; «сыскной поведенческий акт»; «сысколог»; «сыскология».

Третья группа — это категории и понятия, которые были выработаны в самой оперативно-разыскной науке (сыскологии в узком смысле слова). Среди них следующие: «оперативно-разыскная деятельность»; («оперативно-розыскная деятельность»); «оперативно-разыскной орган»; «оперативно-разыскной поступок»; «субъект оперативно-разыскной деятельности»; «уголовный розыск»; «уголовный сыск». В данной группе может быть выделена подгруппа оперативно-разыскных категорий (понятий) «широкого обращения». Ими выступают те, которые являются категориями (понятиями) оперативно-разыскной науки и оперативно-разыскной деятельности, но достаточно широко применяются и в иных науках, как правило, смежных юридических. В их числе можно назвать такие, как: «оперативно-разыскное законодательство»; «оперативно-разыскное мероприятие»; «оперативно-разыскное право»; «результат оперативно-разыскной деятельности».

В заключение заметим то, что данная классификация категорий (понятий) оперативно-разыскной науки позволяет обратить внимание на то, что образующие категорию «оперативно-разыскная деятельность» компоненты не являются родными для оперативно-разыскной науки понятиями (особенно далеко от реалий профессионального сыска то, что скрывается под термином «оперативный»). Указанные якобы базовые для оперативно-разыскной науки понятия (термины) также принадлежат и изучаются рядом других наук (причем их относят к самой широкой группе категорий — первой). Должно ли так быть? Очень сильно в этом сомневаемся. Именно поэтому предлагаем повысить категориальный уровень самостоятельности названия оперативно-разыскной науки и назвать эту молодую науку сыскологией.

29. Какая основная категория оперативно-разыскной науки может и должна быть выделена? Основной категорией современной оперативно-разыскной науки (ее самой общей категорией) должна быть та, которая наиболее полно отражает объект оперативно-разыскного познания. Полагаем, что категория «оперативно-розыскная деятельность», даже вся такая деятельность, а не только органов внутренних дел, явно для этого мелковата.

Надеемся на то, что наша посылка в рассуждениях понятна. Но вместе с тем нам пока достаточно сложно сформулировать эту ведущую категорию, вывести ее «единственно правильное» определение. Возможно, что данная категория — это «оперативно-разыскная реальность»?

V

30. Что такое оперативно-разыскное научное познание? Понятие оперативно-разыскного научного познания многоаспектно. Такое познание есть: 1) частный случай, разновидность научного познания; 2) категория оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; 3) специфическое (прежде всего гласно-негласное) профессиональное познание, направленное на получение нового научного знания об оперативно-разыскной реальности (открытие частных законов и закономерностей, которым она подчиняется, и др.) и их внедрение в оперативно-разыскную многовидовую практику с целью ее совершенствования; 4) единство сыскологического познавательного процесса, проводимого исследователем-сыскологом (сыскологическим научным коллективом) и его материализованного результата, находящее выражение в получении нового научного знания (научного продукта), характеризующего оперативно-разыскную реальность (ее отдельную сторону или качество) и позволяющего ее совершенствовать.
31. Каковы характерные черты оперативно-разыскного научного познания? Исходя из достигнутого в настоящее время уровня постижения сущности и содержания молодой оперативно-разыскной науки, имеются основания для выделения, по крайней мере, следующих 11 характерных черт оперативно-разыскного научного познания: 1) его целью и одновременно высшей ценностью выступает объективная истина об оперативно-разыскной реальности; 2) задачами — поиск, выделение и объяснение частных законов оперативно-разыскной реальности, а также ее совершенствование; 3) ему присущ формализованный профессионально-научный язык и вместе с тем для него в настоящее время характерна неразвитость понятийно-категориального аппарата; 4) оно проявляется на двух уровнях: эмпирическом и теоретическом с присущими им формами научного познания; 5) для него типичен сплав достоверных и вероятностных знаний; 6) оперативно-разыскное научное познание характеризуется низким уровнем интерсубъективности; 7) для его действенного осуществления необходимо наличие специальных сил (сыскологов и других специалистов), научно значимых методики, методов и средств; 8) для него, как сыскологического процесса, характерны процедурность и процессуальность; 9) его продуктом выступает новая научно значимая информация об оперативно-разыскной реальности; 10) полученный в нем новый научный продукт обладает слабой веверифицируемостью; 11) это познание ориентировано на то, чтобы его продукт был реализован прежде всего в интересах государства, в частности в оперативно-разыскной практике.
32. Какова роль материальных научных источников (монографий, статей и др.) в оперативно-разыскном научном познании? Они являются фиксаторами научных идей и т.п. Без них как весомой части материальных источников оперативно-разыскного научного познания не может состояться оперативно-разыскная наука. Это — с одной стороны. А с другой — количество и, разумеется, качество научного продукта (монографий, статей и др.), причем прежде всего открытого, верифицированного, позволяет судить о степени готовности определенного научного образования перейти в новое качество, допустим из теорию трансформироваться в науку.

Именно количественно-качественный рост верифицированной теоретико-эмпирической базы современного оперативно-разыскного познания в Российской Федерации (1992—2016 гг.) позволяет утверждать, что предыдущие разрозненные научные оперативно-разыскные изыскания реально «переросли» в оперативно-разыскную науку.

33. Какие известны уровни и формы оперативно-разыскного научного познания? Для оперативно-разыскного научного познания характерно наличие двух уровней: эмпирического и теоретического. На обоих уровнях оперативно-разыскное научное познание проявляется в соответствующих формах. Форма оперативно-разыскного научного познания — это организационно-формализованное выражение содержания сыскологического познавательного процесса оперативно-разыскной реальности и одновременно его материализованного результата — получения нового научного знания об этой реальности.

На эмпирическом уровне научного познания оперативно-разыскной реальности мы усматриваем две «классические» формы организации научного познания — научный факт и эмпирический закон. На теоретическом уровне данного научного познания ими являются: вопрос; проблема; научная гипотеза; научное доказательство; концепция; учение; теория; метатеория; парадигма.

34. Чем является научный факт в оперативно-разыскном научном познании? Факт в оперативно-разыскной науке — это: 1) первичная (элементарная) форма научного знания (на эмпирическом уровне) об оперативно-разыскной реальности; 2) род фактов в оперативно-разыскной реальности (наряду с фактами в правоприменительной оперативно-разыскной деятельности); 3) в оперативно-разыскной науки в Российской Федерации — научно установленные конкретные достоверные данные объективной и (или) субъективной оперативно-разыскной реальности (деяние, событие, презумпция, фикция и др.), имеющие значение для научной деятельности, достижения целей и решения задач оперативно-разыскной науки.
35. Каким образом можно определить научные вопрос, проблему и гипотезу в оперативно-разыскной науке? Вопрос в оперативно-разыскной науке в Российской Федерации (др. название — научный вопрос в познании оперативно-разыскной реальности) — способ выделения сыскологом в оперативно-разыскной реальности неизвестного, подвергаемому научному познанию, в пределах чего-то в оперативно-разыскной науке известного, уже познанного.

Проблема в оперативно-разыскной науке (др. название — проблемная ситуация в оперативно-разыскной науке) — это: 1) форма научного познания (наряду с предваряющим ее вопросом); 2) то, что еще не постигнуто сыскологом (оперативно-разыскной наукой), но что требуется научно познать (постигнуть) в оперативно-разыскной реальности.

Гипотеза в оперативно-разыскной науке (др. название — оперативно-разыскная научная гипотеза) — это: 1) основанное на имеющемся научном знании (как правило, неполном, неточном) предположение сысколога, хотя и вероятностное, но научно объясняющее соответствующую оперативно-разыскную реальность; 2) предполагаемое сыскологом решение в оперативно-разыскной науке проблемной ситуации (проблемы).

36. Что собой представляют оперативно-разыскные концепция и доктрина? Концепция в оперативно-разыскной науке — это: 1) структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; форма научных знаний оперативно-разыскной науки (по объему — вслед за учением и теорией); 2) форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, исследующего ОРД и (или) в целом данную реальность; 3) первичный организационный уровень оперативно-разыскной науки (как научного знания); 4) зафиксированный на материальном носителе информации замысел сысколога, пытающегося с позиций оперативно-разыскной науки объяснить то или иное явление (процесс, событие и др.) в оперативно-разыскной реальности; 5) логически взаимосвязанная и взаимозависимая система (совокупность) научных идей, объединенных общим замыслом, на базе которых разъясняется и познается сущность и содержание ОРД (в целом оперативно-разыскной реальности) и (или) их различных элементов и взаимодействие между ними, а также обосновываются направления дальнейшего их совершенствования. Понятие концепции не тождественно понятию доктрины.

В отличие от концепции оперативно-разыскная доктрина есть основывающаяся на конституционных положениях и оперативно-разыскном законодательстве научно обоснованная система официальных установок и взглядов высших органов власти (законодательной, исполнительной и судебной), которая определяет принципы, стратегические цели, основные направления и задачи, содержание ОРД и правовое регулирование складывающихся в ней общественных отношений, а также соотношение ОРД с иными видами правоохранительной и профессиональной сыскной деятельности.

37. Чем является учение в оперативно-разыскной науке? Во-первых, такое учение есть структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; второй по сложности (после концепции) организационный уровень оперативно-разыскной науки. Во-вторых, учение в оперативно-разыскной науке — это форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, исследующего оперативно-разыскную деятельность и (или) в целом данную реальность. В-третьих, оно может быть понято как форма научных знаний (между концепцией и теорией); как правило, компонент теории (в оперативно-разыскной науке).
38. Каково понятие теории в оперативно-разыскной науке? Такую теорию можно определить следующим образом. Теория в оперативно-разыскной науке — это: 1) высший структурный элемент оперативно-разыскной науки в Российской Федерации; форма отражения оперативно-разыскной реальности в мышлении субъекта, ее исследующего; 2) самая развитая форма организации научного знания об оперативно-разыскной реальности, позволяющая целостно и системно выделить и описать ее частные законы и закономерности; 3) наиболее полная форма научного знания (относительно концепции и учения) об определенном роде или виде объектов научного познания оперативно-разыскной реальности для которой характерны такие признаки, как: отражаемость существенного в объекте оперативно-разыскной науки; научность (каждая теория — форма научного знания); целостность; системность; доказуемость; проверяемость (верифицируемость); знаковость (как правило, возможно описание в формулах); предметность (ее фиксация «на бумаге», а не в голове исследователя); 4) система взаимосвязанных и взаимозависимых научных суждений и доказательств, а также научных методов объяснения и прогнозирования явлений (событий, процессов) соответствующего крупного фрагмента оперативно-разыскной реальности, зафиксированная на материальном носителе информации.
39. Что такое парадигма оперативно-разыскной науки? Сформирована ли она? Парадигма оперативно-разыскной науки — совокупность общепризнанных научных достижений в познании оперативно-разыскной реальности, являющихся эталоном постановки проблем и их решения оперативно-разыскным научном сообществом в течение достаточно длительного периода времени.

В настоящее время парадигма оперативно-разыскной науки в Российской Федерации все еще не сформирована. Пройдя допарадигмальный период развития разрозненных научных знаний об «оперативно-розыскной деятельности» (до нач. 90-х гг. XX в.), научный мир сыскологов вступил и сейчас живет во времена научной революции. В ней мы выделяем три фазы: 1) ее начало, связанное с кризисом устаревшего научного познания ОРД (фаза уже в прошлом); 2) активные революционные научные преобразования, направленные на формирование первой парадигмы единой оперативно-разыскной науки (1995 г.—н/вр.); 3) снижение революционной активности и ее полное прекращение, вызванное выработкой новой парадигмы.

40. Каково соотношение понятий оперативно-разыскных теории, метатеории, парадигмы и научной картины мира? Наиболее общим из них выступает понятие научной картины мира (картины «оперативно-разыскного мира»). Самым же маленьким по объему из числа сравниваемых понятий является понятие оперативно-разыскной теории.

VI

41. Что выступает продуктом оперативно-разыскной науки? Им является результат научно-познавательной деятельности субъекта оперативно-разыскной науки, выраженный в получении им нового научного знания об оперативно-разыскной реальности и отраженный, как правило, в материальном источнике информации.

Условно весь продукт оперативно-разыскной науки можно разделить на две взаимосвязанные и взаимозависимые части: 1) новые знания о правоприменительной и учебной оперативно-разыскной практике, получаемые с помощью и на основе оперативно-разыскной науки; 2) все то, новое, что служит познанию самой оперативно-разыскной науки, в частности, проблемы и вопросы, поставленные в настоящих авторских тезисах.

42. Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему? Думается, что те, по проблемам которых до настоящего времени не написана ни одна докторская диссертация. (С 1967 г. по настоящее время по проблемам оперативно-разыскной деятельности защищены всего 85 докторских диссертаций (16 из них в советский период), а крупных нерешенных проблем в современной оперативно-разыскной реальности — сотни.)

Приводим авторский Открытый перечень перспективных тем (направлений) «недостающих» научных исследований оперативно-разыскной деятельности (на уровне докторских диссертаций).

Общая часть.

1. Проблемы правового регулирования общественных отношений в современной оперативно-разыскной деятельности.
2. Правовые отношения в современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
3. Проблемы формирования в Российской Федерации оперативно-разыскного права (уголовно-сыскного).
4. Проблемы российского оперативно-разыскного законодательства и пути их решения.
5. Применение норм Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности: проблемы теории и практики.
6. Научные основы действия норм оперативно-розыскного закона (законодательства) во времени, пространстве и по кругу лиц.
7. Научная основа оперативно-разыскной подведомственности.
8. Запреты и ограничения в современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
9. Проблемы установления и соблюдения сроков в оперативно-разыскной деятельности.
10. Научная основа разработки юридически значимых последствий оперативно-разыскной деятельности.
11. Научная основа установления принципов и общих начал оперативно-разыскной деятельности.
12. Научная основа поисковой работы в оперативно-разыскной деятельности.
13. Научная основа разыскной работы в современной оперативно-разыскной деятельности.
14. Теория и практика видов и направлений современной оперативно-разыскной деятельности.
15. Научная основа установления цели, задач и функций оперативно-разыскной деятельности.
16. Научные основы разработки начала осуществления оперативно-разыскной деятельности и ее пределов.
17. Теория и практика формирования объекта защиты и объекта оперативного интереса в современной оперативно-разыскной деятельности.
18. Научная основа установления субъектов оперативно-разыскной деятельности и их юридического статуса.
19. Научная основа регламентации обязанностей, прав и ответственности субъектов оперативно-разыскной деятельности.
20. Проблемы правовой и социальной защиты участников оперативно-разыскной деятельности.
21. Юридический статус оперативника (оперативного сотрудника, оперативного работника) как представителя государственной власти: теория и практика.
22. Проблемы правового положения лиц, защищаемых в оперативно-разыскной деятельности.
23. Изучаемые лица как субъекты современной оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
24. Научная основа координации и взаимодействия субъектов оперативно-разыскной деятельности (между собой и с другими субъектами).
25. Проблемы теории и практики применения средств в современной оперативно-разыскной деятельности.
26. Научная основа принятия решения в оперативно-разыскной деятельности.
27. Научная основа поведенческих актов (оперативно-разыскных поступков) в современной оперативно-разыскной деятельности.
28. Научная основа осуществления оперативно-розыскных мероприятий и иных поведенческих актов в оперативно-разыскной деятельности.
29. Современная оперативно-разыскная деятельность в системе профессионального сыска: проблемы теории и практики.
30. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в органах внутренних дел.
31. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в органах федеральной службы безопасности.
32. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в таможенных органах Российской Федерации.
33. Научная основа оперативно-разыскного обеспечения таможенного дела в Российской Федерации.
34. Научная основа современной оперативно-разыскной деятельности в ФСО России.
35. Научная основа осуществления оперативно-разыскной деятельности в чрезвычайной ситуации.
36. Научная основа осуществления оперативно-разыскной деятельности в военное время и (или) боевой обстановке.
37. Научная основа правовой регламентации и производства дел оперативного учета в современной оперативно-разыскной деятельности.
38. Финансовое обеспечение оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
39. Материально-техническое обеспечение оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
40. Научная основа определения продукта (результата) современной оперативно-разыскной деятельности.
41. Научная основа внешнего (вневедомственного) контроля над оперативно-разыскной деятельностью.
42. Проблемы судебного контроля над оперативно-разыскной деятельностью.
43. Ведомственный контроль над оперативно-разыскной деятельностью: проблемы теории и практики.
44. Проблемы международного сотрудничества в оперативно-разыскной деятельности (полицейском расследовании).
45. Оперативно-разыскная деятельность в едином государстве, образованном Республикой Беларусь и Российской Федерацией: теория и практика.
46. Оперативно-разыскная деятельность в государствах-участниках Евроазиатского экономического союза: теория и практика.

Особенная часть.

47. Проблемы формирования оперативно-разыскного процесса в Российской Федерации.
48. Оперативно-разыскное производство в оперативно-разыскном процессе: проблемы теории и практики.
49. Взаимодействие субъектов оперативно-разыскной деятельности и уголовного процесса при расследовании преступлений: теория и практика.
50. Научная основа направления результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в уголовный процесс для реализации.
51. Оперативно-разыскная деятельность как правовое средство воздействия на преступность: проблемы теории и практики.
52. Оперативно-разыскное обеспечение реализации норм Общей части уголовного закона в оперативно-разыскной деятельности: проблемы теории и практики.
53. Научная основа уголовно-правовой оценки информации в современной оперативно-разыскной деятельности.
54. Научная основа административной оперативно-проверочной работы в современной оперативно-разыскной деятельности.
55. Научная основа поиска без вести пропавших посредством оперативно-разыскной деятельности.
56. Научная основа обеспечения собственной безопасности в современной оперативно-разыскной деятельности (по материалам конкретного оперативно-разыскного органа).
57. Научная основа информационно-аналитической разведки в современной оперативно-разыскной деятельности (по материалам конкретного оперативно-разыскного органа).
58. Научная основа реализации результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в гражданском и (или) арбитражном процессах.
59. Научная основа реализации результатов (продукта) оперативно-разыскной деятельности в работе налоговых органов.
60. Научная основа воздействия на коррупцию в Российской Федерации посредством оперативно-разыскной деятельности.
61. Научная основа воздействия на террористические проявления в Российской Федерации посредством оперативно-разыскной деятельности.

Специальная часть. Темы Специальной части оперативно-разыскной науки в настоящем Перечне не приводятся.

Обратим внимание на следующее. Так, многие из приведенных в настоящем Перечне тем носят межведомственный и вневедомственный характер. Будут ли активно их разрабатывать в соответствующих оперативно-разыскных органах? Кто из ученых, «не причастных» к сыскным ведомствам, может заинтересоваться в исследовании сугубо оперативно-разыскной тематики?

Нерешенных вопросов много, а потому мы видим целесообразность разработки единой государственной программы развития оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (ее открытого и закрытого сегментов).

43. Какие новые проявления субъективной оперативно-разыскной реальности можно выделить с позиций современной оперативно-разыскной науки? Их достаточно много, но большинство из них находятся в скрытой форме. Между тем уже сейчас можно выделить следующие: агентурология (оперативно-разыскная); военно-правовая сыскология; деликтология оперативно-разыскная; информациология оперативно-разыскная; конфидентология; коррупциология оперативно-разыскная; криминосыскология (наука уголовно-сыскного права); лингвистика оперативно-разыскная; оперативно-разыскная криминалистика; науковедение оперативно-разыскное; оперативно-разыскная криминология; оперативно-разыскная наукометрия; оперативно-разыскная педагогика; оперативно-разыскная политика; оперативно-разыскное контрактоведение; оперативно-разыскное религиоведение (сыскное религиоведение); политика оперативно-разыскной науки; разыскология; результатология (продуктология) оперативно-разыскная; «событиелогия» оперативно-разыскная; «уголовнология» оперативно-разыскная; фактология оперативно-разыскная (сыскная фактология); экономика оперативно-разыскной науки.

Благодарю за проявленный интерес к настоящим тезисам.

Доктор юридических наук, профессор А.Ю. Шумилов

2. Татьяна Львовна Матиенко, профессор кафедры истории государств и права Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент (Москва, Российская Федерация).

Традиции отечественной историографии политического и общеуголовного сыска.

Объем научных и научно-публицистических исследований и публикаций, посвященных рассмотрению самых многообразных сторон становления и правового регулирования сыска в отечественной историографии на текущий момент внушителен. Это обстоятельство говорит о повышенном интересе к данной проблематике и потребности в открытии новых эмпирических фактов и научных результатов в этой области знаний.

В дореволюционной историографии не было специальных обобщающих работ, направленных на изучение сыска. В работах дореволюционных юристов отражаются в основном общетеоретические вопросы деятельности полиции, подбора и подготовки кадров. Отдельные аспекты истории сыска получили отражение в первых отечественных исследованиях по истории судопроизводства, проведенных в первой половине XIX в.[1], а также в трудах об истории и организации российской полиции, относящихся ко второй половине XIX в.[2] Особо следует выделить труд И.П. Высоцкого, посвященный 200-летию С.-Петербургской полиции. В этой работе представлены сведения об истории возникновения развития и деятельности петербургской сыскной полиции до 1903 г., критически оцениваются результаты ее работы[3].

Определенный интерес представляют труды Е. Анучина, Б.П. Бразоля, Н. Селиванова, И.Т. Тарасова, В.К. Иозефи, посвященные анализу полицейской и судебной реформ 60-х годов XIX в. и их результатов. В этих работах поднимался вопрос о месте и роли органов, осуществлявших общеуголовный сыск после судебной реформы 1864 г., и на основе анализа результатов деятельности и выявления недостатков в организации судебно-следственных и полицейских органов после реформы была обоснована необходимость создания специальной службы, занимающейся общеуголовным розыском[4]. Начиная с 1909-1910 гг., когда проявился первый опыт деятельности сыскной полиции, наблюдается некоторый интерес к проблемам организации и эффективности деятельности сыскных отделений в специальной периодической печати дореволюционной России.

Организация и деятельность органов политического сыска в работах дореволюционных авторов, как правило, не затрагивались. Исключение составили сочинения И.Т. Тарасова и В.К. Иозефи, где в контексте общеполицейской проблематики затрагиваются вопросы о компетенции жандармерии и ее месте в структуре органов полиции[5].

Первые работы, раскрывающие содержание деятельности органов политического сыска – жандармерии и охранных отделений, вышли сразу после революционных событий 1917 г. Их авторами были члены революционных комиссий по разбору документов жандармских управлений и охранных отделений – В.К. Агафонов, С.Г. Сватиков, М.А. Осоргин, С.Б. Членов[6].

В советской историко-правовой научной литературе до 60-х годов XX в. авторы не ставили целью исследований изучение общего процесса эволюции политического и общеуголовного сыска. Исследования советских историков государства и права были нацелены на разоблачение реакционной сущности царской полиции. Их внимание было сосредоточено лишь на отдельных аспектах деятельности органов политической полиции, в частности, на раскрытие методов борьбы царизма с революционным движением и на разоблачение реакционной сущности царской полиции[7]. Опыт создания, организации и деятельности сыскной полиции дореволюционной России не исследовался.

Начиная с 60-х годов XX в., отдельные аспекты истории сыскной полиции получили освещение (хотя, как правило, с классово-негативной оценкой) в работах историков государства и права и государственных учреждений[8]. В 60-80-е годы XX в. вышли в свет обстоятельные работы А.В. Борисова, Н.П. Ерошкина, В.М. Курицына, Р.С. Мулукаева, И.В. Оржеховского, Д.И. Шинджикашвили, К.Г. Федорова, А.Н. Ярмыша. В этих работах впервые получили освещение аспекты становления общеуголовного сыска Российской империи.

Работа Д.И. Шинджикашвили специально посвящается истории организации сыска и деятельности сыскной полиции в начале ХХ в. Основное внимание в ней сосредоточено на проблемах, связанных с политической полицией. Одна из пяти глав посвящена общеуголовному сыску. В этой главе проанализированы нормативные акты, регламентировавшие деятельность сыскной полиции, приведены высказывания полицейских чиновников об эффективности работы подразделений уголовного сыска[9]. Главное место в историографии сыска, по-прежнему, принадлежало исследованиям политического сыска[10]. Общей чертой работ 60-80-х годов ХХ в., посвященных политическому сыску, является обращение их авторов к структуре и методам деятельности органов политического сыска.

В середине 1980-х годов к истории российского сыска стали обращаться исследователи уголовно-процессуального права и оперативно-разыскной деятельности. Таким заметным исключением стала книга И.Ф. Крылова и А.И. Бастрыкина[11]. Переработанная авторами с учетом изменившегося российского законодательства и новых научных достижений в области истории права,науки уголовно-процессуального права и теории оперативно-разыскной деятельности, эта работа была переиздана в 2014 г.[12]

В 90-х годах XX в. проблемы становления и развития российского политического и общеуголовного сыска стали вызывать повышенный интерес исследователей, работающих в системе МВД[13]. В изучении политического сыска значительные научные результаты достигнуты Е.В. Анисимовым[14], Ф. Лурье[15], З.И. Перегудовой[16]. В работе Е.В. Анисимова политический сыск рассматривается как институт преимущественно внесудебного и незаконного преследования политических преступников в XVIII в. В этой работе представлен очерк эволюции органов политического сыска во второй половине XVII–XVIII вв.На основе подробнейшего изучения архивов автором раскрыты стадии судебного процесса по политическим делам.

Работа Ф. Лурье посвящена истории политического сыска во второй половине XVII – начале XX вв. Центральное место в этой работе отведено специальным методам политического сыска – агентурному метода и провокации, становление которых автор относит к периоду второй половиныXIX – началаXX вв.

Отдельного внимания заслуживает работа З.И. Перегудовой, основанная на ее многолетнем и кропотливом труде по исследованию архивов Департамента полиции. В этой работе показаны история, структура и функции Департамента полиции в 1880-1917 г. Центральное место в этой работе занимает история практических подразделений политического сыска и, в частности, Особого отдела Департамента полиции, направлявшего разыскную работу в России и за рубежом.

Стоит упомянуть о книге Ч.А. Рууда и С.А. Степанова[17].  В ней обстоятельно раскрыты этапы становлении политического сыска в дореволюционной России, структура и методы деятельности органов политического сыска, а также развитие тайной агентуры в XVI – начале ХХ вв. Авторы оперировали уже известными фактами, представленными ранее в других исследованиях.

Значительный научный вклад в исследование истории российской полиции и, в частности, общеуголовного сыска в России внёс Р.С. Мулукаев. В его первой работе в научный оборот введены неизвестные ранее материалы, дана характеристика органов общеуголовного сыска с момента их возникновения до ликвидации в 1917 г., изложены основные положения организации и деятельности органов, осуществлявших в дореволюционной России борьбу с преступностью. В работе были изложены основные принципы подхода к анализу проблем, связанных с возникновением, развитием и деятельностью сыскных подразделений общей полиции в дореволюционной России[18]. Положения, высказанные Р.С. Мулукаевым в первой работе, были развиты им в публикациях постсоветского периода, начиная с 1990-х годов[19].

Существенные результаты в изучении общеуголовного сыска были достигнуты В.И. Власовым, Н.Ф. Гончаровым, О.Я. Лядовым и В.В. Грибовым. В этот же период под влиянием работ В.М. Курицына, А.Я. Малыгина, Р.С. Мулукаева, М.И. Сизикова определилась сфера научного интереса автора данной статьи[20].

В работе В.И. Власова и Н.Ф. Гончарова делается попытка показать эволюцию форм розыска преступников и способов раскрытия преступлений в России в IX -начале ХХ вв., дается общая характеристика органам и должностным лицам, осуществлявшим борьбу с преступностью. Большое место в работе занимает цитирование дореволюционных законодательных и иных нормативных правовых актов[21], в которых содержатся нормы, регулирующие сыскную деятельность (отдельные из них приводятся полностью), а также материалы из мемуаров государственных и общественных деятелей, сотрудников полиции того времени. Данная работа имеет в целом постановочно-ознакомительный характер[22].

Работы А.О. Лядова и В.В. Грибова были первым диссертационными исследованиями, посвященными истории сыскной полиции Российской империи. А.О. Лядов исследовал историю возникновения, развития структуры и деятельности сыскной полиции С.-Петербурга[23]. В.В. Грибов, расширяя постановку проблемы, исследовал место сыскной полиции в системе правоохранительных органов дореволюционной России[24].

К истории сыскной деятельности обращались специалисты в области теории оперативно-разыскной деятельности − И.А. Климов, Л.Л. Тузов, Г.К. Синилов, А.Ю. Шумилов, В.И. Елинский, А.В. Федоров и А.В. Шахматов[25].

До середины 1990-х годов традицией отечественной историографии политического и общеуголовного сыска являлось его понимание как функции органов полиции. Разворот российской правовой науки к изучению сыска как особого вида правоохранительной деятельности обозначился с выходом в свет работ А.Ю. Шумилова[26]. В первых работах автор обратился к истории сыска в России, связав историко-правовую тематику с проблемами становления и развития оперативно-разыскного законодательства в Российской Федерации. Разрабатывая проблему доктрины законодательного регулирования оперативно-разыскной деятельности, А.Ю. Шумилов опирался на дореволюционный и советский историко-правовой опыт правового регулирования разыскной деятельности и анализ законодательного регулирования оперативно-разыскной деятельности в Российской Федерации. А.Ю. Шумилов своевременно поставил проблему разработки основ сыскологии как комплексной интегрирующей науки[27], в чем состоит его несомненная заслуга перед научным сообществом в целом, и внесен существенный вклад в развитие отечественной юриспруденции. Этот смелый шаг ученого-новатора дал плодотворную почву для дискуссий и творческих поисков в изучении сыска в историко-правовой науке, науке уголовно-процессуального права, теории оперативно-разыскной деятельности и смежных с ними научных отраслей. Подчеркивая значимость историко-правового направления в сыскологии, А.Ю. Шумилов отметил, что знания об истории сыска «и в настоящее время продолжают иметь определенное научное и даже практическое значение для всех субъектов, осуществляющих в современной России оперативно-рОзыскную деятельность»[28].

В работах В.И. Елинского, посвященных методологии теории оперативно-разыскной деятельности, на основе фактов, опубликованных в историко-правовой литературе, дается краткий обзор становления и развития органов, осуществляющих функции уголовного сыска с Х в до начала ХХ в.[29]

А.В. Федоров и А.В. Шахматов в совместной монографии, посвященной правовому регулированию содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, предприняли первую попытку обобщения результатов историко-правовых исследований в изучении становления агентурного метода сыскной деятельности и правовых основ содействия подданных российского государства органам сыска[30]. В этих работах общеуголовный сыск отождествляется с оперативно-разыскной деятельностью.

В последние годы изучение истории российского сыска заметно активизировалось. Однако оно проходит в основном на уровне диссертационных исследований на соискание ученой степени кандидата юридических или исторических наук[31]. По большинству эти работы основаны на региональных материалах и охватывают период второй половины XIX – начала ХХ вв. Из монографических работ последних лет следует отметить коллективную работу Д.С. Рыжова, А.В. Горожанина, А.Я. Малыгина[32] и труды А. Пиджаренко и И.В. Панько[33].

Отдельно следует указать работы В.Н. Чисникова, посвященные выдающимся деятелям российского сыска[34]. Результаты этих научных исследований расширяют научные знания об отечественном сыске. Благодаря этим исследованиям постепенно преодолевается перевес трудов по истории политического сыска в России, расширяется спектр знаний об истории сыска в целом.

На текущий момент историография политического и общеуголовного сыска объединяет в себе традиции советской школы изучения сыска как функции органов государства, органов полиции и новые тенденции изучения сыска как особого вида правоохранительной деятельности на стыке истории государства и права, теории оперативно-разыскной деятельности и науки уголовно-процессуального права. Пока эти два подхода не примирены, что порождает рассогласованность понятийного аппарата и препятствует формированию методологии изучения истории российского сыска.

3. А.Ю. Шарихин, профессор кафедры основ прокурорской деятельности Академии Генеральной прокуратуры РФ доктор юридических наук, профессор (Москва, Российская Федерация).

Проблемные вопросы сыскологии и сыскной политики в условиях реализации Концепции общественной безопасности России.

В настоящий период, наверное, уже нет необходимость доказывать, что сыск, урегулированный законом, является не только искусством, но и наукой, так как с 2010 г. эта деятельность входит в шифр научных специальностей 12.00.12 — «криминалистика, оперативно-розыскная деятельность, экспертная деятельность». Вместе с тем необходимо отметить, что, с одной стороны, уголовный сыск, политический сыск, разведка, контрразведка, частная сыскная деятельность, имея общую разведывательную сущность, по-разному были урегулированы на законодательном уровне. Здесь необходимо отметить, что еще в 60-е годы ХХ века в рамках советского государства начали выделяться две основные ведомственные школы уже не сыскной, а оперативно-разыскной деятельности. И если первая базировалась на необходимости обеспечения государственной безопасности, то вторая была призвана обеспечивать правопорядок.

Первая школа основывалась на анализе разработок ученых и практиков органов безопасности, где под оперативно-разыскной деятельностью подразумевалась фактически расширительно толковавшаяся контрразведывательная деятельность, которая включала и борьбу с политическими противниками (Курашвили Б.П., Дмитриев П.С. и др.). Другой школой можно, наверное, рассматривать школу органов внутренних дел, где оперативно-разыскная деятельность рассматривалась как скрытый метод борьбы с общеуголовной преступностью (В.А. Лукашов, Синилов Г.К., В.Г. Бобров и др.). В последующем сформировалась и третья школа, основу которой составили, представляли представители криминалистической науки. (В.Я. Колдин, И.Ф. Пантелеев, Н.И. Селиванов и ряд других ученых). Они рассматривали теорию оперативно-разыскной деятельности как часть науки криминалистики, но именно «закрытую» часть.

После распада СССР уже на первоначальном этапе новой российской государственности, оперативно-разыскная деятельность стала легитимной уже в 1992 г. посредством принятия Закона РФ «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» на основании уже имевших ранее теоретических разработок. Это дало определенный импульс для дальнейшего развития теории оперативно-разыскной деятельности, которая сохранив налет ведомственности, получила признание в среде научной общественности посредством самостоятельности ее предмета в системе юридических наук. Это обусловило необходимость совершенствования как законодательства об оперативно-разыскной деятельности, так и новых теоретических разработок. Одной из основных проблем на первом этапе стало побороть барьер ведомственности. Это обусловило принятие ряда документов определяющего характера. Так, в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 1997 г. оперативно-разыскная деятельность рассматривалась как средство профилактики и борьбы с преступностью[35]. Такой подход можно было бы рассматривать как первую попытку сформировать сыскную политику.

В 1998 г. было принято Определение Конституционного Суда РФ от 14.07.1998 № 86-О «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» по жалобе гражданки И.Г. Черновой», что позволило в дальнейшем Конституционному Суду РФ активно принимать участие в определении правового регулирования оперативно-разыскной деятельности.

Определенную роль для решения задачи по борьбе с ведомственностью сыграли и представители сыскного сообщества. В этой связи можно отметить монографию А.Ю. Шумилов «Начала уголовно-розыскного права» (1998 г.)^[36], где рассматривались отношения в сфере «узкой» оперативно-розыскной деятельности как отношения, которые складываются, протекают, развиваются и прекращаются при разрешении сыскных (уголовно-разыскных и оперативных) дел. В области «широкой» оперативно-разыскной деятельности, как отмечал А.Ю. Шумилов, имеет место уголовно-розыскное законодательство, т.е. совокупность законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, содержащих нормы, регулирующие группы однородных общественных отношений между лицом и государством (его представителем) в процессе обеспечения безопасности человека и общества путем применения специальных методов и средств и совершения оперативно-разыскных действий. По существу, эта книга явилась первым в России открытым фундаментальным научным трудом об основах новой отрасли права, которую автор назвал «уголовно-розыскным правом», а также основах новой науки об этом праве.

В 1999 г. вышла работа А.А. Чувилева «Оперативно-розыскное право», которая, по существу, представляло собой краткое изложение новой отрасли права, находящейся в стадии своего развития[37].

Вместе с тем необходимо отметить, что наличие ведомственности было обусловлено тем, что после распада СССР уже к 90-м годам ХХ века, когда закончилась эра сплошной секретности в отношении оперативно-сыскной деятельности посредством частичной легализации сыска, разведывательной и контрразведывательной, частно-детективной деятельности, осталась в прошлом, как оказалось в России имеют место несколько школ сыска.

По мнению Г.К. Синилова[38] эти школы были сформированы с целью исследования закономерностей предмета новой отрасли юридических знаний. Обосновывая свою позицию Г.К. Синилова предложил выделять три таких школы: процессуально-криминалистическую, учебно-отраслевую и методика-интеграционную, которые, по его мнению, накопили достаточный опыт отстаивания социальной обусловленности применения негласных сил, средств и методов по защите общественных интересов и борьбы с преступностью. В борьбе за свое призвание в качестве научной дисциплины представители сыска стремились в первую очередь освободиться от сложившегося стереотипа, что сыскная деятельность может быть только обеспечивающей, результатом которой может быть только ориентирующая информация. Это потребовало обратить внимание на развитие теории оперативно-разыскной деятельности.

В последующем, учитывая эволюцию теории оперативно-разыскной деятельности, Г.К. Синилов предположил, что наука о сыске, пройдя фактологический этап, пока находится между на стыке теоретического и прогностического этапов. При этом он указывал на недостатки в исследовании теоретических основ сыска. В качестве таких недостатков им были определены следующие:

– стереотип ведомственности;

– нарушение баланса решения теоретических проблем науки ОРД и организационно– методических и тактических задач в режиме секретности;

– не получила надлежащего научного обоснования и укрепления межведомственная и междисциплинарная координационная функция, что отрицательно сказывается на выбор тематики исследования;

– вопросы соотношений уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной функций и др.[39]

Несмотря на то, что после принятия первого Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» прошло 25 лет, как представляется, важной проблемой остается ведомственный аспект сыскологии, так как организация и тактика сыска в правоохранительных органах продолжает оставаться закрытой темой. В результате это приводит к тому, что в одних правоохранительных органах принято обеспечивать уголовно-процессуальную деятельность, а в других — сопровождать предварительное расследование преступление.

Как представляется развитие теории оперативно-разыскной деятельности осуществлялось не только в результате анализа школ сыска, но и посредством смены парадигм, которые разрабатывались применительно к определенным условиям истории нашей страны[40]. Однако вопрос о выработке надежной сыскной политики для решения задач общественной безопасности практически не ставился, что было, возможно, обусловлено, стадией роста теории сыска.

В 2007 г. А.Ю. Шумилов предложил рассматривать современный период как период формирования на основе различных концепций, учений, школ и парадигм сыска новой науки — сыскологии, которая должна строиться на общенаучной платформе всех ранее разрабатывавшихся частных теорий (в свое время выступавших «общими» теориями для развития научных знаний в соответствующих сыскных ведомствах, а также соответствующих учений и концепций[41].

Для решения этой задачи А.Ю. Шумиловым было предложено выделять в сыскной науке определенные виды и направления, среди которых он выделяет такие виды как традиционную уголовно-сыскную работу, второй вид не исключает криминальную составляющую, но дополняется деятельностью по обнаружению угроз безопасности обществу и государству, третий вид — административно-проверочная работа, которая предназначена для нормального функционирования отдельных административно-правовых режимов (допуск к сведениям, составляющим государственную тайну, для проверки достоверности и полноты сведений, представляемых гражданами, претендующими на замещение определенных государственных должностей, включая должности судьи, включая допуск к работам, связанным с эксплуатацией объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья и окружающей среды и для выдачи разрешений на частную детективную и охранную деятельность и др. При этом для каждого вида предусмотрено несколько направлений[42].

Представляется достаточно обоснованным, что А.Ю. Шумилов обращает внимание на поиск сущности современной ОРД. В этой связи он в результате анализа теории и практики приходит к обоснованному выводу, что она предназначается, с одной стороны, для розыска, поимки лица, совершившего преступление, т.е. ее сутью (и содержанием) становится работа «от факта» совершения преступления или разыскная работа, а с другой — такая работа должна включать не только комплекс действий «от факта» совершенного преступления, но и на опережение, т.е. проводиться поиск латентных преступлений и даже признаков потенциальных преступных деяний[43].

В этой связи, как представляется, определенным вкладом в разработку основ науки о сыске стала издание А.Ю. Шумиловым в период с 2013 по 2016 гг. четырех томов монографии, в которой были представлены история, методология и другие аспекты оперативно-разыскной (сыскной) науки[44]. Начало издания этой монографии, наверное, не случайно совпало с тем, что в 2013 г. в нашей стране была принята Концепция общественной безопасности Российской Федерации[45], которая не может быть реализована без использования потенциала сыскной деятельности. Принятие этой концепции может стать определенным импульсом для развития сыскной науки, учитывая, что она предполагает возможность изучения с целью использования не только отечественного, но и зарубежного опыта в сфере обеспечения общественной безопасности. Такой подход свидетельствует о том, что наша страна переходит от эмоционального к рациональному уровню восприятия своего развития, где активно используется научный потенциал, а не идеологические догмы. А это требует нового осмысления возможностей сыска для адекватного реагирования на определенные в этой концепции угрозы и оценку парадигмы сыска.

Учитывая это обстоятельство, необходимо констатировать, что в настоящее время, как представляется, определенные фундаментальные вопросы в области сыскной деятельности, включая аспекты, связанные с борьбой с политической и общеуголовной преступностью для обеспечения общественной безопасности России достаточно проработаны, но здесь требуется обратить внимание на анализ зарубежной теории и практики, в том числе и практики стран не только дальнего, но и ближнего зарубежья по вопросам использования сыска для проведения криминальной разведки и интеграции сыскной деятельности в уголовно-процессуальную. А также для того чтобы посредством контроля и надзора исключить возможность использования сыска в политической борьбе.

Как представляется, не решены еще многие вопросы, которые были, в частности, поставлены в 2007 г. Г.К. Синиловым. Так, требуют решения вопросы, связанные с определением современной парадигмы сыска, направлениями развития школ сыска, использованием результатов сыска в уголовном судопроизводстве, вопросы разграничения оперативного эксперимента и провокации, требуются теоретические разработки, которые могут быть предложены для решения практических задач для обеспечения общественной безопасности, включая меры борьбы и профилактики коррупции, организованной преступности, включая борьбу с экстремизмом и терроризмом.

По нашему мнению, преодоление ведомственности, не должно мешать тому, что в теории оперативного искусства разведки стремится к тому, чтобы минимизировать определенные закономерности в своей деятельности, контрразведка пытается найти эти закономерности для установления лиц, причастных к шпионажу. Учитывая специфику этих видов деятельности, которые отличаются определенной степенью секретности, они должны разрабатываться особо, составляя особую часть науки сыскологии. Важно чтобы наука сыскология была не просто ради науки, а надежным инструментом для решения практических проблем, так как не редко, возникает вопрос: всегда ли позиция законодателя, достаточно проработана с точки зрения теории сыскной науки? Нужен ли оперативно-разыскной кодекс или требуется совершенствование ФЗ № 144? Как относиться к зарубежному опыту, когда отдельные оперативно-разыскные мероприятия включены в УПК Германии и Казахстана как негласные следственные действия? Не в полной мере, по-нашему мнению, в научном плане нашел отражение вопрос об использовании технических средств, включая компьютерные программы для получения необходимой для расследования преступлений информации и противодействия хакерским атакам.

Наряду с этим, конечно, требуют определенного внимания вопросы правового регулирования частного сыска и административно-проверочной деятельности и другие вопросы сыскологии, которые, наверное, должны рассматриваться в рамках не только этой науки, но и междисциплинарных исследований, которые должны проводиться в рамках федеральных программ, направленных на укрепление правопорядка и надежного обеспечения общественной безопасности страны в условиях быстроменяющегося мира. Учитывая изложенное, наверное, для решения поставленных выше вопросов также важно определиться с оперативно-разыскной политикой, которая не только должна ответить на актуальные вопросы, но и стать надежным ориентиром для решения задач по обеспечению общественной безопасности России.

4. В.С. Овчинский, советник Министра внутренних дел РФ доктор юридических наук, заслуженный юрист РФ (Москва, Российская Федерация).

Тезисы научного сообщения.

1. Оперативно-розыскная наука (а вернее «Теория оперативно-розыскной деятельности») у нас в стране образована. Но не 10 лет назад, а в конце 60-х— начале 70-х годов прошлого века. Первопроходцами здесь были ученые системы МВД СССР: Д.В. Гребельский, А.Г. Лекарь, А.И. Алексеев, Г.К. Синилов, В.А. Лукашов, С.С. Овчинский, В.Г. Самойлов, А.С. Вандышев и целый ряд других замечательных исследователей-практиков. В своих трудах (которые все были с грифом «секретно», а потому мало известны современным ученым, не связанных с системой МВД) они активно использовали достижения юридических наук, а также психологии, социологии, информатики. В 70-х годах С.С. Овчинским и Ю. В. Солопановым были разработаны информационные системы обеспечения оперативно-розыскной деятельности, которые превосходили свои зарубежные аналоги. Создана теория оперативно-розыскной информации, которая в настоящее время приобрела особую актуальность. Еще в 80-х годах во ВНИИ МВД СССР под руководством Р.К. Безруких разрабатывались первые математические алгоритмы раскрытия преступлений (к чему только в наши дни пришли зарубежные исследователи на базе искусственного интеллекта и нейронных сетей). В эти же годы А.Ф. Возный создавал теорию оперативно-розыскной этики на базе философских и культурологических исследований. Уровень научного обобщения и новаторские идеи исследователей того периода, на мой взгляд, превосходят современные исследования.
2. Параллельно в учебных и научных заведениях системы КГБ СССР активно разрабатывались теоретические основы разведывательной и контрразведывательной деятельности, о которых практически ничего не известно ученым, которые к КГБ не имели прямого отношения.
3. Думается, что термин «сыскология» не охватывает весь спектр исследований в сфере теории оперативно-розыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельности (при наличии многих пересекающихся проблем).
4. Считать, что оперативно-розыскная теория возникла только после появления законодательных актов (1992 и 1995 годов), регламентирующих ОРД, было бы большим заблуждением и неуважением к трудам родоначальников теории ОРД.
5. Действительно, законодательное регулирование ОРД более чем в 50 федеральных законах РФ, наличие более 200 решений Конституционного Суда РФ по вопросам ОРД создает совершенно новое поле для научных исследований, особенно правового, открытого характера. Но, придерживаясь нормативно-правовой терминологии, называть эти исследования «сыскологией» было бы весьма сомнительно.
6. Что касается зарубежной практики, то, как известно, во всех государствах СНГ также используется термин «оперативно-розыскная деятельность». В государствах ЕС, США часто в нормативных актах и научных исследованиях как синонимы употребляются термины «специальные расследования», «специальные операции», «оперативная работа» полиции и спецслужб. Такие же термины можно встретить в решениях Европейского Суда по правам человека. Термин «сыск» в этих документах нам не попадался.
7. В конце концов, дело не в терминологии. У современных ученых имеется широкий спектр возможностей для разработки проблем правового регулирования ОРД на базе решений КС РФ и ЕСПЧ.
8. Мы живем в период новой промышленной революции, которая порождает новые виды преступлений и, одновременно, открывает невиданные технологические возможности использования в ОРД по обеспечению безопасности и борьбе с преступностью искусственного интеллекта, Больших данных, квантовой криптографии, 3D принтеров, технологий чтения мыслей подозреваемых, робототехники, глобальных навигационных систем, технологий распознавания образов и прогнозирования преступного поведения на базе нейронных сетей , технологий блокчейн, полиграфов с искусственным интеллектом и т.д. Вот на этих проблемах, прежде всего, должны сосредоточить свои усилия исследователи в области оперативно-розыскной теории.

5. Б.А. Спасенников, главный научный сотрудник НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор (Москва, Российская Федерация).

О методологии, принципах, языке, субъектах оперативно-разыскной науки и некоторых иных ее положениях (мнение о второй книге третьего тома монографии А.Ю. Шумилова «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации»).

Предлагаем на настоящей Интернет-конференции обсудить представленный ее организаторами Перечень проблем (вопросов) на примере анализа некоторых последних научных трудов отечественного ученого-правоведа доктора юридических наук, профессора А.Ю. Шумилова. Так, совсем недавно вышла в свет вторая книга III тома его монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации»[46]. На наш взгляд, это фундаментальное издание, направленное на формулировку основополагающих, методологических положений науки оперативно-разыскной деятельности. В этой книге и предыдущих томах монографии изложены результаты авторского 25-летнего научного исследования возникновения, становления и развития в нашей стране оперативно-разыскной науки.

В развитие положений предыдущих томов трилогии во второй книге третьего тома рассмотрены методология, методы и методика оперативно-разыскной науки, ее принципы, функции, задачи и формализованный язык. Автором также изучены субъекты оперативно-разыскной науки и получаемый ими научный продукт. Данная наука показана в системе современных научных знаний.

Уверены в том, что монография найдет своего читателя среди научных работников, профессорско-преподавательского состава, аспирантов (адъюнктов) юридических высших образовательных учреждений и факультетов, а также правоприменителей. По нашему мнению, данная монография должна быть настольной книгой для членов диссертационных советов по этой специальности.

Поставленная автором цель определила следующую структуру анализируемой монографии:

Предисловие.

Глава 1. Методология, методы и методика оперативно-разыскной науки. 1.1. Методология оперативно-разыскной науки. 1.2. Методы оперативно-разыскной науки. 1.3. Методика научного исследования в оперативно-разыскной науке.

Глава 2. Принципы, функции и задачи оперативно-разыскной науки. 2.1. Понятие принципов оперативно-разыскной науки, их система и отличие от смежных принципов. 2.2. Функции оперативно-разыскной науки. 2.3. Задачи оперативно-разыскной науки.

Глава 3. Формализованный язык оперативно-разыскной науки, или только учимся говорить на одном профессиональном языке. 3.1. Обзор словарно-энциклопедических и научных источников формирования профессионального языка о сыске и оперативно-разыскной («розыскной») деятельности (1896-2015). 3.2. Понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки: что имеем и что ожидаем. 3.3. Филологические заметки юриста в контексте познания языка оперативно-разыскной науки.

Глава 4. Оперативно-разыскная наука в системе современных научных знаний. 4.1. Систематизация наук для целей монографии. Оперативно-разыскная наука как микроэлемент Большой науки и малая часть системы отечественных гуманитарных наук. 4.2. Оперативно-разыскная наука в системе юридических (правовых) наук: состояние и перспективы разработки проблемы. 4.3. Оперативно-разыскная наука и неюридические науки и области научных знаний. 4.4. Оперативно-разыскная наука («узкая» сыскология) в системе «широкой» сыскологии. 4.5. Оперативно-разыскная наука и вызываемые ею к жизни области научных знаний.

Глава 5. Субъекты оперативно-разыскной науки (как познавательной деятельности) и получаемый ими научный продукт. 5.1. Субъект оперативно-разыскной науки: некоторые общие положения. 5.2. Система субъектов оперативно-разыскной науки и характеристика ее отдельных элементов. 5.3. Продукт оперативно-разыскной науки и его измерение.

Каждая глава завершается строгими и обоснованными выводами.

Приложение содержит Банк нереализованных научных идей, или Положения, вынесенные на защиту, в открытых докторских диссертациях по оперативно-разыскной деятельности (1995-2012); отзыв официального оппонента д.ю.н., проф. А.Ю. Шумилова на диссертацию А. М. Ефремова на тему «Обеспечение прав и свобод человека и гражданина в оперативно-розыскной деятельности: теоретические и прикладные проблемы», на соискание ученой степени доктора юридических наук (2001); словарь терминов и определений; таблицы и перечни, представленные в монографию.

Изучение монографии свидетельствует о том, что она характеризуется очень высокой научной новизной. Автор исходит из того, что современная оперативно-разыскная наука в Российской Федерации — сложный полимерный феномен, который необходимо рассматривать и познавать под различными углами зрения. Так, с логико-гносеологических позиций она есть определенная автономная система научных знаний, частное проявление Большой науки как особой формы общественного сознания. С деятельностной позиции — это вид теоретико-познавательной деятельности, направленной на получение и применение новых научных знаний. С практической, правоприменительной точки зрения — это частица непосредственной производственной силы нашего общества, которая проявляется в обосновании позитивного воздействия на преступность, разработке оперативно-разыскных основ защиты человека и собственности от преступных посягательств, обеспечения безопасности общества и российского государства, теоретическом объяснении необходимости использования ОРД для решения иных социально значимых задач. В информационном ракурсе — это подсистема Большой науки, созданная для поиска, обработки, оценки информации об оперативно-разыскной реальности и выдачи научно значимых рекомендаций по ее преобразованию. С институциональных позиций оперативно-разыскная наука в Российской Федерации есть элемент социального института нашего общества. Наконец, с культурологической позиции — это неотъемлемый компонент отечественной культуры, форма передачи от одного поколения сыскологов и оперативников-практиков к другому положительного профессионально-сыскного опыта, которая обеспечивает наследственность развития научных знаний об оперативно-разыскной реальности.

Нужно согласиться с позицией автора, что систему базовых признаков содержания оперативно-разыскной науки составляют следующие: 1) для нее, как и для любой другой науки, характерно стремление добыть новое, научное знание, что является ее целью; 2) ее непосредственные задачи: а) описание, объяснение, прогнозирование процессов, явлений и фактов (событий) оперативно-разыскной реальности, составляющих объект ее изучения, т.е. теоретическое, научно значимое отражение данной реальности; б) воздействие на оперативно-разыскную реальность для ее улучшения, преобразования; 3) оперативно-разыскное научное знание системно; 4) все объекты оперативно-разыскной науки (от общего до непосредственного) невозможно свести к реальным объектам, они идеальны; оперативно-разыскная наука — проявление субъективной оперативно-разыскной реальности; 5) она должна иметь собственный формализованный язык и средства научного познания, а потому оперативно-разыскная наука (как познавательная деятельность) предполагает специальную научную подготовку ее субъектов.

Автор приходит к выводу, что методология оперативно-разыскной науки это: система научно-философских принципов и особых методов организации изучения возникновения, становления, развития и угасания познаваемой оперативно-разыскной реальности в целом и (или) ее компонентов (прежде всего ОРД), т.е. она есть система принципов и методов организации и построения постижения ее объекта и предмета; философско-науковедческая дисциплина, изучающая как общие проблемы обоснованности применяемых в оперативно-разыскной науке методов (способов) и т.д., так и частные — организационно-процедурные вопросы осуществления конкретного научного исследования оперативно-разыскной реальности (ее методику); философско-научная дисциплина (учение) об организации оперативно-разыскной науки как познавательной деятельности. С этим следует согласиться.

К сожалению, среди специалистов-сыскологов нет единства в построении системы методов научного познания. Даже при выделении общенаучных методов видны различные подходы в их определении. По мнению автора, метод оперативно-разыскной науки (оперативно-разыскной научный метод) — научно значимый конкретный прием (способ), применяемый в ней (взятый сыскологом извне, в том числе из философии, т.е. вне научной системы, или выработанный ею) для научного познания оперативно-разыскной реальности.

Современную систему методов, используемых в научно-исследовательской работе по изучению оперативно-разыскной реальности, образуют два класса методов (две подсистемы). Первый класс методов теоретически составляют философские методы: диалектический (или, наоборот, метафизический); метод аналитической философии; интуитивный; герменевтический; феноменологический и др.

Для оперативно-разыскной науки особое значение приобретают методы общественно-гуманитарных наук и прежде всего юридических (правовых); дисциплинарные методы (частнонаучные) — те, которые характерны только для оперативно-разыскной науки. Эти методы составляют второй класс методов.

Кроме того, практическое значение для познания оперативно-разыскной реальности имеют методы междисциплинарных научных исследований.

Вероятно, членам диссертационных советов, в которых защищаются диссертации по оперативно-разыскной науке, необходимо принципиальнее подходить к оценке методологической оснастки научных работ.

Автор формулирует определение принципа оперативно-разыскной науки как исходного научно значимого нерушимого положения (руководящей идеи), определяющей (в системе с другими научными принципами) гносеологическую направленность и специфику научного исследования оперативно-разыскной реальности (ее фрагмента). Современное состояние научного познания системы принципов оперативно-разыскной науки позволяет гипотетически представить ее как единство принципов Большой науки, юридической науки и собственно оперативно-разыскной науки.

По мнению А.Ю. Шумилова, функция оперативно-разыскной науки — это отдельное ее направление, для которого характерны специфические черты содержания (задачи, цель и др.), играющее «автономную» роль в научном познании и преобразовании оперативно-разыскной реальности (ее конкретного фрагмента). В силу новизны такого рассмотрения понятия функции оперативно-разыскной науки, изложенное выше авторское определение следует считать постановкой проблемы, разрешение которой еще впереди. Допустимо многообразное построение системы функций оперативно-разыскной науки (при этом многое зависит от выбранных оснований и целей систематизации). С учетом направленности оперативно-разыскной науки имеются основания для выделения следующих трех функций: 1) теоретико-познавательной (когнитивной); 2) практически-прикладной (социальной); 3) идеолого-воспитательной.

Из вышеизложенного верно следует, что задача оперативно-разыскной науки — это поставленная для научного разрешения теоретически и (или) практически значимая проблема (вопрос) оперативно-разыскной реальности, зафиксированная в определенном материальном источнике (нормативным правовом или научно значимом). Понятия задачи оперативно-разыскной науки и функции данной науки не тождественны.

В книге предложено системное видение задач оперативно-разыскной науки: 1) изложение единства задач, характерных для каждой из функций оперативно-разыскной науки; 2) выделение задач оперативно-разыскного «внутреннего и внешнего» научного познания; 3) выделение основных и дополнительных задач оперативно-разыскной науки. Среди основных, приоритетных задач оперативно-разыскной науки сегодняшнего дня, с одной стороны, выделено скорейшее формирование парадигмального статуса самой оперативно-разыскной науки, а с другой — выработка ею научно значимых рекомендаций практическим подразделениям оперативно-разыскных органов по повышению эффективности ОРД и укреплению в ней законности.

Следует согласиться с тем, что понятийно-категориальный аппарат оперативно-разыскной науки в Российской Федерации (отечественной сыскологии) — это система образующих ее профессиональный язык терминов, понятий и категорий, позволяющих формализовать и обобщенно отразить проявления оперативно-разыскной реальности, связи и отношения, между ними, познаваемые оперативно-разыскной наукой, посредством выделения и материальной фиксации их существенных черт, признаков, свойств, частных законов и (или) закономерностей. «Оперативно-разыскная реальность» может и должна стать базовой категорией современного понятийно-категориального аппарата оперативно-разыскной науки. Однако соответствующих научных разработок именно этой научной категории сыскологами в Российской Федерации, к сожалению, фактически не имеется и почти не ведется. Поэтому требуется активизировать научный поиск по разработке оперативно-разыскной реальности как фундаментальной категории оперативно-разыскной науки.

Автор верно замечает, что для оперативно-разыскной науки как гуманитарной и одновременно общественной науки характерен низкий уровень интерсубъективности, т.е. крайне слабая независимость научного знания от личности ученого. Место оперативно-разыскной науки в системе наук антикриминального цикла в настоящее время не может быть окончательно определено в силу того, что эта наука до конца не оформилась. Одна ее часть, безусловно, носит правовой характер, а вторая — не правовой, только юридический (организационно-тактический).

По уровню организации научного знания оперативно-разыскная наука выгодно отличается от смежных научных образований, предназначенных познавать различные виды профессиональной сыскной деятельности. Если она уже достигла уровня самостоятельной юридическо-правовой науки, то теории разведки и контрразведки в силу недостаточной верификации научных знаний о них, все еще пребывают в преддверии науки, а область научных знаний о частной сыскной деятельности находятся еще на более низком организационном уровне — она еще не оформилась даже в теорию.

Оперативно-разыскная наука способна производить соответствующие научные образования: как внутри себя, так и во вне — на стыке с некоторыми другими юридическими и иными науками. Потому в ней в полной мере проявляется один из обязательных признаков истинной науки, каким выступает воспроизводство новых научных образований.

Автор дает определение субъекта оперативно-разыскной науки, коими в Российской Федерации являются сысколог и (или) формальное и неформальное научное объединение сыскологов, которые с позиций данной науки (в основном) и с учетом требований российского законодательства, в частности о соблюдении государственной тайны, исследуют оперативно-разыскную реальность и производят научный продукт, значимый для познания и преобразования изучаемой им объективной и (или) субъективной реальности. В силу исторической объективности автор различает две группы исследователей-ученых, познававших и познающих оперативно-разыскную реальность: 1) трудившихся до 1995 года; 2) исследующих проблемы оперативно-разыскной науки в современный ее период (с 1995 года по настоящее время). Вместе с тем следует учитывать то, что отдельные сыскологи «принадлежат» обеим исследовательским эпохам теоретического познания ОРД и в целом оперативно-разыскной реальности (донаучной и научной). В их числе уважаемые В.А. Атмажитов, В.Г. Бобров, В.А. Лукашов, Г.К. Синилов и некоторые др.

Все субъекты оперативно-разыскной науки работают в одном из двух ее секторов — закрытом или открытом (или в обеих секторах одновременно). Причем ведущую роль в формировании единой парадигмы современной оперативно-разыскной науки играют идеи и труды тех из них, которые открыто публикуют результаты научных исследований, т.е. создают общедоступный, поддающийся верификации научный продукт. Продукт оперативно-разыскной науки — результат научной деятельности субъекта данной науки, выраженный в получении им новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности и отраженный, как правило, в открытом или закрытом (секретном) материальном источнике информации. И с этим трудно не согласиться.

6. И.И. Басецкий, главный редактор журнала «Вестник Академии МВД Республики Беларусь» (Минск), член зарубежной секции редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик), доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Республики Беларусь (Минск, Республика Беларусь).

Проблемы формирования оперативно-разыскной науки (сыскологии в узком смысле слова), а также познаваемой ею оперативно-разыскной реальности в Республике Беларусь.

С благодарностью приняв поистине бесценный дар основателя сыскологии и научной школы сыскологов Александра Юльевича Шумилова в виде трех томов его монографии «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации (2013–2016 гг.), детально изучив их, а также серьезные аналитические публикации украинских исследователей В. П. Крошко и В. Н. Чисникова, как всегда обстоятельные и аргументированные, воспринятые, понятые и одобренные научными и практическими работниками, имеющими непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме и реальное представление как о многочисленных публикациях А.Ю. Шумилова, так и о его научном творчестве[47]. Российские исследователи также много пишут о сыскологии и ее составляющих, о многотомной монографии А.Ю. Шумилова, других многочисленных публикациях Александра Юльевича.

Огромное удовлетворение получил автор доклада и последователи в именной научно-педагогической школе в области юриспруденции Беларуси «Теория и практика противодействия преступности с применением оперативно-разыскных сил, средств и методов» от глубокой, великолепно обоснованной, а потому убедительной научной статьи Бориса Аристарховича Спасенникова, члена редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)», доктора юридических наук, профессора «И снова о сыскологии и первых сыскологах России и стран ближнего зарубежья (обзор новых достижений оперативно-разыскной научной мысли»[48].

К исследованию проблем сыскологии в Республике Беларусь мы подходили с позиций необходимости изменения подходов к определению места и роли оперативно-разыскной деятельности в системе смежных, прежде всего, взаимосвязанных и взаимообусловленных юридических наук. Большинство наших экспертов, опрошенных научных и практических работников, участвующих в исследованиях проблем ОРД, обоснованно считает, что в основе всех усилий по совершенствованию деятельности оперативных подразделений находится так называемый «человеческий фактор», субъекты и участники оперативно-разыскного и уголовно процесса[49]. Поскольку последнее понятие включает в себя уголовно-процессуальное законодательство и деятельность по его применению, мы предложили науку и учебную дисциплину назвать уголовной процессуалогией[50]. В свою очередь мы считаем необходимым, как и подавляющее большинство указанных выше респондентов (25 экспертов и 71% из 285 опрошенных научных и практических работников) обеспечить максимальное сближение оперативно-разыскного и уголовно-процессуального законодательства[51], прежде всего, оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий[52].

Решение этого исключительно важного вопроса для теории и практики противодействия преступности позволит восстановить и обновить научную специальность 12.00.09, включив в нее уголовную процессуалогию, криминологию и экспертологию[53]; оперативно-разыскную науку (сыскологию).

Развивая идеи А.Ю. Шумилова, содержащиеся в его статье «Каким может быть (должно?) быть содержание нового паспорта научной специальности по оперативно-разыскной деятельности (12.00.12)», мы готовы подготовить такой паспорт по обновленной специальности 12.00.09, а также программу кандидатского минимума по этой специальности.

Взаимодействующие с научно-педагогической школой сотрудники оперативно-разыскных подразделений МВД Республики Беларусь, ГУВД Мингорисполкома поддержали активное креативное взаимодействие с российскими исследователями и одобрили результаты разработчиков актуальных проблем теории и практики оперативно-разыскной деятельности, которые могут быть учтены при организации согласованных и совместных исследований в Союзе России и Беларуси. В частности, одобрены предложения о введении в научный оборот и служебный обиход понятия «оперативно-разыскные функции» как направления оперативно-разыскной деятельности, которые ошибочно назывались в СССР формами ОРД[54]; максимальном использовании в защите прав и законных интересов людей возможностей публичного и частного права[55]; инновационных подходах к определению сущности современной оперативно-разыскной деятельности в Республике Беларусь; проблемах формирования оперативно-разыскного права в свете решения проблем юриспруденции в Беларуси, которых накопилось достаточно много, особенно в постсоветский период, а их решение предусматривалось в ходе проведения судебно-правовой реформы в Республике Беларусь[56].

В течение четырех лет (2013–2016 гг.) и в текущем 2017 году исследовались (а результаты публиковались) проблемы становления в Беларуси новой науки о профессиональном сыске — сыскологии, вопросы оперативного обслуживания (оперативно-разыскного мониторинга) подразделениями уголовного розыска закрепленных объектов; сыскной мониторинг ситуаций в сфере противодействия преступности; территориальный мониторинг ситуаций (оперативной обстановки) в сфере противодействия преступности; правовая основа оперативно-разыскного мониторинга, осуществляемого криминальной милицией органов внутренних дел; состояние и перспективы оперативно-разыскной науки в Союзе Российской Федерации и Республики Беларусь[57].

Завершились исследования и опубликованы результаты по темам: генезис, диалектика сыска, оперативно-разыскной деятельности, системы сыска и сыскологии; обоснование необходимости разработки оперативно-разыскного (сыскного) кодекса Республики Беларусь; о формировании системы сыска в Республике Беларусь; о необходимости разработки методологической основы для науки сыскологии — общей теории сыска.

Предложения о формировании системы сыска в Республике Беларусь мы представили в виде научного доклада еще в 2015 году[58].

В рамках Союза Российской Федерации и Республики Беларусь появилась возможность своевременно откликаться на новеллы в законодательстве[59], рассмотреть вопрос о необходимости разработки оперативно-разыскного (сыскного) кодекса Республики Беларусь. Учитывая необходимость гармонизации и даже унификации законодательства в Союзе России и Беларуси и направление в Государственную Думу Российской Федерации законопроекта «Оперативно-разыскной кодекс Российской Федерации»[60], возможно и в данном направлении тесное взаимодействие и сотрудничество.

В связи с необходимостью обретения новых сторонников возрождения сыска, основания и развития новой оперативно-разыскной науки — сыскологии, необходимостью ознакомления курсантов и слушателей, магистрантов и адъюнктов Академии МВД Республики Беларусь с новыми научными разработками и в Российской Федерации, и в Республике Беларусь, в нашем двухстороннем Союзе, в СНГ и ЕврозЭС, пришлось вновь обратиться к генезису и гносеологической сущности сыска, оперативно-разыскной деятельности, системы сыска и сыскологии[61], показать возможности сотрудничества стран бывших союзных республик, ставших суверенными государствами[62].

Завершить свой виртуальный доклад на второй Международной научной Интернет-конференции «10 лет становления сыскологи: реальность и перспективы» хотелось бы цитатой из великолепной аналитической работы Бориса Аристарховича Спасенникова:

«Итак, научная мысль сыскологов (так уже стали называть ученых, изучающих сыскологию) крепнет и развивается, количество публикаций о сыскологии неуклонно растет, а содержащиеся в них идеи начинают овладевать умами все большего числа специалистов, делая их сторонниками единого научного познания ОРД и других видов профессиональной сыскной деятельности… формирование сыскологии — настоятельное требование объединения дальнейшего развития научных взглядов отечественных ученых-юристов на единую, по сути, область научных знаний о различных направлениях профессионального сыска, ныне исследуемую разрозненно»[63].

Мы полностью разделяем эти мысли!

7. В.П. Крошко, почетный член редакционного совета журнала «Оперативник (сыщик)» (Киев, Украина).

Сыскология: теория в сыске и проблемы.

Вынесенная в заглавие проблема очевидна своей связью с решением важных научных и практических задач сыскной деятельности. Она, в первом приближении, восполняет лакуну элемента «теория» в статье «О логической структуре философии сыска и насущных проблемах» («О(сы). № 1. 2017).

Логическая структура философии сыска включает в качестве элементов: основания науки; законы; понятия; теории; идеи. Общая теория сыска — сыскология, как форма научного знания, даёт целостное представление о границах существования, процессах и явлениях сыскной действительности. По сути, понятие «теория» (с греч. тheoria наблюдение, исследование), означает обобщение опыта и практики, отражающих объективные закономерности развития природы и общества; это может быть и совокупность обобщённых положений, образующих какую-либо науку или её раздел. (Словарь иностранных слов. 15-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1988. С. 491) Имеются и иные определения понятию «теория».

Созданная профессором А.Ю. Шумиловым общая теория видов сыска — сыскология, являет науку, соответствующую научным основаниям и логической структуре философии сыска, охватывающих законы, понятия (категории), теории, идеи — в их взаимосвязи[64]. Его парадигма в методологии научно-теоретического познания сыскной действительности и сыскной деятельности, реализуется в соответствии с основаниями науки: её идеалам и нормам; научной картиной мира; философским основам науки.

В труде «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» автор блестяще явил технологию познание сыска в диалектической взаимосвязи форм и средств, таких, как — идея, проблема, гипотеза, концепция и теория. На уровнях взаимодействия этих понятий научное познание сыска обретает знание о зависимостях объектов исследования от применяемых методов познания, от особенностей познаваемого — на фундаментальном теоретическом уровне, а также в целенаправленных теоретических и прикладных научных исследованиях. Гносеология сыска охватывает взаимосвязь двух отличающихся уровней познания — эмпирического (описательного) и теоретического (объяснительного). И в этой связи, методология познания феномена сыска профессора А.Ю. Шумилова в качестве объектов познания выделяет отдельные виды сыска, их структуры, функции, системы, решает связанные с ними и иные проблемы сыскной действительности, предопределяя их развитие сыскологией посредством таких форм познания, как теории. Гносеология сыска обрела эффективные возможности познания законов и закономерностей сыскной деятельности, соотношения в ней реальностей бытия с сыскными знаниями о стратифицированном обществе, ступенях и формах развития собственно сыскного сознания, знания и познания, используя необходимое знание. К примеру, в создании теории сыскной превенции научная школа профессора А.Ю. Шумилова учитывает теории учёных криминологов — Чезаре Беккариа и Ганса Йохима Шнайдера (ФРГ)[65].

По сути, методология профессора А.Ю. Шумилова создала возможность и метатеоретического подхода к «собственным нуждам» сыскологии, когда создаваемые метатеории позволяют анализировать проблемы структур, функций, систем, методов, свойств, как и способов построения науки сыскологии, в аспекте общей теории систем по отношению к отдельных видам сыска, их специальных частных теорий и иного.

Разработки начал историософии сыска, где сыскология познаётся в генезисе, являются в работах профессора Б.А. Спасенникова, отражающего причинные связи между проблемами-детерминантами (вызовами) сыскной действительности и следствиями — их разрешениями наукой сыскологией в рамках сыскных теорий[66]. Концептуальное изложение сыскной теории направления сыска доцента А.Н. Позднякова, значимо интересно отражением сложных проблем борьбы с этнической преступностью и предлагаемыми их решениями. Заметим, однако, что упомянутые проблемы разрешимы Общей теорией видов сыска — наукой сыскологией, но не иной частной теорией[67].

Представленное профессором А.Ю. Шумиловым учение о сыске и его теориях (например, в работе «Феномен научных школ профессионального сыска. М., 2007»), по сути, является примером исследования системы идей развития, реализовавшихся как предтечи сыскологии, Они осознавались сыскным сообществом как формы организации научного знания, в частности — как теории, от эмпирических (описательных) до теоретических (объяснительных). По П.В. Копнину, знание (получаемое в семье, в школе на улице) — это объективная реальность, охваченная сознанием сыщика, а познание являет собою процесс обретения знания посредством создания теорий (концепций), и явления обществу ранее неведомого, обретённого, знания[68].

Отношения взаимосвязи триады одноуровневых, но не тождественных, понятий — сознание, знание, познание, указывающую на их генетическую взаимосвязь. Упомянутое являет проблему и логики сыска, а также и психологии сыска, требующих убедительных теорий для решения проблем обоснованной дифференциации в качестве прикладных сыскных наук.

Законы и закономерности сыска, выведенные профессором А.Ю. Шумиловым, детерминируют развитие профессионального мышления, обуславливают построением сыскных теорий непрерывный процесс познания, повышая добытым знанием эффективность сыскной деятельности[69]. Методология науки — это её организация. В связи с этим, логика парадигмы (основной научной теории) профессора А.Ю. Шумилова, в его концептуальной статье о науке сыскологии (2007г.), содержала детерминанты создания современной Доктрины и Стратегии сыска, как и достижение уровня Оперативного Искусства упреждающего сыска на основе разработок сыскологией проблем генетической связи гуманитарных и технических наук. (См. В.П. Крошко. Сыскология — назревшая необходимость (о некоторых аспектах методологии профессора А.Ю. Шумилова / В.П. Крошко // Оперативник (сыщик). 2008. № 4. С. 8-20)[70]. Практика упреждающего сыска наиболее остро нуждается в обеспечении теориями научно — прогнозируемоего развития движения (перевода) сыскных ситуаций из области стохастического закона к завершению в области динамического. Наличие проблем подвигает к познанию, а их решения, по П.В. Копнину, охватываются (перефразируя для нашего случая), категориями сыскной гносеологии — «сыскная проблема», «сыскной факт» и «сыскная система», требующих осознания сущности элементов этой структуры, а также и построения теории, снимающей проблему понятия «структура терии (кнцепции) сыска»[71]. Заметим, что сыскные теории, реализуемые на разных научных уровнях, представляют метатеоретическую проблему, ждущую специального исследования.

У В.П. Кохановского в структурные компоненты теоретического познания входят: проблема, гипотеза и теория[72].

Методологи А.М. Новиков и Д.А. Новиков, отождествляют понятия «теория» и «концепция», разработали и предложили исследовательскую схему, содержащую: замысел-выявление противоречия — постановку проблемы — определение объекта и предмета исследования — формулирование его цели — построение научной гипотезы — определение задач исследования — планирование исследования(составление временного графика необходимых работ). И структуру логики концепции[73].

Парадигма профессора А.Ю. Шумилова направлена на устранение пробелов и отставаний в обеспечении научным познанием теории и практики сыска. Отсюда необходимость теории, снимающей проблему определения понятия «структура теории (концепции) сыска».

Проведенный профессором А.Ю. Шумиловым анализ открытых докторских диссертаций (за 1995-2012 гг.), представляющих различные теории, школы, течения и направления познания сыска, указал на необходимость методологического и методического обновления оснований в решении проблем как Общей теории сыска — сыскологии, так и теорий видов сыска[74].

Безусловно, что без овладения философией сыска, как методом познания (и иными его формами), её понятийным аппаратом, а также создания методологий решения проблем теориями не эмпирического (описательного), а теоретического (объяснительного) уровня, невозможно. Об этом замечательно и аргументировано сказал азербайджанский учёный Бахшеиш Мамед оглы Аскеров в статье «О некоторых аспектах зарождения новой науки о профессиональном сыске» («О(сы»). № 4 (32). 2012. С. 6-9).

Знание о взаимосвязи этих уровней познания предопределяет необходимость познания проблем сыска на научно-теоретическом уровне, ибо построение сыскной теории (концепции) требует следования законам логики, не только описаний, но объяснений и предсказаний явлений сыскной действительности, обретая предсказательную силу, выявлять неизвестные ранее факты, подтверждая зрелость сыскной теории.

В литературе встречается описания структуры научной теории, содержащей и такую последовательность элементов: основания теории; идеализированный объект; логика теории; совокупность законов и утверждений-следствий основных положений теории.

К функциям научной теории относят объяснение, описание, предсказание. Главной из них является предсказательная, прогностическая (или эвристическая). Что касается логической последовательности действий по получению нового знания, то она выглядит так: накопление фактов; формулирование проблемы; выдвижение гипотезы; проверка гипотезы; построение научной теории[75]. Приведенное выше разрабатывалось отечественными учёными на основе диалектического материализма, как научного метода познания. Здесь уместно отметить факт наличия в библиотеках значительного количества разработок по теории познания, которые могут быть использованы в разработках сыскных теорий стратегического, оперативно-тактического и тактического уровней. Специалист по философии науки Лорен Р. Грехем (США) отмечает, что в интеллектуальном отношении диалектический материализм является вполне разумной, заслуживающей внимания, точкой зрения, она представляется более интересной, чем принято было до сих пор считать философами и учёными за пределами Советского Союза»[76].

Профессор А.Ю. Шумилов, предваряя издание, ставшее широко известным, своего труда «Оперативно-разыскная наука в Российской Федерации» в 3-х томах (4 кн.), решая проблемы теории сыска, опираясь на материалистическую диалектику, что обеспечило создание комплекса взаимосвязанных сыскных наук и направлений развития теории сыска: философию сыска; социологию сыска; сыскное право; процессуальное сыскное право; сыскную наукометрию; историю школ российского сыска; направление сыскной логики; направление сыскной психологии; создал (а имевшийся — упорядочил) понятийный аппарат новой науки сыскологии (несколько словарей, энциклопедий и ряд статей), сформулировал проблемы и наметил пути их решения в сотнях научных статей. Эта целеустремлённость учёного отражает осознанную необходимость приведения теории сыска в соответствие с требованиями строящейся в Российской Федерации формации информационного общества. Теоретик, исследователь социальных отношений в сыскной деятельности А.Ю. Шумилов, реализовал теории перехода науки о сыске от эмпирики к научно-теоретическому уровню. Для практики сыска его труд неоценим, ибо, по Морису Конфорту, чтобы: «…знать, каковы действительные обстоятельства, какие существуют проблемы и что мы можем или не можем сделать в этом отношении, наука должна отличить в наших обстоятельствах случайное от необходимого и то, чего можно избежать, от неизбежного. Не сделать этого означало бы отказаться от научного анализа и склониться перед лицом фактов»[77].

Сыскная теория начинается не на пустом месте. Привлекшие внимание факты (достоверное знание), относимые к происшедшему событию, требуют систематизации. Истолкование их связей и отношений между собой и исследуемым событием может не дать достаточных оснований считать их истинными. Здесь вероятность порождает «знание о незнании» — проблему, решаемую построением версий, (гипотез-предположений, вероятностных знаний) о происхождении, отношении и роли обнаруженных фактов в исследуемом событии.

Та из версий, которая найдёт подтверждение проверкой (верифицируется), становится фактом, концепцией, принятие которой сыскным сообществом, в случаях научного уровня решения проблем, определяет её в ранг сыскной теории.

3. Знакомство с материалами научных исследований и публикаций в журнале «Оперативник (сыщик)» позволяет выделить проблемы философии сыска и сыскологии, осмысление и теоретическая разработки которых, безотлагательны необходимы и теории и практике-с учётом вызовов времени.

К ним, как представляется, прежде иных относятся:

1) в аспекте философии сыска:

– проблема разработки теории сыскной превенции;

– проблема разработки теории взаимосвязи с философией техники;

2) в аспекте сыскологии:

а) в аспекте профессиональной подготовки:

– требуется решить проблему создания теории непрерывного образования сыщиков — по направлениям занятости;

– требуется решить проблему создания теории постоянного совершенствования структуры и функций сыскных подразделений и специализации кадров;

б) в аспекте технической вооруженности:

– проблема создания теории сыскного сетецентризма (стратегического, оперативно-тактического, тактического уровней);

– проблема разработки теории рефлексивного управления (стратегический, оперативно-тактический, тактический уровни);

– создание теории совершенствования экипировки сыщика, вооружения, физической и моральной подготовки:

– создания сыскной теории измерений;

– создания теории сыскного мониторинга (сканирования);

– создания теории сыскного распознания образов;

– проблема создания теории тактики (и техники) использования возможностей нанотехнологий;

– проблемы теории своевременного обретения и адаптации новой техники информационных, телекоммутационных, космических и иных технологий и спецтехники.

Цели теоретических исследований проблем теории и практики сыска должны отражаться в обновляемых программах обучения сыскным наукам, упреждая вызовы-детерминанты наступающей сыскной действительности. Нельзя допустить, например, чтобы проблема (знание о незнании) взаимосвязи сущностей понятия «теория», выражающая форму научного знания, и «идея», отражающее высшую форму научного познания, пребывали в неразрешимом противоречии.

Заметим, что теории профессора А.Ю. Шумилова изложены с уважением к читателю, о сложном — доступно пониманию познающим, являя несомненное достоинство их содержания. Академик Н.Н. Моисеев мечтал доступно донести составляющие миропонимания, которые должны лечь в фундамент образованности, необходимой человеку, вступающему в ХХI век, в «век свершений», ибо человечество дошло до роковой черты, а перешагнуть её, как это случилось во времена неолита, в атомную эпоху не удастся[78]. В развитие мыслей Н.Н.Моисеева, президент института Курчатова М.В. Ковальчук при рассмотрении проблем философии естествознания подчеркнул роль интеграции наук, а также ценность исследований Александра Зиновьева, российского философа, создавшего теорию логической социологии (РЕН АП от 29.03.2017). Логическая социология ждет теоретиков-сыскологов!

Теоретические и практические проблемы сыска в количестве возросли и качественно усложнилось. Например, предмет сыскологии охватывает проблемы городской герильи (борьбы с подпольем — террористами, наркоторговцами и т.п.), как и проблемы упреждения антиподов на иных театрах, при том, что техническая вооруженность позволяет обнаруживать базы и передвижения антиподов в лесу, лесостепи, в горной местности. Решение проблем, связанных с преступными сообществами Аль-Каида, Талибан, ИГИЛ и иными, учитывая НТР и применяемые ими изощрённые способы и средства террора, требуют глубоких теоретических исследований. Объем знаний в мире удваивается каждые 5–7 лет, а новые опаснейшие наркотики синтезируются десятками в месяц.

В сыскных науках теория (рассмотрение, исследование) представляет собою также форму научного познания, т.е. систему достоверных знаний об исследуемом фрагменте сыскной действительности, логическая структура которого обеспечивает обобщение закономерностей и иных сущностных характеристик объекта. Теория также (как метатеория) включает в качестве проблем исследование не только диалектической взаимосвязи эмпирического и теоретического уровней, но и самого процесса познания, а значит, законов и закономерностей, присущих этим уровням. Теория взаимосвязи философии сыска и философии науки (техники), исследуемая А.Ю. Шумиловым и его научной школой, является, по сути, генетической, методологически обосновывая новый вид упреждающего сыска, в основе которого — теории сыскной сетецентризма и сыскного рефлексивного управления. Философские основания сыска (философия сыска и философия техники) способствуют развитию собственно теорий сыскологии — например, современной теории следопытства и контрследопытства, теории сыскного риска, теории техники безопасности сыска и иных. В то же время рефлексия сыскологии остро нуждается в решении проблем метатеоретического уровня познания процессов развития сыскологии, а также внешних её связей с иными научными системами с учётом НТР.

Широко известно, что развитие знания (по Т. Куну) происходит по вертикали, посредством парадигм — революционных перестроек научных взглядов, и по горизонтали — путем совершенствования (углубления, модернизации) уже существующего. Учение профессора А.Ю. Шумилова и его научной школы, учитывая НТР, является научной базой выработки тактики упреждающего оперативного реагирования сыска на появление новых и сверхновых технологий, подготавливаемых и используемых антиподами. Это нанотехнологии, новые виды связи, спецтехника на новых принципах, а также новые виды ВВ, ОВ, наркотических средств и иного. Акцент МВД РФ на профилактике способствует развитию теории сыскной превенции, предопределяя участие сыскологов в решении проблем тактики применения систем РЭБ, беспилотников, теории измерений, теории мониторинга (сканирования) и теории распознания образов, а также иного в целях борьбы с терроризмом.

Таким образом, профессором А.Ю. Шумиловым созданы концептуальные основы для теории упреждающего сыска с использованием сетецентрических технологий выявления признаков опасностей и угроз. Идеология этой теории — в упреждающем выявлении убедительных признаков наличия сыскных противоречий, её практическая направленность на опережение реализации угроз и вызовов со стороны террористов, использующих транснациональную преступность, в структуры которой инкорпорированы подразделения поддержки террористов.

Эта идеология охватывает и иные направления, связанные с использованием достижений НТР. По П.В. Копнину, структура категорий проблема-факт-система соответствует главным этапам научного исследования. По учению А.Ю. Шумилова, информация о кадровом некомплекте в каком-либо регионе, определённых специалистов сыска указывает на наличие проблем, подлежащих порой теоретическому осмыслению. Восполнить пробел, связанный с подготовкой требуемых специалистов, по ряду причин не представляется возможным в обозримом будущем, что порождает серьёзную проблему, детерминируемую усложняющейся оперативной обстановкой и неутешительным прогнозом её развития. Требуются теории, обеспечивающие снятия неопределённости решением проблемы. Как не парадоксально, но проблема являет собою знание о незнании чего-то конкретного.

Исследование прошлого опыта, классификация отдельных факторов и их групп и т.п., позволяет обратиться к аналогии в моделировании поиска путей решения проблемы. Версии (гипотезы — вероятностное знание) решения проблемы могут включать несколько вариантов, из числа которых выбирают вариант подготовки специалистов в ВУЗе региона, располагающим соответствующей научной базой. Версия находит своё подтверждение в наличии искомого ВУЗа с необходимыми возможностями. Разработанная на этом знании концепция указывает на возможность использования идеи НИРС, в рамках которой возможно осуществление специализация (или подготовки, переподготовки по нескольким программам: краткосрочным; среднесрочным; долгосрочным) необходимых для практики специалистов из числа студентов разных курсов. В рамках долгосрочной программы возможна упреждающая подготовка научных работников необходимого профиля, специальная программа подготовки которых должна обеспечить углубленную специализацию прозелита с начальных курсов, используя специальное методическое сопровождение: контрольные по комплексу предметов специализации, курсовые, взаимосвязанные едино целью в русле специализации.

В созданных условиях дипломная работа может быть подготовлена в качестве развёрнутого плана-проспекта диссертационного исследования по теме направления специализации, подготовленное по долгосрочному плану под руководством квалифицированных научных руководителей. В этом заложена система, отражающая сыскную теорию специальной подготовки сыщиков, реализуемая в открытом, полуоткрытом и закрытом режимах. Разрабатываемая сыскная теория, следует обратить внимание, верифицируемая на всех этапов её развития.

На практике, как представляется, решение такой проблемы может иметь место при условии реанимации института наставничества, но на основаниях, свободных от ошибок прошлого.

8. Алексей Вячеславович Агарков, начальник кафедры оперативно-розыскной деятельности юридического факультета Владимирского юридического института ФСИН России, кандидат юридических наук, доцент (Владимир), e-mail: agarkov2107@rambler.ru.

К вопросу о принуждении при проведении гласных оперативно-разыскных мероприятий оперативными подразделениями УИС (приглашение к дискуссии).

На этапе формирования сыскологии как науки представляется необходимым выделить, на взгляд автора, одно из актуальных на сегодняшний день направлений ее деятельности — выявление проблем сыскного законодательства (к которому мы относим не только действующий Федеральный закон от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[79], но и иные законодательные акты и их отдельные нормы, регламентирующие различные аспекты оперативно-разыскной или иной сыскной деятельности), а также разработка научно обоснованных путей их разрешения. Такая работа уже ведется многочисленными коллективами ученых различных ведомств, однако, по нашему мнению, в рамках сыскологии их усилия могут объединиться или, на начальных этапах развития сыскологии как единой интегративной науки, взаимно обогатить друг друга. Именно в указанном аспекте мы и попытались построить настоящее выступление.

Одним из правовых пробелов, существующих в ФЗ об ОРД, по мнению автора, является отсутствие в законе мер оперативно-разыскного принуждения: задержания, доставления и досмотра лиц при проведении оперативно-разыскных мероприятий (далее также — ОРМ). В практике осуществления оперативно-разыскной деятельности (далее также — ОРД) нередко складывается ситуация, когда противоправные действия виновных лиц выявляются оперативными сотрудниками внезапно и требуют применения соответствующих мер принуждения. При этом, учитывая задачи оперативно-разыскной деятельности, осуществляемой указанными подразделениями, под противоправными действиями в настоящей публикации будут пониматься только преступления и совершаемые осужденными нарушения установленного порядка отбывания наказания в исправительных учреждениях.

Следует отметить, что указанный недостаток ранее неоднократно выделялся в научных трудах[80] представителей различных научных школ и субъектов ОРД, а относительно недавно был подвергнут научному анализу применительно к условиям уголовно-исполнительной системы (далее — УИС)[81]. Учитывая актуальность и прикладной характер затронутой авторами темы, мы посчитали необходимым продолжить ее научное обсуждение.

Как справедливо отмечают Р.Г. Налбандян и проф. Б.А. Спасенников, проблема применения мер принуждения является общей для всех субъектов ОРД. Вместе с тем, по их мнению, «оперативно-разыскное принуждение», несмотря на отсутствие соответствующих норм оперативно-разыскного законодательства, «широко применяется в оперативно-разыскной практике», «а все действия, связанные с применением физической силы и специальных средств, совершаемые в целях захвата и доставления лица до процессуального решения о задержании, осуществляются оперуполномоченным на свой страх и риск» [82].

С мнением уважаемых авторов трудно однозначно согласиться. В этой связи автор разделяет мнение В.А. Гусева[83], который подчеркивает, что оперативно-разыскное принуждение недопустимо и применяться не должно в связи с отсутствием соответствующих норм закона. В целом соглашаясь с существованием поставленной авторами проблемы, тем не менее следует отметить, что юридически подготовленные оперативные сотрудники УИС соотносят свои действия с требованиями нормативных правовых актов, регламентирующих деятельность правоохранительных органов в целом и УИС в частности, а в случае отсутствия правовых оснований для применения непосредственно ими мер принуждения используют возможности взаимодействия с иными правоохранительными органами, которым такое право предоставлено законом.

Исходя из этого, автор считает возможным заключить, что, по его мнению, хотя меры оперативно-разыскного принуждения и используются на практике, не будучи закрепленными в оперативно-разыскном законе, они осуществляются в соответствии с нормами законодательства, регламентирующего деятельность их применителей — субъектов ОРД. Вместе с тем, с целью обеспечения унификации применения норм оперативно-разыскного закона, представляется необходимым законодательно закрепить права и обязанности как оперативных подразделений всех субъектов ОРД по проведению ОРМ, так и лиц, в отношении которых они осуществляются. Особенно актуальным указанный вопрос представляется для гласных ОРМ, проведение которых не регламентируется ни уголовно-процессуальным, ни оперативно-разыскным законами[84].

Характеризуя современное состояние данной проблемы, проф. А.Ю. Шумилов, отмечает, что негласность есть сущностное свойство ОРД, без нее эта деятельность изменится и переродится в нечто иное[85]. Его поддерживает проф. А.Е. Чечетин: «Суть ОРД, ее специфика и особое положение, как известно, исторически заключалась в исключительно негласном, тайном характере»[86]. Закрепление в ФЗ об ОРД принципа сочетания гласных и негласных методов и средств не свидетельствует о возможности использования каких-либо принудительных мер при осуществлении ОРД, а лишь дает возможность проведения отдельных ОРМ хотя и гласным способом, но без принуждения. Примером проведения такого ОРМ, по нашему мнению, может служить гласный опрос, проводимый с согласия опрашиваемого лица.

Как пишет далее проф. А.Е. Чечетин, «будучи убежденными в недопустимости принудительных мер при осуществлении ОРД исследователи из Омской Академии МВД России в серии комментариев к ФЗ об ОРД отмечали, что гласная форма проведения ОРМ, в частности обследования, может применяться лишь при условии согласия владельцев обследуемых объектов[87]. Эта позиция получила признание у многих специалистов[88] и не вызывала каких-либо дискуссий на протяжении длительного времени»[89]. В свою очередь, считаем необходимым добавить к приведенному списку ученых трудов мнение уважаемого О.А. Вагина[90], который, в соавторстве с другими известными учеными, приводит следующий комментарий к отдельным ОРМ: «Гласный сбор образцов проводится при согласии их владельцев (носителей)… Проведение обследования местности… на участках земли, находящихся в частном пользовании или владении, производится открыто, с согласия собственников или владельцев, либо негласно или зашифрованно».

Однако, продолжает проф. А.Е. Чечетин, оперативно-разыскная практика вопреки устоявшемуся доктринальному толкованию закона по-иному начала подходить к условиям гласного обследования. Закрепленное в ст. 15 ФЗ об ОРД полномочие органов, осуществляющих ОРД, на гласное и негласное проведение ОРМ стало пониматься правоприменителями как возможность их гласного осуществления не только без согласия, но и вопреки воле лиц, в отношении которых они осуществляются. Такое расширительное толкование положений ФЗ об ОРД привело к распространению приемов принудительного гласного обследования нежилых помещений…»[91].

В ходе научных дискуссий по затронутому вопросу автору довелось услышать позицию одного из ученых, разрабатывающих вопросы осуществления ОРД в УИС, состоящую из следующих тезисов.

1. Ст. 1 ФЗ об ОРД дает право осуществлять ОРМ гласно и негласно, однако не раскрывает, какие действия могут осуществляться при их осуществлении.
2. Тактика осуществления ОРМ, в соответствии с ч. 2 ст. 4 ФЗ об ОРД, может регламентироваться ведомственными нормативными правовыми актами, носящими закрытый характер. Требование наличия согласия заинтересованных лиц на проведение ОРМ в их отношении в указанных действующих нормативных правовых актах ФСИН России не содержится.
3. Ч. 2 ст. 15 ФЗ об ОРД устанавливает порядок изъятия документов, предметов, материалов при проведении гласных оперативно-розыскных мероприятий.
4. Следовательно, оперативный сотрудник, руководствуясь закрытым ведомственным нормативным правовым актом, имеет право осуществлять ОРМ, не ограничивающие конституционные права граждан, гласно, без решения суда или согласия заинтересованных лиц, при этом изымать документы, предметы, материалы. Если лица считают свои права нарушенными, они имеют право обратиться в органы прокуратуры или суда.

Нам представляется, что указанная процедура представляет собой подмену уголовно-процессуальных действий гласными ОРМ, к которым, как известно, не предъявляются требования, безусловное соблюдение которых необходимо при проведении следственных действий. Более того, в качестве примера ведомственного одобрения такой подмены возможно привести «Инструкцию о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-розыскного мероприятия обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[92], которая содержит регламентацию прав и обязанностей должностных лиц, проводящих указанный вид оперативного осмотра, в том числе возможность привлечения к этому ОРМ сотрудников подразделений специального назначения ОВД «в целях обеспечения физической защиты сотрудников, проводящих обследование», что возможно лишь в случае активного противодействия проведению мероприятия, т.е. Инструкция допускает проведение ОРМ вопреки воле участвующих в нем лиц.

В связи с этим Д.Г. Шашиным и А.В. Коршуновым[93] предлагается при ответе на вопрос лица, в отношении которого проводится ОРМ, имеется ли разрешение суда или иная санкция для проведения данного ОРМ, ссылаться на утвердивший указанную инструкцию приказ МВД России и иметь при себе его распечатанную копию. Однако автору это представляется несколько некорректным, как и само утверждение авторов о возможности принудительного оперативного осмотра нежилого помещения.

Полностью поддерживая в рассматриваемом вопросе позицию проф. А.Е. Чечетина, мы считаем, что указанный нормативный правовой акт МВД России регламентирует исключительно деятельность сотрудников МВД России и не может подменять собой требования закона даже при их отсутствии. Опираясь на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, проф. А.Е. Чечетин абсолютно верно утверждает, что «правовое регулирование, направленное на ограничение прав и свобод граждан, допустимо лишь федеральным законом[94], но не подзаконным нормативным актом, да к тому же ведомственного характера… ФЗ об ОРД закрепляет в ст. 15 лишь право на гласное проведение ОРМ, но не предусматривает возможности принудительной реализации этого права». В пользу данного тезиса процитируем постановление ЕСПЧ по делу «Быков против России»: «п. 76 …закон[95] должен быть сформулирован в достаточно ясных выражениях…»[96], а также напомним один из основополагающих принципов юриспруденции — закон не имеет расширительного толкования.

В связи с этим, учитывая существующий правовой пробел, мы считаем необходимым законодательно предусмотреть право лиц в случае проведения гласных ОРМ отказаться от участия в их проведении в случае, если отсутствует решение суда, обязывающее их к такому участию. Так, например, гражданин имеет право игнорировать требование оперативного сотрудника принять участие в опросе, сборе образцов для сравнительного исследования, не предоставлять занимаемое им служебное помещение для обследования и т.д. Указанное предложение вносится с целью размежевания оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий, устранения возможностей превышения пределов полномочий оперативным составом.

В свою очередь, граждане обязаны выполнять законные требования должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, т.е. требования, основанные на нормах законодательства. Так, например, гражданин имеет право проигнорировать требование оперативного сотрудника УИС о проведении гласного оперативного осмотра принадлежащего ему автомобиля, но не имеет права отказаться от выполнения данного требования, если автомобиль будет находиться на территории исправительного учреждения, на которой установлены режимные требования. В этом случае досмотр будет проведен на основании ч. 6 ст. 82 «Режим в исправительных учреждениях и его основные требования» Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации[97], устанавливающей, что администрация исправительного учреждения вправе производить досмотр находящихся на территории исправительного учреждения и на прилегающих к нему территориях, на которых установлены режимные требования, лиц, их вещей, транспортных средств.

Все вышеизложенное в полной мере касается и осужденных, в отношении которых могут осуществляться не гласные ОРМ, а режимные меры — обыск, доставление в дежурную часть, досмотр и др. Несмотря на внешнюю схожесть, режимные меры имеют иную правовую природу, хотя их результаты после определенной процедуры также могут быть при соблюдении определенных условий быть использованы в уголовном процессе в качестве доказательств.

Подводя итог, автор подчеркивает, что не претендует на однозначность в определении истины и предлагает в дальнейшем продолжить научную дискуссию ученых-сыскологов и сыщиков-практиков — только в споре рождается истина.

9. Бажанов Станислав Васильевич, ведущий научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, старший советник юстиции, академик Петровской академии наук и искусств,

Воронцов Андрей Александрович, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере экономики НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, советник юстиции.

Легализация в оперативно-разыскном законодательстве понятия подведомственности как фактор, способствующий своевременному выявлению, раскрытию и расследованию преступлений экономической направленности

Исследование многолетнего опыта правоохранительной деятельности показывает, что доминирующая в той или иной стране социально-экономическая политика задаёт базовые параметры политики уголовной, предопределяя пределы целесообразного вторжения государства в сферу хозяйственных отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления[98].

Принято считать, что первые научные труды, специально посвящавшиеся уголовной политике, принадлежат С. Гогелю и М. Чубинскому[99]. Первый из них определял уголовную политику как учение о существующих (репрессивных и превентивных) мерах борьбы с преступностью, подчеркивая слабую роль государственных органов в обеспечении превенции в развитие потенциала общественного влияния на исполнение наказаний и предупреждение уголовно наказуемых деяний.

Понятие уголовной политики, предложенное М. Чубинским, было более полным и для своего времени масштабным. Уголовная политика, по его версии, являлась ветвью науки уголовного права, призванной вырабатывать указания для наилучшей постановки дела уголовного правосудия как путем социальных реформ, так и посредством создания наилучшего уголовного законодательства[100]. Содержание уголовной политики указанный автор видел в превенции репрессии и в политике уголовного законодательства. Однако основное содержание его работы составляла скорее философия уголовного права.

Из новейших взглядов на данную проблему следует выделить воззрение, согласно которому термином «уголовная политика» охватывается система принципов, политических и политико-правовых предписаний, критериев, правовых и иных социальных норм антикриминального цикла, криминологических программ, в том числе по ресоциализации преступников, выработанных на научной основе и осуществляемых государством совместно с субъектами российского гражданского общества по обеспечению правопорядка, предупреждению преступности и борьбы с ней, безопасности личности, а в необходимых случаях — национальной безопасности»[101].

На взгляд авторов, рассматриваемый термин («уголовная политика») малопригоден для определения той сферы государственной деятельности, которая в данном случае подвергается исследованию. Обусловлено это тем, что словарное его определение, считающееся общепринятым, буквально означает «имеющий отношение к преступлению»[102], чем подчеркивается криминальная, преступная его этимологическая природа[103]. Поэтому учитывая не смолкающие в теории права и государства дискуссии на предмет того, что является первичным — государство или право, авторы настоящей статьи склонны называть анализируемый феномен ничем иным как государственно-правовой политикой Российской Федерации в области борьбы с преступностью[104].

Тем не менее, завершенного определения рассматриваемого феномена в науках уголовно-правового блока до сих пор не выработано. Выносившиеся на суд научной общественности различные её дефиниции касались в том числе уголовно наказуемых деяний в сфере экономики, с учетом специфики их совершения, детерминации, особенностей уголовно-правовой квалификации, а также ответственности. В связи с этим, в теоретическом плане, а также в целях формирования объективных статистических показателей представляется возможным выделить, как минимум, два элемента, определяющих государственную правовую политику Российской Федерации в области выявления, раскрытия и расследования преступлений экономической направленности. Первый — формирование качественного федерального законодательства об ответственности (уголовной, административной, гражданской) за противоправные формы поведения хозяйствующих субъектов[105]. Второй — его (соответствующего законодательства) эффективное применение.

Надо заметить, что действующий Уголовный кодекс Российской Федерации был принят в 1996 г. в условиях новой (для того периода времени) экономической политики, когда многие институты еще не существовали или только что зарождались. Соответственно, посягавшие на них общественно опасные деяния в нём (УК РФ) не предусматривались. С другой стороны, часть экономических отношений в современных реалиях стала представлять крупные (под-) отрасли отечественной экономики, в которых сформировались эффективные механизмы обеспечения их охраны. Поэтому преступные посягательства на часть из них уже не представляют той общественной опасности, существовавшей в условиях их неразвитости. В виду изложенного оставление в силе старых уголовно-правовых норм, предусматривавших уголовно наказуемые деяния, посягавшие на подобные отношения, влекло излишнюю уголовно-правовую репрессивность.

Именно поэтому действующий уголовный закон, с одной стороны, характеризуется чрезмерной криминализацией, а с другой — не предусматривает всего спектра новых противоправных деяний в хозяйственной сфере.

Не составляет особого секрета то, что под экономической преступностью ныне принято понимать социальное, относительно массовое, изменчивое, но устойчивое явление, состоящее из совокупности преступных посягательств, совершаемых в сфере экономики либо связанных с экономической жизнедеятельностью общества. При этом разработка ключевого понятия «экономические преступления» в теории советского, а впоследствии и российского уголовного права, постоянно вызывала бурные научные дебаты[106], поскольку очевидно, что любое из них так или иначе затрагивало и затрагивает экономические основы жизни социума.

В отдельных случаях экономическую преступность пытаются представить в виде особого типа соответствующих отношений рыночного характера, выраженных в криминальной форме. Связь с рыночными отношениями выделяется здесь неспроста, поскольку рассматриваемые виды противоправного поведения во многом связаны с бизнесом, предпринимательством, процветание которых стало возможным в условиях рыночной модели хозяйствования, основывающейся на таких общеизвестных категориях как «капитал», «прибыль» и т.д. Последствия современных преступлений экономической направленности проявляются в вытеснении легитимных социальных норм и ролевых функций в социуме их антиподами, продуцирующими антиобщественные стереотипы поведения[107].

Известно, что нормы УК РФ, касающиеся преступлений экономической направленности, образуют самостоятельный институт, характеризующийся единым объектом уголовно-правовой охраны. Относительно обособленными (самостоятельными)их видами выступают:

1) имущественные преступления (против собственности);

2) преступления в сфере экономической деятельности;

3) коррупционные преступления;

4) преступления против интересов службы в коммерческих организациях;

5) экономическая организованная преступность;

6) компьютерные и иные преступления, связанные с использованием высоких технологий.

В УК РФ имеется специальный раздел «Преступления в сфере экономики», в который входят три главы с 47 статьями о преступлениях против собственности, в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих организациях. Вместе с тем, в него (этот раздел) не вошли должностные преступления (злоупотребления, взяточничество и др.), компьютерные преступления, преступления, связанные с посягательством на интеллектуальную собственность и авторские права, и ряд других, традиционно относившихся к преступлениям рассматриваемой категории.

С другой стороны, некоторые преступления против собственности не относится к разряду экономических: преступления, связанные с прямым посягательством на собственность (кража, грабеж, разбой, уничтожение или повреждение имущества), а также иные преступления против собственности, не связанные напрямую с экономической деятельностью.

Следует иметь в виду, что потребность в использовании в криминологической, и, прежде всего, в учебной литературе понятия «преступления экономической направленности» обусловлена неопределенностью их научно обоснованных признаков, количественных и качественных характеристик на основе обобщения накопленных статистических материалов, что заметно затрудняет разработку родовой (криминологической) характеристики. Последняя призвана объективно отражать результаты оперативно-служебной деятельности следственных и оперативных подразделений правоохранительных органов, осуществляющих борьбу с преступлениями экономической направленности (например, подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции органов внутренних дел).

Прокуроры (посредством присущих им методов) также призваны принимать активное участие в своевременном выявлении, раскрытии и расследовании преступлений экономической направленности, в том числе в тесном взаимодействии с другими правоохранительными органами. Объясняется это тем, что анализируемые уголовно наказуемые деяния обнаруживаются, главным образом, в ходе оперативно-розыскных мероприятий оперативных подразделений органов внутренних дел Российской Федерации, осуществляемых в соответствии с Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[108]. Особенности прокурорской деятельности по выявлению, раскрытию и расследованию указанного вида уголовно наказуемых деяний проявляются в том, что согласно действующему уголовно-процессуальному законодательству прокурор признаётся должностным лицом, уполномоченным в пределах предоставленной ему компетенции осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37 УПК РФ).

Таким образом, законодатель позиционирует его, с одной стороны, как участника уголовного процесса со стороны обвинения, правомочного осуществлять так называемое уголовное преследование, а с другой — как должностного лица, призванного осуществлять надзор за законностью уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности этой же стороны. В силу изложенного, законодательное отнесение прокурора к стороне обвинения не исключает, а наоборот, предполагает различные формы еговзаимодействия (в процессуальных формах) с органами предварительного расследования (оперативно-розыскными органами), а вот юридический статус должностного лица, осуществляющего прокурорский надзор за ними, таковую возможность исключает в принципе.

Наличие в объективной стороне признаков состава преступления экономической направленности обнаруживается не сразу, а, как правило, в ходе оперативно-розыскного документирования, реже — после возбуждения уголовного дела и даже в стадии предварительного расследования. В силу изложенного, прокурорский надзор за соблюдением законов субъектами уголовно-процессуальных и оперативно-розыскных правоотношений в ряде случаев должен осуществляться одновременно[109]. На данное обстоятельство косвенно обращается внимание в ст. 29 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации»[110], конкретизирующей предмет прокурорского надзора за исполнением законов органами предварительного расследования и оперативно-розыскными органами: соблюдение прав и свобод человека и гражданина, установленного порядка разрешения заявлений и сообщений о совершенных и готовящихся преступлениях, выполнения оперативно-розыскных мероприятий и проведения расследования, а также законность решений, принимаемых органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное следствие. Заметим, что в указанной норме законодатель развёл понятия «органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность» и «органы дознания», что является принципиальным для уяснения не только предмета, но и пределов полномочий прокуроров в рассматриваемой сфере. Тем более что упомянутые прокурорские полномочия находятся в непосредственной взаимосвязи с пределами полномочий поднадзорных им органов предварительного расследования и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

В то же время в уголовно-процессуальной и в оперативно-розыскной теории, равно как и в соответствующих отраслях законодательства, органы дознания сплошь и рядом отождествляются с оперативно-розыскными органами, что в методологическом плане заметно осложняет характер взаимоотношений прокуроров с поднадзорными им сотрудниками следственных и оперативных подразделений правоохранительных ведомств.

Перечисленные обстоятельства приобретают особое значение при оценке правомерности участия органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений экономической направленности. Именно поэтому Федеральный закон» Об оперативно-розыскной деятельности», при его обновлении, должен включать в себя такую категорию как подведомственность, предназначенную для определения компетенции сотрудников оперативных подразделений МВД Российской Федерации и некоторых других правоохранительных ведомств, в сфере выявления и раскрытия рассматриваемых преступлений. Объясняется данное обстоятельство тем, что каждое оперативное подразделение, участвуя в решении узковедомственных задач, призвано направлять свои усилия на выявление не всех, входящих, в том числе, в разряд преступлений экономической направленности, уголовно наказуемых деяний, а лишь тех, которые отнесены к его исключительному ведению. В оперативно-служебной практике Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России, например, их перечень до сих пор излагается в так называемом классификаторе. На это справедливо обращает внимание профессор А.Ю. Шумилов, когда пишет, что «…особенностью субъективной оперативно-разыскной реальности выступает её постоянное и всё убыстряющееся расширение. Такое расширение происходит в связи с получением оперативно-разыскной наукой всё новых и новых научных знаний об оперативно-разыскной реальности»[111].

Он же еще в 2004 г. пытался определить оперативно-розыскную подведомственность: «Подведомственность в оперативно-розыскной деятельности. (Другое название — предмет сыскного, оперативно-розыскного ведения, оперативно-розыскная подведомственность.) Разрабатываемые оперативно-розыскной теорией положения, согласно которым каждый оперативно-розыскной орган… должен целенаправленно осуществлять ОРМ по поиску и обнаружению определенных преступлений (розыску лиц, их совершивших)…

Системного изложения подведомственности в ОРД в федеральном законодательстве нет. Только отдельные элементы подведомственности в ОРД закреплены в норме ФЗ об ОРД (ч. 2 ст. 13), в соотв. с которой оперативное подразделение органа внешней разведки Минобороны России проводит ОРМ только в целях обеспечения своей безопасности и в случае, если проведение этих ОРМ не затрагивает полномочий ОРО, указанных в п. 1—8 ч. 1 ст. 13. Отсутствие единого видения законодателя о подведомственности в ОРД негативно влияет на оперативно-розыскную практику.

Подведомственность в ОРД не тождественна подследственности в уголовном процессе…»[112].

Таким образом, проблема разграничения подведомственности различных оперативно-розыскных органов остаётся неразрешенной, в то время как каждый государственный орган (учреждение) должен заниматься только теми вопросами, которые, в соответствии с нормативными правовыми актами, относятся к его исключительной компетенции[113].

10. Николай Петрович Водько, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.

Имеет ли оперативно-разыскная политика Российской Федерации внешнюю функцию?

Научное познание понятия и содержание оперативно-разыскной политики начато сравнительно недавно. При этом ученые, признавая необходимость теоретической разработки проблемы оперативно-разыскной политики, исходили из того, что она является составным элементом уголовной политики, а последняя — внутренней правовой политики страны[114].

Только А.Ю. Шумилов в последнее время предложил различать оперативно-разыскную политику в качестве «Компонента проводимой РФ политики (прежде всего внутренней) и одновременно составляющей отдельных «отраслевых» политик, в частности, уголовно-правовой политики в воздействии на преступность и «сыскной» политики в профессиональной сыскной деятельности (разведывательной политики, контрразведывательной политики и т.п.)»[115]. Он же в оперативно-разыскной политике в качестве ее компонента выделил политику оперативно-разыскной науки как: 1) предметную область оперативно-разыскного науковедения; 2) научную область, предназначенную разрабатывать соответствующие положения самоорганизации оперативно-разыскной науки, а также ее социальной значимости как части социокультурного института российского общества[116].

Новой работой, исследующей и эту проблему, явилось издание интересной монографии Санкт Петербургскими учеными С.И. Захарцевым, Ю.Ю. Игнащенковым, В.П. Сальниковым «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке[117]. Ученые считают, что оперативно-разыскная политика значительно шире уголовной политики, составляя в определенной степени элемент внешней политики государства, которую реализуют субъекты ОРД. «Проводимая Россией внешняя политика предусматривает практически для каждого из субъектов ОРД возможность получать из-за границы информацию, в том числе об угрозах внешней безопасности России, по своей линии, через своих представителей за рубежом, по партнерским каналам и т.д. В этом смысле оперативно-розыскная политика значительно шире уголовной политики, составляя в определенной степени элемент внешней политики государства. Эту внешнюю политику реализуют, в частности, субъекты оперативно-розыскной деятельности»[118].

Выделение внешней оперативно-розыскной политики Российской Федерации обосновывается тем, что одной из задач ОРД, закрепленной в ч. 3. ст. 2. ФЗ «Об ОРД», является добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации. Речь по существу идет о разведывательной деятельности за рубежом, осуществляемой службой Внешней разведки, разведывательными органами ФСБ и Минобороны РФ, которые, однако, оперативно-разыскной деятельностью в традиционном ее понимании не занимаются, разве лишь при обеспечении собственной безопасности.

Согласно ст. 1 ФЗ «Об ОРД» эта деятельность осуществляется посредством проведения оперативно-разыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств, то есть от деяний, предусмотренных Уголовным Кодексом Российской Федерации и связанных с уголовным процессом. Борьба с какими видами предусмотренных УК РФ преступлений возложена на службу внешней разведки? Ни с какими. Согласно УПК РФ Служба внешней разведки не имеет следственных подразделений. В случае необходимости ведения следствия по материалам внешней разведки в отношении шпионов либо предателей из своих рядов — следствие проводят органы Федеральной службы безопасности РФ. Что же остается — важная государственная функция добывания информации в целях обеспечения безопасности Российской Федерации.

В этой связи возникает вопрос: Обосновано ли законодатель в ст.13 ФЗ «Об ОРД» к числу органов, осуществляющую оперативно-разыскную деятельность, отнес Службу внешней разведки Российской Федерации, поскольку она фактически оперативно-разыскной деятельностью не занимается?

Далее, является ли добывание разведывательной информации за рубежом вообще оперативно — розыскной деятельностью, поскольку последняя согласно ФЗ «Об ОРД» осуществляется только в целях защиты от преступных посягательств и лишь на территории Российской Федерации, как это декларируется в преамбуле закона об ОРД? Поскольку ОРД не может осуществляться за пределами Российской Федерации, то о какой внешней оперативно-разыскной политике может идти речь? Видимо следует говорить здесь о политике разведывательной деятельности.

Можно возразить, что субъекты ОРД Российской Федерации сегодня вправе проводить оперативно-разыскные мероприятия за рубежом в целях выявления и раскрытия преступлений, совершенных на территории Российской Федерации. Да, но проводят они эти мероприятия при выезде за рубеж не по правилам ФЗ «Об ОРД», а согласно норм международного права по правилам, закрепленным в законодательстве соответствующей страны. Это будет сыскная, детективная, полицейская, но не оперативно-разыскная деятельность РФ. Следовательно, может ли быть внешняя оперативно-разыскная политика, если юридически нет внешней оперативно-разыскной деятельности?

Нам представляется, что в контексте рассматриваемой проблемы существует определенная коллизия между отдельными нормами ФЗ «Об ОРД», закрепляющими цели и задачи оперативно-разыскной деятельности. Ст. 1 ФЗ «Об ОРД» декларирует, что оперативно-разыскная деятельность осуществляется в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств и только (подчеркнуто нами Н.В.).

Цели защиты личности и обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств достигаются путем решения в ходе ОРД задач выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших; розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда уклоняющихся от уголовного наказания, а так же розыска без вести пропавших, возложенных на оперативно-разыскную деятельность в ст.2 ФЗ «Об ОРД». Указанные задачи в полной мере соответствуют целям ОРД, закрепленным в ст.1 ФЗ «Об ОРД», а так же целям и задачам уголовного судопроизводства.

В то же время в число задач, закрепленных в ч. 3 ст.2 ФЗ «Об ОРД», законодатель включил задачи не связанные с уголовным судопроизводством — «добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.» Но события или действия, создающие угрозу всем названным в законе видам безопасности согласно УК РФ не является деяниями преступными, влекущими уголовную ответственность. В уголовном законе имеются конкретные составы преступлений, совершение которых может угрожать безопасности Российской Федерации, но это не «события или действия, создающие угрозу».

Сама по себе идея введения в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» о расширении использования возможностей всех субъектов ОРД в получении информации в интересах обеспечении безопасности общества и государства, казалось бы, звучит правильно, особенно в нынешнее время, к примеру, в отношении расширения возможностей поиска информации о террористических угрозах в целях их профилактики и предотвращения. Но это желаемое состояние предмета, а в действительности каждый государственный орган, как субъект ОРД, имеет строго обозначенную законом компетенцию, закрепленную в соответствующих законах о министерствах, службах, ведомствах. В их рамках они и осуществляют оперативно-разыскную деятельность и взаимодействуют между собой согласно межведомственным нормативным актам и соглашениям.

Из этого следует, что закрепленные в ст.1 ФЗ «Об ОРД» цели защиты личности, общества и государства от преступных посягательств и в ч.3. ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации в целях обеспечения безопасности РФ не совсем согласуются, эта задача выходит за пределы целей оперативно-розыскной деятельности.

Прописанная в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации о событиях и действиях, создающих угрозу безопасности РФ, находится в противоречии с целями ОРД, закрепленными в ст.1 ФЗ «Об ОРД». Ведь защищая жизнь, здоровье, права и свободы человека и гражданина, собственности от преступных посягательств, ОРД тем и обеспечивает безопасность личности, общества и государства. Зачем же возлагать на ОРД еще раз задачи добывания информации в интересах безопасности РФ? Не по тому ли, что в ст.13 ФЗ «Об ОРД» к числе субъектов ОРД отнесена Служба внешней разведки Российской Федерации?

Поскольку органы Службы безопасности РФ, обеспечивающие разведывательную функцию в государстве, оперативно-разыскной деятельностью в целях добывания информации фактически не занимаются, используя иные специфические средства и методы, а другие субъекты ОРД имеют конкретную компетенцию в сфере борьбы с преступностью внутри страны и реально имеют возможность добывать разведывательную информацию лишь по воле случая, закрепленная в ч.3 ст.2 ФЗ «Об ОРД» задача добывания информации о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности Российской Федерации представляется некорректной.

Более того, эта задача сформулирована довольно широко и грешит не конкретностью. В тоже время некоторые авторы считают более правильным, чтобы в формулировке этой задачи записать не только обязанность добывания информации, но и принятия в рамках своей компетенции мер по предотвращению событий и действий, создающих угрозы интересам государства.[119] Не получится ли «чехарда», когда каждый из субъектов ОРД будет заниматься не своим делом? Как свидетельствует практика в таких случаях успешно осуществляется взаимная передача информации соответствующему субъекту ОРД, за исключением экстренной необходимости пресечения подготавливаемых и совершаемых тяжких и особо тяжких правонарушений, что обязаны, обеспечивать все субъекты ОРД, не зависимо от компетенции.

На наш взгляд сомнения в отношении целесообразности законодательного закрепления в ФЗ «Об ОРД» такой задачи как добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности РФ, объясняются тем, что принятие ФЗ «Об ОРД» — это лишь вторая попытка регулирования оперативно-разыскной деятельности Российской Федерации и она естественно не может быть оптимальной. В условиях становления постперестроечной государственности в России наука пока не успевает за динамикой развивающихся политических и социально — экономических процессов. Это естественно. Ученые справедливо замечают, что юридические науки пока не дали ответа на вопрос: сколько в Российской Федерации должно быть правоохранительных органов и спецслужб, сколько должно быть субъектов ОРД?[120]

Возникающие сомнения относительно правомерности и возможности ведения оперативно-разыскной деятельности Российской Федерации за рубежом, подрывают формирующуюся научную концепцию оперативно-разыскной политики. Осуществляемую Службой внешней разведки РФ и другими спецслужбами разведывательную деятельность в интересах обеспечения безопасности Российской Федерации именовать оперативно-разыскной деятельностью не корректно, как и относить Службу внешней разведки РФ к числу субъектов ОРД.

Очевидно, что оперативно-разыскная политика не может быть шире уголовной политики и самостоятельной составляющей внешней политики РФ. Оперативно-разыскная политика носит правовой характер как составляющая уголовной политики, которая реализуется в четырех видах правоохранительной деятельности (уголовно-правовой, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной, оперативно-разыскной).

В целом формулировку задач оперативно-разыскной деятельности в ФЗ Об ОРД нельзя признать оптимальной. Так, в числе задач ОРД законодатель не называет ряд из них, фактически решаемых в ходе оперативно-разыскной деятельности в порядке ст. 7 ФЗ Об ОРД. Согласно ч. 2 данной нормы органы, осуществляющие оперативно-разыскную деятельность в пределах своих полномочий вправе так же собирать данные, необходимые для принятия решений о допусках к гостайне и работе на объекте с повышенной опасностью для жизни и здоровья людей, а так же для окружающей среды; о допуске к участию в ОРД, об установлении с лицом сотрудничества при подготовке и проведения ОРМ, по обеспечению безопасности органов, осуществляющих ОРД, о предоставлении либо аннулировании лицензий на частную детективную и охранную деятельность. Что означает собирать данные? Это означает проведение оперативно-разыскных мероприятий для сбора этих данных, то есть осуществления ОРД. Коль это так, то собирание данных является одной из задач ОРД, о чем следует не двусмысленно прописать в ст.2 ФЗ Об ОРД. Иначе эти фактически выполняемые оперативными подразделениями задачи не согласуются с целями ОРД, закрепленными в ст. 1 ФЗ Об ОРД — защита граждан, общества и государства от преступных посягательств. Проводимые в таких случаях ОРМ преследуют иные цели, не обозначенные в ст. 1 ФЗ Об ОРД. В этой связи думается, что законодатель Республики Беларусь поступил рационально, прописав «сбор сведений» в качестве задачи ОРД в ст. 3 закона Республики Беларусь «Об оперативно-розыскной деятельности»[121].

Проблема возложения на ОРД задач, не связанных с защитой лиц, общества и государства от преступных посягательств, остается пока не решенной. Может ли это продолжаться по мере становления правового государства Российской Федерации? В средствах массовой информации не так давно прозвучало заявление о возможности возложения на ОРД даже задач противодействия применению допинга в спорте. Возможно, выполняемые ныне ОРД отдельные функции, выходящие за пределы уголовного судопроизводства не является оперативно-разыскной, а иной (сыскной, проверочной или административно–сыскной) деятельностью? Оперативно-разыскной науке предстоит дать ответ и на этот вопрос.

Автор надеется, что последующая научная интерпретация изложенных положений позволит выработать оптимальную точку зрения на затронутые проблемы.

11. Денисов Николай Леонидович, доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент.

Проблема оперативно-разыскного предупреждения преступлений с административной преюдицией.

В настоящее время говоря об оперативно-разыскной деятельности все больше внимания уделяется необходимости повышения эффективности в ее рамках предупреждения преступлений. Данная деятельность является одной из задач оперативно-разыскной деятельности согласно статьи 2 Федерального закона от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ (в ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — ФЗ «Об ОРД»), кроме того некоторые ученые указывают предупредительную деятельность среди важнейших направлений как самой оперативно-разыскной деятельности[122] так и подразделений органов внутренних дел, осуществляющих такую деятельность[123].

В последнее время, в рамках криминализации уголовно-наказуемых деяний, появилась тенденция включать составы преступления с административной преюдицией. Таким образом, законодатель следует тенденции повышения строгости наказания лиц, совершающие определенные правонарушения, в том числе предусмотренные административным законодательстве. В настоящее время таких статей восемь: 116.1 «Нанесение побоев лицом, подвергнутым административному наказанию», 151.1 «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции», 157 «Неуплата средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей», 158.1 «Мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию», 212.1 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования», 264.1 «Нарушение правил дорожного движения лицом, подвергнутым административному наказанию», 284.1 «Осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности» и 314.1 «Уклонение от административного надзора или неоднократное несоблюдение установленных судом в соответствии с федеральным законом ограничения или ограничений» Уголовного кодекса Российской Федерации (далее УК РФ).

С одной стороны конечно можно говорить и оспаривать правильность или не правильность такого подхода с точки зрения обоснованности такого основания для признания преступности деяния. Однако в данной статье пойдет разговор не про это. Хотелось бы взглянуть на данное новшество с точки зрения оперативных работников, осуществляющих оперативно-разыскную профилактическую деятельность в рамках предупреждения преступлений.

Начнем с того, что в статье 1 ФЗ «Об ОРД» четко определяется понятие данной деятельности, в содержании которого указывается один из основных признаков, предполагающего ее основание и цель — защита жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. Хотелось бы акцентировать внимание на том, что данная деятельность предполагает защиту именно от преступных посягательств.

Вернувшись к указанному новшеству в механизме криминализации новых деяний можно увидеть, что данные преступления становятся таковыми не в силу специфики проявления какого-либо их обязательных признаков состава преступления, в том числе и общественной опасности, а именно в силу того, что административное правонарушение совершено два и более раза в течении определенного времени[124].

Исходя из того, что ФЗ «Об ОРД» допускает возможность необходимостью вести оперативно-разыскное предупреждение только для недопущения совершения новых преступлений такое новшество может вызвать или уже вызывает необходимость выявлять лиц, которые могут совершить ранее указанные преступления. Сотрудники оперативных подразделений будут вынуждены заниматься предупреждением непосредственно административных правонарушений и только опосредованно преступлений, что не предполагается законодательством. Так ФЗ «Об ОРД» указывая необходимость осуществления оперативно-разыскного предупреждения в статье 7 определяет основания, которые позволят ее осуществлять. Среди данных оснований, предусмотренных частью 2 указанной статьи и определяющих возможность вести предупредительную деятельность, можно выделить: 1) наличие признаков подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; 2) наличие события или действия (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации.

Данные основания не дают возможность для осуществления оперативно-разыскной деятельности в рамках предупреждения указанных преступлений.

Если следовать букве закона, что без оперативно-разыскных средств эффективность указанного предупреждения в отношений рассматриваемых преступлений будет значительно ниже и потребует больше времени и сил. Что, в свою очередь, повлечет снижение эффективности профилактической деятельности оперативных подразделений в целом.

Решением данной проблемы стало бы корректировка ФЗ «Об ОРД». В частности, в данном законе употребление термина «предупреждение преступлений» несколько более узко, нежели чем это предполагается. В частности, в юридической литературе[125] понятие «предупреждение преступлений» предполагает три этапа: профилактику, предотвращение и пресечения преступлений.

В ФЗ «Об ОРД» говоря о предупреждении предполагают только два последних этапа, что порождает ограниченность осуществления оперативно-разыскного предупреждения и в связи с последними изменениями УК РФ путем включения преступлений с административной преюдицией исключает его осуществления в отношении новых преступлений.

Хотелось бы отметить, что указанная проблема не нова, т.к. уже давно указывается учеными[126]. Однако новеллы в уголовном законодательстве ее еще больше обострили.

12. Лебедева Анна Андреевна, ведущий научный сотрудник «ФГКУВНИИ МВД России», к.ю.н., майор полиции, E-mail: Givemeyoursmile@mail.ru.

Личный сыск как форма оперативно-розыскной деятельности, позволяющей установить личность подозреваемого, скрывающего свои установочные данные.

«Для всех законопослушных субъектов, изучающих сыск, настала пора не просто понять, что оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил, а свыкнуться с мыслью, что ее необходимо изучать одновременно как в закрытом, так и в открытом режимах. Вопрос состоит только в том, чтобы найти золотую середину в открытом и одновременно закрытом преподавании знаний о сыске».

А.Ю. Шумилов[127].

Удостоверение личности подозреваемого/обвиняемого в совершении преступления — возложенная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее по тексту УПК РФ)^[128], Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» далее по тексту ФЗ Об ОРД)[129], Федеральным законом «О полиции»[130] на органы предварительного следствия и дознания обязанность по определению совокупности данных, характеризующих подозреваемого/обвиняемого, имеющих значение для правильного применения уголовного закона, соблюдения предписаний уголовно-процессуального законодательства.

Данные о личности обвиняемого в соответствии со ст. 73 УПК РФ входят в предмет доказывания и имеют непосредственное отношения к обстоятельствам совершения преступления.

Однако, в последнее время обращает на себя внимание тот факт, что отсутствие документов, удостоверяющих личность подозреваемого/обвиняемого, а так же документов, характеризующих его личность, на стадии предварительного следствия/дознания в большинстве случаев ведет к продлению срока следствия и срока содержания подозреваемого под стражей^[131], привлечению к уголовной ответственности лиц под чужими установочными данными.

Неправильное указание наиболее существенных данных о личности подозреваемого / обвиняемого, позволяющих идентифицировать личность гражданина по его личным документам^[132] в обвинительном заключении (обвинительном акте, обвинительном постановлении) приводит к возвращению уголовных дел прокурору с указанием на не полное указание органами предварительного следствия/дознания данных о личности обвиняемых.

Как для установления личности преступника, так и для выяснения его прежней судимости во всех культурных государствах существуют особые регистрационные бюро, в которых, по средствам карточной системы отображаются все осужденные и задерживаемые по подозрению в совершении преступлений лица.

В настоящее время центральные регистрационные бюро почти всей Европы не только обслуживают свою страну, но и находятся в деятельном общении с центральными бюро других европейских государств посредством постоянного обмена регистрационными карточками типичных представителей многочисленного класса международных преступников, для облегчения наблюдения за этими наиболее опасными и трудноуловимыми профессионалами, и для установления их прежней судимости в различных странах.[133]

Целям регистрации и идентификации преступников служат фотографирование их, составление словесного портрета, антропометрические измерения и дактилоскопические отпечатки.

Следует отметить, что в России, регистрация преступников имеет место быть, но требует существенной унификации. Выявление, задержание лиц, подозреваемых в совершении преступлений, доставление их к следователю, а так же в орган дознания, в том числе, как упоминалось выше, идентификация их установочных данных возложены, в том числе и на оперативных уполномоченных сотрудников полиции.

Однако, рассматривая теоретические источники и нормативные правовые документы, следует отметить, отсутствие единых терминов и определений, затрагивающих такие категории как «сыск» и «розыск», непосредственно позволяющих разделить ОРД на так называемые составляющие части, «открытые» и «конфиденциальные».

Так, В.И. Громов полагал, что «под розыском, в специальном значении этого слова, следует понимать такие действия органов дознания, которые или направлены к нахождению преступника по обнаруженному и уже в достаточной мере выясненному преступному факту, или же к отысканию предметов, добытых путем преступления, или, наконец, орудий преступления, которые могут иметь значение вещественных доказательств и дадут возможность найти и изобличить действительного виновника преступления… Розыск есть не только составная часть дознания, но и отдельный самостоятельный акт этого дознания, с присущими ему особыми приемами расследования: негласным сыском, слежкой и наблюдением.[134]

Так же Горяинов К.К. , Овчинский В.С. , Синилов Г.К. личный сыск, относя к гласной составляющей ОРД охарактеризовали его как обнаружение, выявление, поиск, осуществляемый лично или индивидуально субъектом этих действий.

В обоснование указанного определения отметим, что еще в дореволюционной России термин «сыск» получил распространение и вполне определенное значение. Им обозначались специальные мероприятия непроцессуального характера по установлению и обнаружению неизвестных или скрывшихся преступников, т.е. значение сыска стало отождествляться с действиями уполномоченных лиц или полиции, причем эти действия непроцедурного, свободного характера имели тем не менее строго определенную направленность на раскрытие преступления и задержание преступника.

Вышеуказанное позволяет полагать, что так называемый личный сыск является составной частью ОРД, он может осуществляться только для достижения целей и решения задач, предусмотренных ФЗ об ОРД. В пределах личного сыска оперативно-уполномоченные сотрудники полиции (далее по тексту оперативником) имеют право собирать информацию о лицах, непосредственно представляющих оперативный интерес для установления истины по уголовному делу, в частности, наводить справки, запрашивать в компетентных органах информацию, подтверждающую их биографические и установочные данные.

Однако не совсем верно отождествлять личный сыск лишь с осуществлением оперативником оперативно-розыскные мероприятия (далее по тексту ОРМ). Личный сыск представляет собой не разовое (отдельное) мероприятие, а их совокупность, определенный процесс, при котором осуществляется комплекс целенаправленных ОРМ, выбор и сочетание которых диктуются конкретными обстоятельствами и решаемыми задачами ОРД.

В специальной литературе уже были попытки противопоставить термины «розыск» и «сыск». Предлагалось, в частности, розыском называть соответствующие мероприятия применительно к конкретным разыскиваемым объектам (к примеру, к лицам, сбежавшим из-под стражи), а сыском — применительно к неизвестным лицам, предметам, событиям[135].

На наш взгляд это точка зрения имеет место на существование и наиболее близка автору.

Так, в феврале 2017 года в Краснодарском крае задержан 39 летний житель Новосибирской области, подозреваемый в совершении убийства. Почти 12 лет после совершения преступления он скрывался от правоохранительных органов в другом регионе, жил и работал по чужим документам, удостоверяющим личность. Над раскрытием этого преступления и установлением личности преступника работали несколько десятков опытных оперативников и следователей. Биографические данные подозреваемого были установлены еще в 2005 году по «горячим следам», однако мужчина скрылся и был объявлен в федеральный розыск. Комплексное использование возможностей ОРД, розыска и сыска, оперативно-разыскных и других подразделений органов внутренних дел позволило установить, что подозреваемый проживает на Кубани под чужим именем[136].

Нормативные документы содержат дефиницию, согласно которой, межгосударственный розыск лиц — комплекс оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на: обнаружение, задержание и заключение под стражу в целях выдачи или осуществления уголовного преследования лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия или суда и уклоняющихся от отбывания уголовного наказания; установление места нахождения лиц, уклоняющихся от исполнения решения судов по искам; установление места нахождения лиц, пропавших без вести или утративших связь с родственниками; установление личности человека, не способного сообщить о себе установочные данные; установление личности человека по неопознанному трупу, а также предоставление информации обо всех категориях разыскиваемых и устанавливаемых лиц, находящихся за пределами государства-инициатора розыска, но на территориях Сторон…».^[137]

Однако в указанном определении не говорится об установлении личности подозреваемых, обвиняемых в совершении преступления лиц, намеренно скрывающих установочные данные или использующие биографические данные иных лиц.

Вышеизложенное позволяет считать сыск — комплексом оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на установление личности лица, подозреваемого в совершении преступления, не имеющего на момент задержания документов удостоверяющих личность.

А так же отметить, что оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил.

Тезисы.

1. Удостоверение личности подозреваемого/обвиняемого в совершении преступления — возложенная Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», Федеральным законом «О полиции» на органы предварительного следствия и дознания обязанность по определению совокупности данных, характеризующих подозреваемого/обвиняемого, имеющих значение для правильного применения уголовного закона, соблюдения предписаний уголовно-процессуального законодательства;
2. Данные о личности обвиняемого в соответствии со ст. 73 УПК РФ входят в предмет доказывания и имеют непосредственное отношения к обстоятельствам совершения преступления;
3. Отсутствие документов, удостоверяющих личность подозреваемого/обвиняемого, а так же документов, характеризующих его личность, на стадии предварительного следствия/дознания в большинстве случаев ведет к продлению срока следствия и срока содержания подозреваемого под стражей, привлечению к уголовной ответственности лиц под чужими установочными данными;
4. Неправильное указание наиболее существенных данных о личности подозреваемого / обвиняемого, позволяющих идентифицировать личность гражданина по его личным документам в обвинительном заключении (обвинительном акте, обвинительном постановлении) приводит к возвращению уголовных дел прокурору с указанием на не полное указание органами предварительного следствия/дознания данных о личности обвиняемых;
5. Как для установления личности преступника, так и для выяснения его прежней судимости во всех культурных государствах существуют особые регистрационные бюро, в которых, по средствам карточной системы отображаются все осужденные и задерживаемые по подозрению в совершении преступлений лица;
6. Следует отметить, что в России, регистрация преступников имеет место быть, но требует существенной унификации;
7. Отсутствие единых терминов и определений, затрагивающих такие категории как «сыск» и «розыск», непосредственно позволяющих разделить ОРД на так называемые составляющие части, «открытые» и «конфиденциальные»;
8. Существует мнение, что личный сыск, отнесен к гласной составляющей ОРД представляющей совокупность действий по обнаружению, выявлению, поиску, осуществляемый лично или индивидуально субъектом этих действий;
9. Сыск — комплекс оперативно-разыскных, поисковых, информационно-аналитических и иных мероприятий, направленных на установление личности лица, подозреваемого в совершении преступления, не имеющего на момент задержания документов удостоверяющих личность;
10. Оперативно-розыскная деятельность — единство открытых и закрытых (конспиративных) правил.

13. Потапова Надежда Николаевна, кандидат юридических наук. Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Нижегородской академии МВД России» (Нижегородская академия МВД РФ). Заместитель начальника кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел,

Долгачёва Оксана Игоревна, кандидат юридических наук. Федеральное государственное казенное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Нижегородской академии МВД России» (Нижегородская академия МВД РФ). Доцент кафедры предварительного расследования, e-mail: de1.fakto1@gmail.com.

К вопросу о необходимости разработки компетентностной модели конфиденциального сотрудника ОВД.

Конфиденциальное содействие и конфиденциальное сотрудничество является сложной и многосторонней формой деятельности в сфере противодействия преступности. В Федеральном законе «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ (далее — ФЗ «Об ОРД») законодатель дает два термина — «содействие» и «сотрудничество», характеризуя использование в своей деятельности оперативными подразделениями органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность (далее — ОРД), помощи отдельных граждан, но не разделяет их.

Сравнительный анализ двух категорий — «содействие» и «сотрудничество» показывает их тесную взаимосвязь, которую можно продемонстрировать одним примером. Так, установлению отношений сотрудничества, как правило, предшествует содействие лица органу, осуществляющему ОРД, а прекращение отношений сотрудничества по некомпрометирующим основаниям предусматривает возможность поддерживать с ним связь как с лицом, потенциально способным помогать оперативным подразделениям в решении их задач[138].

ФЗ «Об ОРД» закрепил возможность граждан гласно и негласно участвовать вместе с оперативными подразделениями органов, осуществляющих ОРД, в противодействии преступным посягательствам на охраняемые уголовным законом объекты. При этом не только обеспечивается право на конфиденциальность содействия и сотрудничества, но и устанавливается возможность для лиц сотрудничать с оперативными подразделениями по контракту на профессиональной основе. Предусмотрена соответствующая система социально-правовой защиты данных лиц, включая пенсионное обеспечение.

Как справедливо отмечает профессор А.Ю. Шумилов, «конфиденциальность означает доверительность, секретность. Конфиденциальность в ОРД есть прежде всего специфическое правовое отношение между двумя сторонами: представителем государства — оперативником и человеком, давшим согласие оказывать конфиденциальное содействие, выраженное в негласной форме осуществления ОРД. Такое отношение характеризуется наличием определенных обязанностей и прав у обеих сторон, а также соответствующей юридической ответственности. Вместе с тем конфиденциальность есть сущностной аспект ОРД, характеризующий ее как вид государственной правоохранительной деятельности, осуществляемый в основном секретно, негласно»[139].

Процесс управления эффективностью конфиденциальными сотрудниками в современных условиях является сложным и многомерным процессом, включающим разработку системы показателей эффективности, формирование структуры, построение на ее основе системы мотивации, формирующей у конфидентов органов внутренних дел (далее — ОВД) заинтересованность в достижении целевых значений оценочных показателей, отвечающих целям планирования.

Методологическая и организационная разработка системы измерения и оценки результативности работы негласного аппарата является наиболее сложной составляющей общей методологии управления ее эффективностью. Для измерения результативности деятельности конфидентов, прежде всего, важно правильно выбрать ее количественные измерители для получения исходной информации, а также для получения массивов значений, подлежащих контролю и анализу. Формирование этих информационных массивов должно осуществляться в рамках методологической концепции, соответствующей целям. В соответствии с принятым системным подходом формирование информационных массивов должно происходить по отдельным категориям конфиденциальных сотрудников, отвечающим за какой-либо поддающийся измерению результат деятельности.

В последние годы актуализировалась проблема оценки эффективности работы конфиденциальных сотрудников, в том числе, в области разработки теории и методического инструментария.

Мы разделяем мнение профессора А.Ю. Шумилова, что в содержании ОРД имеются противоречия между:

– необходимостью оценки именно качества оперативно-разыскной работы (на основе соответствующих научно выверенных критериев) и повсеместно бытующей и процветающей оценкой работы оперативного состава по количественным, «административно-командным», «палочным» показателям;

– исторически устоявшимся взглядом на агентов и в целом агентурный аппарат как на средство ОРД и пониманием того, что в правовом государстве лицо, оказывающее содействие в осуществлении ОРД, должно восприниматься в качестве субъекта этой деятельности, т.е. носителя определенных прав и обязанностей[140].

К недостаткам существующих методик следует отнести: отсутствие единых стандартов описания эффективности работы, трудоемкость методик (включают целый набор оценочных процедур), неоправданно большое количество показателей, которые характеризуют не столько деятельность конкретного конфидента, сколько деятельность всего органа внутренних дел. Кроме того, методики являются общими для всех ОВД и не учитывают специфических особенностей деятельности конкретного оперативного подразделения, не предусматривают возможности изменения набора показателей. Что касается информационной ценности, актуальности и значимости показателей, получаемых с помощью методик, то можно отметить их крайне малое значение для оценки эффективности непосредственно деятельности конфидента, поскольку они характеризуют совокупную экономическую деятельность ОВД.

При всех заслуживающих внимание новациях, действующая система оценки сохраняет сформировавшиеся в прошлом такие черты, как предназначенность для внутриведомственного пользования и подход, базирующийся главным образом на рассчитываемых по данным статистической отчетности показателям, формальная природа которых, несмотря на стремление их корректного представления, влечет столь же формальное следование за их внешним цифровым значением, порождая в прошлом и настоящем необъективность оценки, искажение реального положения дел.

Решение проблем совершенствования системы оценки деятельности органов внутренних дел, повышение ее регулятивной роли за счет разработки более обоснованных расчетных показателей, представляется распространенным заблуждением[141].

Преувеличение роли отдельно взятых показателей неизбежно порождает формальное отношение к оценке деятельности конфидентов. Без понимания причин, условий и процессов, отражаемых в этих показателях, сами по себе они не способны быть достаточным основанием для непосредственной оценки. Это не означает отрицания научно-методических средств измерения и использования количественных показателей, необходимости совершенствования технологий их конструирования. Речь идет о том, что по своей природе они способны выполнять лишь вспомогательную функцию информационного обеспечения и не могут служить основанием всей конструкции системы оценки. Не адекватное масштабам преступности состояние ресурсной обеспеченности органов внутренних дел, включая материально-техническую и кадровую составляющие (самообеспечение, отток квалифицированных сотрудников, засорение случайными людьми, снижение профессионального уровня и др.) не могло не породить противоречия между правоохранительными потребностями общества и возросшими требованиями к деятельности органов внутренних дел и их реальными возможностями удовлетворять эти потребности. Объяснение этого явления видимо следует искать не столько в мнимой порочности показателей уровня преступности и процента раскрываемости преступлений. Нельзя как возлагать всю полноту ответственности за состояние преступности на органы внутренних дел, так и полностью снимать с них всякую ответственность, которая может определяться в общем виде в зависимости от сдерживания преступности на объективно обусловленном уровне не только внешними средовыми факторами, но и реальным потенциалом и возможностями органа внутренних дел, эффективность реализации которых зависит от организации соответствующей деятельности по выполнению функций предупреждения, выявления, пресечения, раскрытия преступлений Процент раскрываемости преступлений — один из многих подобных показателей, ничем не уступающий им. Искажение и искусственное регулирование показателей обусловлены определенными объективными и субъективными факторами.

К объективным видимо следует отнести недостаточную материально-техническую и финансовую обеспеченность в особенности в низовом звене органов внутренних дел, ухудшение в целом профессионально-качественно кадрового состава, его отвлечение на выполнение функций прямо не связанных с правоохранительными задачами, вызванное различными деструктивными процессами в обществе.

В таких условиях субъективно те или иные показатели не очень влияют на изменение укоренившихся на практике традиций достижения главным образом определенных цифровых показателей, в том числе раскрываемости преступлений

Хорошие цифры — это еще не свидетельство хорошей работы, неблагополучие которой может прикрываться «нужными» статистическими показателями. Объяснение причин неудовлетворительной деятельности следует искать в ее организации, от свойств и состояния которой зависят действительные, а не мнимые результаты.

По мнению профессора А.Ю. Шумилова «современное оперативно-разыскное искусство может и должно быть структурировано на три взаимообусловленных и взаимозависимых уровня (три подсистемы):

1) оперативно-разыскную стратегию (искусство высшего уровня);

2) искусство организации (управления) или оперативное искусство (искусство развивающего уровня);

3) оперативно-разыскную тактику (искусство детализирующего уровня)»[142].

На практике процесс оценки деятельности негласного аппарата осуществляется непосредственно оперуполномоченным или его непосредственным начальником, который почти полностью основывается на формальных показателях. Итоги представляют собой констатацию степени соответствия деятельности конфидента установленным требованиям. Таким образом, оценка эффективности деятельности конфидента зависит от двух факторов — от того, насколько точно он выполняет обязанности, предусмотренные контрактом (соответствует квалификационным требованиям), и от того, насколько грамотно составлен сам контракт. Поскольку качество контракта не зависит от конфидента, то единственной мерой оценки выступает именно степень соответствия деятельности конфидента установленным требованиям. Если формально все пункты контракта выполнены, то оценка эффективности деятельности чаще всего равна 1 (100%). В данном случае не учитывается ни качество выполненной работы, ни возможные нарекания, ни нюансы исполнения работы. Подобная система оценки эффективности деятельности негласных сотрудников практически не влияет на оплату их труда и воспринимается оцениваемыми как простая формальность.

Предлагаемый нами подход учитывает специфику деятельности негласного аппарата, которая заключается в:

1) необходимости полного и строгого соответствия деятельности и квалификации конфидента положениям контракта (т.е. выполнении должностных обязанностей в соответствии с пунктами контракта; соответствии квалификационным требованиям; соблюдении ответственности, прав, обязанностей; соблюдении правил конспирации);

2) наличии определенных специфических требований к конфиденту с точки зрения его качеств (компетентность конфидента);

3) наличии ответственности (как гражданской, так и личностной);

4) наличии специфических мотивов деятельности.

Для учета указанных особенностей нами был разработан алгоритм оценки результативности по трем компонентам — экономической, технической и социальной, при этом необходим учет воздействия на результативность (степень достижения поставленной цели) компетентности конфидента, которая в свою очередь должна оцениваться по функциональной и мотивационной составляющим.

Эффективность деятельности в данном случае рассматривается как отношения результата (результативности) к затратам на его получение.

Специфика оценки эффективности деятельности конфидента состоит в том, что все затраты на выполнение его функций не регламентированы, поэтому изменение показателя эффективности деятельности является следствием изменения результата (результативности) деятельности служащего и напрямую зависит от его компетентности. Таким образом, оценка именно результативности деятельности требует тщательного исследования.

Система показателей результативности строится на основе анализа текста контракта конфидента, в котором прописаны квалификационные требования, обязанности, права, ответственность, сроки и процедуры подготовки, рассмотрения и принятия решений, порядок взаимодействия. Определяется цель деятельности конфидента и задачи, планомерное выполнение которых приводит к достижению поставленной цели. Рассматриваются обязанности конфидента, выделяются основные и вспомогательные функции. На их основе определяются показатели результативности — степени выполнения каждой функции.

Алгоритм реализации методики выбора показателей результативности деятельности агентурного аппарата в целом и каждого конфидента в отдельности проходит через ряд последовательных этапов:

1 этап — анализ контракта конфидента;

2 этап — определение цели деятельности конфидента;

3 этап — формирование системы показателей результативности деятельности;

4 этап — анализ квалификационных требований и анализ обязанностей, который включает в себя выделение основных функций и выделение вспомогательных функций;

5 этап — формирование матрицы показателей результативности деятельности конфидента;

6 этап — расчет итогового показателя результативности деятельности конфидента.

Компетентность конфидента — это обладание профессиональными и личностными компетенциями, характеризуется наличием профессионального мастерства и квалификации, определяемых знаниями, опытом, навыками, отношением к работе, поведенческими особенностями и спецификой конфиденциального сотрудничества.

Теории компетенций имеют в своем арсенале различные термины: модель компетенций (перечень компетенций с конкретными показателями их проявлений), профиль компетенций (качества, необходимые персоналу в данной работе), кластер компетенций (набор тесно связанных между собой компетенций), уровень компетенций (степень их выраженности). Сложившаяся практика оперирует преимущественно простыми, дифференцированными по уровням компетенциями[143].

Анализ контрактов конфидентов выявил наличие не только простых, но сложных, то есть составных компетенций, состоящих из нескольких, входящих в нее компетенций, обеспечивающей выполнение сложной, многокомпонентной функции конфиденциального сотрудничества.

Таким образом, составная компетенция — это суперпозиция (в простейшем случае — сложение) нескольких взаимосвязанных и взаимодополняющих компетенций, каждая из которых, в свою очередь, может быть простой или составной. Для построения «дерева» компетенций целесообразно использовать «порядковую» оценку. Величина составной компетенции оценивается как взвешенная (с частными весами составляющих) сумма компонентов составной компетенции (простых или составных компетенций низшего порядка), причем сумма частных весов в составе составной компетенции должна равняться единице.

Под компетенциями первого порядка понимаются простые компетенции, не входящие в состав составной компетенции и составные компетенции, а под компетенциями второго порядка — простые и составные компетенции в составе составной компетенции первого порядка и т.д.

Оценка компетентности конфидента определяется, как сумма оценок простых и/или составных компетенций всех порядков с учетом их весовых коэффициентов.

Компетентность конфидентов включает:

– мотивационный компонент (мотивы, цели, ценностные установки);

– функциональный компонент, состоящий из четырех ключевых групп:

– компетенции, относящиеся к конфиденту как к личности;

– компетенции, относящиеся к трудовой деятельности человека;

– компетенции, относящиеся к взаимодействию человека с другими людьми (рефлексивные компетенции + эмоциональный интеллект);

– компетенции, относящиеся к специфике конфиденциального сотрудничества.

Широкое распространение получило мнение о том, что главным (и, возможно, единственным) фактором мотивации эффективной деятельности конфидента является потребность в высокой ежемесячном денежном содержании и материальном вознаграждении, желание иметь работу с хорошим набором льгот и надбавок.

Нами по результатам проведенного исследования была опровергнута гипотеза о главенствующей роли высокого заработка и материального поощрения среди факторов мотивации конфидентов.

Установленные факторы мотивации[144]:

1. Потребность в высокой оплате выполненной работы;
2. Потребность в хороших условиях работы;
3. Потребность в четком структурировании работы;
4. Потребность в социальных контактах;
5. Потребность в тесных контактах с коллегами;
6. Потребность в признании;
7. Потребность ставить и достигать сложные цели;
8. Потребность во власти;
9. Потребность в разнообразии;
10. Потребность быть креативным;
11. Потребность в самосовершенствовании;
12. Потребность в общественно значимом труде.

Анализ результатов проведенного исследования показал наиболее благоприятное сочетание максимальных показателей по 6 и 12 факторам мотивации — желание получения признания сочетается с большей потребностью в интересной и полезной работе.

В среднем, по результатам опроса конфидентов разных категорий, стремление к интересной и важной работе имеет большее значение для них, чем желание получения максимального материального поощрения, что говорит о том, что конфидент сам себя стимулирует, он осознает значимость и важность своей работы и считает оплату достойной. Данная комбинация факторов идеально подходит для конфиденциального сотрудничества.

В сочетании 6 и 12 факторы говорят о необходимости полного и подробного разъяснения сути работы конфиденту, того, что от него требуется, в том числе, всех сопутствующих обстоятельств и причин.

Минимальные значения соответствуют факторам 8 и 10 — стремление к власти и необходимость проявления креативности. Это также положительная тенденция для конфиденциального сотрудничества, поскольку креативность не всегда необходима, так как конфиденциальное сотрудничество требует строгого соблюдения правил конспирации, законов и нормативных правовых актов.

Одна из самых больших трудностей при построении комплексных систем показателей результативности состоит в следующем. Ориентация на конечные результаты, которые выражаются в социальном и экономическом эффекте, приводит к сложности определения конечного вклада отдельно взятого негласного сотрудника в достигнутый результат, а для объективной оценки его деятельности необходимо сформировать как можно более четкие показатели. Также следует отметить, что показатели результативности во многом зависят и от внешних эффектов, на которые конфидент не может оказать значительного влияния. На практике оказывается очень трудным оценить конечные результаты деятельности конфидентов в чистом виде, без учета воздействия внешних факторов. Таким образом, необходимо сформулировать и выбрать такие показатели результативности, которые максимально отражали бы «степень причастности и вклада[145]« конкретного конфидента по отношению к определенному фактору.

Другой проблемой является выбор оптимального количества критериев оценки результативности деятельности негласных сотрудников. Если их будет слишком много, то сложность оценки и издержки на мониторинг большого количества показателей могут превысить положительный эффект от практического применения показателей результативности. Если же, наоборот, показателей недостаточно, то может проявиться «эффект искажающего поведения[146]« со стороны конфидентов, когда они переносят все внимание на виды деятельности, которые в конечном итоге будут измерены показателями и «забывают» об остальных обязанностях.

Таким образом, институт конфиденциального содействия и сотрудничества граждан является основополагающим и наиболее важным в теории оперативно-разыскной деятельности. Комплексный подход к привлечению, руководству и использованию конфидентов в борьбе с преступностью должен обеспечить наступательность этой работы, а выработка оптимальной компетентностной модели существенно облегчит эту задачу.

14. Валерий Чеславович Родевич, докторант научно-педагогического факультета Академии МВД Республики Беларусь, кандидат юридических наук, доцент, е-mail: ord.by@tut.by.

Сыскная деонтология и ее место в оперативно-розыскной науке.

А.Ю. Шумилов, рассуждая в контексте оперативно-разыскной науки об оперативно-разыскной этике, пишет: «Имеющаяся наработка теоретико-эмпирической базы, позволяет предложить дальнейшее постижение проблем морали и этики применительно к ОРД проводить с позиций нового научного направления, которое предлагаем назвать оперативно-разыскной этикой. Поэтому НИР по оперативно-разыскной этике желательно, как нам думается, осуществлять на стыке оперативно-разыскной науки (как юридическо-правовой науки) с этикой как философской дисциплиной, изучающей мораль и нравственность (данное их единение — еще одно свидетельство жизненности философии оперативно-разыскной науки, ее очередного проявления в сыскной действительности)»[147].

Образование морально-этических принципов в оперативно-разыскной деятельности (далее — ОРД), которые сформировались в рамках классической парадигмы теории ОРД и обеспечивали нравственными установками оперативных сотрудников с трудом могут экстраполировать развивающейся системе объектов и контингентов, представляющих оперативный интерес. Складывается ситуация поиска новых идеи и концепций, позволяющих преодолеть трудности противостояния преступности, связанных с решением проблем нравственного развития в ОРД. На наш взгляд, надо говорить о профессиональном долге субъектов и участников профессионального сыска — обеспечивающем эффективность решения стоящих перед ними задач.

Обобщая изучаемые нравственные отношения в ОРД, следует сказать, что они рассматривались через отношения сотрудничества оперативных сотрудников и их руководителей, между органами, осуществляющими ОРД и лицами, оказывающими содействие на конфиденциальной основе, а также между оперативными сотрудниками и лицами, в отношении которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия (далее — ОРМ). Не вдаваясь в детали рассмотрения особенностей этих взаимоотношений, т.к. они достаточно полно освещены в юридической и специальной литературе, следует сказать, что здесь особое значение приобретают личностные характеристики оперативного сотрудника, отражающие этические категории долга, чести, совести и т.п. Первостепенное значение приобретают не нормы общественной морали как таковой, а способность оперативного сотрудника руководствоваться ими в ситуациях отсутствия общественного контроля. В этой связи имеет большое значение учение о долге как таковом (деонтология).

Энциклопедический словарь рассматривает деонтологию (от греч . deon, родительный падеж deontos — должное и …логия), как 1) раздел этики, рассматривающий проблемы долга и должного. Термин введен английским философом Бентамом (1834) для обозначения теории нравственности в целом. 2) Учение о юридических, профессиональных и моральных обязанностях и правилах поведения медицинского работника главным образом по отношению к больному[148].

В сфере человеческой деятельности деонтология как учение о должном, изучает способы и методы, применение которых обеспечивает наилучший успех для достижения намеченной цели. Данное направление наибольшее развитие получило в области медицины, где люди ищут помощи у врача при заболевании и ждут врачебных советов по предупреждению возможных болезней и их лечений. Медицинская деонтология отражает конкретные методические нормы и правила поведения медицинских работников, которые преследуют цель достичь максимального успеха в лечении и профилактике[149].

В основе своей, применение методики по раскрытию преступлений может не вызывать никаких сложностей и препятствий, но в специфике сыскологии при ее динамичности и конфликтности, в ходе исполнения разработанных рекомендаций, могут не достигаться заявленные цели сыска. В таких случаях вступает в действие моральное регулирование, являющееся основой деятельности сыщика, т.к. облегчает ему выбор правильной линии поведения и препятствует совершению им профессиональных ошибок.

Тем не менее, указанный функциональный аспект остается недостаточно исследованным. Имеющиеся пробелы этики в оперативно-разыскных отношениях, обусловлены сложностями, связанными с характером социального уклада жизни лиц, участвующих в ОРД, а также личностными и профессиональными характеристиками этих граждан, которые подогнать под определенную матрицу невозможно.

Вырабатывание основных направлений сыскной деонтологии связано с объективной необходимостью совершения определенных действий, направленных для: а) пользы общества; б) формирования позиции, что общественный долг не должен смешиваться с личными интересами; г) решения задач профессионального сыска; в) осознания сотрудниками совместного рационального поведения на основе общечеловеческих ценностей; д) формирования закономерностей должного поведения; е) разработки правил поведения в различных оперативно-розыскных ситуациях с недопустимым обратным поведением, связанным с созданием условий возникновения угрозы жизни и здоровья граждан; з) обеспечения свободы выбора поступков (запрещено склонять, подстрекать к совершению преступления). Здесь мораль и право находится в единой диалектической взаимосвязи.

Увеличение объема теоретических представлений о сыскной деонтологии кроется в разработке и подготовке процедуры обеспечения безопасности лиц, участвующих в ОРД и соблюдения их прав и свобод. Данные технологии должны отвечать основным направлениям в их работе: повышение эффективности деятельности субъектов и участников профессионального сыска; ориентация лиц, участвующих в рассматриваемой деятельности на удовлетворение запросов потребителей при разработке мер по обеспечению их безопасности; улучшение деловой культуры и повышение мотивационной составляющей для лиц, оказывающих содействие сыщикам.

В современных условиях проблема научного управления лицами, участвующими в сыскной деятельности, не может осуществляться без их должного поведения, проявляющегося во взаимосвязи единства форм и содержания оперативно-розыскной науки на основе нравственных установок человека. Другими словами принципы сыскной деонтологии связаны с познавательной и деятельно-конструктивной работой сыщика. Исключение этих категорий из основного дискурса о человеческом факторе, ведет к потере основных социальных связей в сыскологии.

Рассматривая функции долга по Г.П. Медведевой, представление о должном содержании поступка, есть представление об идеальном его содержании. Так, автор, ведя речь о теоретико-методологической функции долга, говорит, что он «позволяет сформировать представления о должном, т.е. идеальном, состоянии объекта: процесса, явления, поступка, вида деятельности, жизнедеятельности в целом — и определить основные параметры ее теоретического конструктора»[150]. Продолжая, автор говорит, что долг выполняет прогностическую и когнитивную функции, т.е. личность, демонстрирующая должное поведение, становится понятной и прогнозируемой. Одновременно долг выполняет защитную функцию, предотвращая распад общественных отношений, направленных на борьбу с преступностью.

Наличие указанных направлений работы связано с предметной спецификой теории субъектов и участников сыскной деятельности и раскрывает ее в онтологическом и аксиологическом смыслах. В гносеологическом плане сыскная деонтология есть проявление субъективного, но в условиях включения лица в систему субъектов и участников рассматривающей деятельности, направленных на решение единой для всех или определенной группы задачи, происходит своеобразная объективизация познания реальной действительности, где деонтологические функции выступают основой данного процесса. Поэтому, оставив без внимания должное и необходимое поведение, проявляющееся в определенных функциях без разработанных принципов, значит исследователю не раскрыть условия нормального функционирования сыскных подразделений.

Действительно, при решении задач ОРД проявляются собственные интересы различных лиц, участвующих в данной деятельности. Эти интересы в какой-то степени взаимосвязаны. В рамках осуществляемого взаимодействия, можно оценить вклад каждого участника в конечные результаты сыскного подразделения. Персонификация деонтологических принципов проявляется в установлении конкретных требований определенным лицам, в зависимости от объема и характера решаемых ими задач. Такое деление связано с особенностями сыскологии, а также технологиями и организацией процесса участия лиц в ОРМ, т.к. по функциональному принципу субъекты выступают основными, а участники вспомогательными. Среди участников есть те, которые осуществляют сыскную деятельность и те, кто ее контролирует. Соответственно, подобный подход нуждается в коррекции деонтологического поведения. Данная теория субъектов и участников сыскной деятельности способна концентрировать внимание на поведении отдельных лиц (т.к. все это разные лица) исходя из генезиса внутренних законов функционирования и развития сыскных подразделений. Но специфика рассматриваемой деятельности определяет долг для каждого участника, т.к. иногда, приходится иметь дело с гражданами, неблагополучными в некоторых отношениях. Понимание своего долга в складывающейся ситуации определяет общее содержание поведения, способствующее эффективному решению поставленных задач. Таким образом, должное поведение субъектов и участников сыскной деятельности — поведение указанных лиц, реализуемое в соответствии с деонтологическими требованиями и персонифицированным содержанием профессионального долга и человеческого отношения. В этом плане очень важно остановиться на разработке и принятии этих требований в сыскологии. К основным из них, относятся:

построение нравственных отношений — способы осуществления сыскной деятельности субъектами и участниками на основе ценностных нравственных ориентиров, основанных на характере справедливости и человеколюбия;

формирование межличностных отношений — построение сыскных отношений между субъектами и участниками, связанных с передачей внутреннего состояния между участниками в различных оперативно-тактических ситуациях;

преданность служебному долгу — честно и добросовестно выполнять поставленные задачи, должностные полномочия, основываясь на морально-этических принципах сыскологии;

требовательность — способность субъектов профессионального сыска предъявлять высокие требования к своей деятельности и деятельности ее участников, добиваясь качественного результата в работе;

гуманность — сочетание требовательности и доверия, уважения к людям и соблюдения культуры поведения при осуществлении сыскной деятельности.

Деятельность субъектов профессионального сыска наполнена участием, так называемых вспомогательных персон, и их работа регулируется как общими требованиями к профессиональной деятельности, так и узкоспециализированными подходами, направленными на обеспечение этически обоснованного поведения граждан в процессе выполнения поручений сыщика.

устойчивость к криминальной среде — обладание нравственными ориентирами, которые препятствуют лицам, содействующим сыскным подразделениям склониться к двурушничеству в ходе общения (коммуникации) с разрабатываемыми.

особенностями социализации — способность установления отношений и коммуникации с лицами, представляющими оперативный интерес.

Для сыщиков:

– корпоративность — объединение субъектов и участников сыскной деятельности в соответствии с морально-этическими нормами, путем установления определенных правил поведения при осуществлении рассматриваемой деятельности;

– инициативность — способность субъектов и участников сыскной деятельности, выраженная в активности, предприимчивости принятия решений, основанная на внутреннем побуждении реализации морально-этических норм и правил в сфере специфических сыскных отношений;

индивидуальность — подход, основанный на индивидуальных особенностях личности по привлечению, отбору, обучению и воспитанию негласного сотрудника на основе беспристрастного отношения к гражданам, участвующим в борьбе с преступностью;

Перечисленные требования — это общие правила, соблюдение которых, обеспечивает эффективное использование субъектов и участников сыскной деятельности.

На наш взгляд, сыскная деонтология — правила должного поведения на основе морально-этических принципов субъектов, которые делегируют определенное поведение участникам для решения задач сыскологии.

Следует заметить, что «этические учения включают в себя скорее деонтологическую дидактику, нежели деонтологическую теорию, т.е. дают более менее конкретные рекомендации, не раскрывая смысла самого понятия долга»[151].

Если с позиции Бентрма любые действия следует поощрять или порицать с позиции пользы для человека или группы людей, то в современных условиях оперативно-разыскная деонтология кроме подходов автора, на наш взгляд, должна раскрывать: 1) нравственные поступки сыщика при осуществлении профессиональной сыскной деятельности; 2) действия сыщика, проявившиеся по отношению к лицам, содействующим сыскным подразделениям; 3) традиции и правила в профессиональном коллективе; 4) механизм проведения ОРМ на основе нравственных требований для лиц, не имеющих твердых моральных установок; 5) готовность решать задачи субъектами и участниками сыскной деятельности; 6) механизм участия граждан в сыскной деятельности на основе нравственных требований; 7) разработке механизма перехода этической системы оперативного сотрудника к лицам, оказывающим содействие оперативным подразделениям.

О научной плодотворности подобных установок может свидетельствовать пример выбора единственно верного поступка в конкретной тактической ситуации, основанного на соответствии норм морали и права между субъектами и участниками сыскной деятельности.

Останавливаясь на нравственных поступках лиц, участвующих в профессиональной сыскной деятельности, следует заметить, что оставив им на откуп выбор определенных действий можем встретить поведение внешне соответствующее интересам службы, однако у одинаковых поступков может быть различная мотивация, которую определить (выделить) практически невозможно. В этой связи, построение общей корпоративной культуры в сыскном подразделении является важной составляющей формирования сознания сотрудников. Речь идет о модели поведения сыщиков, а также этих сотрудников к лицам, участвующим в данной деятельности, и непосредственно к собственному поведению ее участников.

Такое поведение должно формироваться при подготовке сыщика. Оно направлено на формирование мировоззрения, снабжающее реализацию общечеловеческих ценностей, которые призваны обеспечивать соблюдение принципов сыскологии (законность, соблюдения прав, свобод и законных интересов граждан и организаций).

Фактически должное поведение мобилизует сотрудников и формирует корпоративное сознание, отвечающее интересам подразделения. При расширительном толковании, это складывающиеся социальные процессы должны решаться на основании вопросов, связанных с борьбой с преступностью. И здесь сыскная деонтология проявляется как процесс формирования закономерностей должного поведения, что позволяет все меньше применять внешний контроль в поведении сотрудника.

Правильное понимание предметной специфики сыскной деонтологии наиболее отчетливо просматривается при анализе соотношения долга у субъектов и участников рассматриваемой деятельности. Исполнение служебного долга сыщиками является всеобщей обязанностью, реализуемой добросовестным трудом. Наиболее остро проблемные вопросы сыскной деонтологии проявляются во взаимодействии сыщика с лицами, содействующими сыскным подразделениям. Необходимо вести речь о разработке значимых подходов в организации работы сотрудника с указанными гражданами, построенных на честности, гуманизме и человеколюбии. В данном случае, должное поведение со стороны органов, занимающихся профессиональным сыском, обязано заключаться в нравственно осознанном принятии мер по обеспечению безопасности участников данной деятельности и их близких, проведении инструктажа, даче заданий лицам, содействующим сыскным подразделениям только с целью решения задач сыскологии и с обязательным условием недопущения со стороны субъектов и участников данной деятельности провокации и подстрекательств к совершению преступлений. Данные действия должны строиться на основе стойких ориентаций, направленных на обеспечение ценностного поступка для общества и человека. Осуществление реальной обеспеченности должного поведения субъектов и участников сыскной деятельности может быть связано с решением их общественных и личных интересов, отсутствием между ними различных противоречий.

С позиции понимания указанных аспектов, представляется важным выработать необходимые требования к участию граждан в профессиональной сыскной деятельности, соблюдение которых создаст предпосылки для успешной деятельности сыскного подразделения, соблюдения законности при ее осуществлении и тем самым создать методологические подходы по их правовой и социальной защите. Должное поведение сыщика должно быть связано со случаями осознания участниками рассматриваемой деятельности принятых достаточных мер для обеспечения их безопасности и созданию условий по успешному решению стоящих задач. Такое поведение должно формировать чувство принадлежности к определенной группе сотрудников (речь идет о содействующих лицах) и осознания ответственности сыщиков перед ними и за порученное дело. Тот факт, что интересом оперативника является содействующее лицо, давшее согласие на сотрудничество, четко показывает, что никому кроме сотрудника не приходится так глубоко вникать в бытие гражданина с его сложным психическим и нравственным миром.

Неоднократно мы склонялись к тому, что требования соблюдения законности являются главенствующими в деятельности сыскных подразделений, а вопросы мотивации совершения поступков должны рассматриваться из чувства долга, которому должны служить определенные лица, участвующие в профессиональной сыскной деятельности. Этот вопрос в сыскологии требует своего развития.

Разработать единую систему должествования практически невозможно. Связано это с тем, что здесь работают собственные элементы воспитания человека и его нравственные установки, которые могут быть различны. Сыскная деонтология рассматривает поведение субъектов в контексте решения ими задач сыскной деятельности, прежде всего, самостоятельно и с привлечением других граждан, которые принимают нормы поведения, принятые в сыскном подразделении (органе) и от оперативного сотрудника.

Можно согласиться, что лица, участвующие в данной деятельности, связаны выполнением долга, но этот процесс может протекать по-разному. Если человек добр, то и поступки его будут нести добро, но это не обязательно относится к каждому человеку. Соответственно профессиональная этика должна иметь поведенческую матрицу, позволяющую выполнять свой долг, как правило, в ситуациях конфликтных, когда нет возможности долго анализировать ситуацию, и приходится принимать решение быстро, исходя из собственных нравственных установок.

Следует заметить, что нравственные начала субъекта могут привести к ситуации возможного двойственного поведения. В таких случаях его поступки должны быть более регламентированы, определены пределами участия в конкретных тактических ситуациях. Здесь деонтология заставляет человека действовать на благо общества, несмотря на возможно имеющие место слабые собственные моральные установки.

Казалось бы, отдельные аспекты данного вопроса частично решены не только на теоретическом уровне, но и практическом. Многие действия субъектов и участников получили организационную самостоятельность (речь идет об участии граждан в ОРМ, руководстве негласными сотрудниками и т.д.), но в складывающихся отношениях «человек-человек», проявляется не только общий подход к решению задач сыскологии, но и определенный тип мировозрения, связанный с умением тонко чувствовать внутреннее состояние участника сыскной деятельности в обстоятельствах постановки ему задач при использовании его в различных оперативно-разыскных ситуациях. Главными условиями здесь обязаны выступать правила, согласно которым предлагаемое поведение не должно противоречить внутреннему миру участника, должно быть разъяснено ему необходимое поведение, не нарушающее закон, добровольное и сознательное выполнение поручений сыщика на основе гуманизма и обязательном исполнении механизма сохранения безопасности собственной жизни и здоровья.

В этих вопросах первоочередная роль отводится субъектам сыскологии, обязанностью которых является соблюдение перечисленных условий, так необходимых для качественного и безопасного решения стоящих перед ними задач. Исполнение поручений сыщика лицами, оказывающими содействие сыскным подразделениям, на основе их собственных нравственных установок (не всегда правильных) может вызвать определенные недостатки в работе, ведущие к снижению ее качества.

Механизм формирования ответственного отношения к деятельности субъектов и участников сыскной деятельности должен быть сформирован на основе человечности общественных отношений при их взаимосвязях и соответствия должного поведения с их обязанностями. Поэтому перед исследователями, занимающимися проблемами человеческого потенциала в сыскологии, стоят задачи не только развития структурно-функциональных характеристик деятельности лиц, участвующих в данной деятельности, но и их субъектных качеств на базе морально-этических основ их деятельности.

Как было замечено ранее, вопросы должествования в деонтологии рассматриваются как должное поведение. Но в условиях противоборствующих сторон данный аспект имеет не однозначное значение, а именно, должное поведение формируется только среди лиц, объединенных единой целью и задачами, распространяющимися от субъектов профессионального сыска к ее участникам. Сталкиваясь с проблемой построения деонтологического знания в сыскологии необходимо исходить из обобщения объективной действительности, познание которой связано с привлечением субъектов и участников на основе использования технологии управления человеческими ресурсами. Адресуется интерес на лиц, являющихся организаторами данного процесса и их исполнителями, т.к. перед каждым из них формируется своя самостоятельная система ценностей, соответственно и объем долженствования будет различным, либо он может совпадать в зависимости от оперативно-тактических ситуаций, например, при оперативном внедрении или даче задания конфиденту. Обращается внимание на такой аспект, как дача поручений, которые должны являться не выполнением формальных обязанностей, а выполнением профессионального долга, тогда и результат будет более значимым.

Очевидно, что для сыщика осуществление его деятельности не вызывает таких противоречивых реакций как для обычных граждан. Связано это с внутренним, субъективным отношением к долгу борьбы с преступностью. Реализация принципа: «Он должен» (по отношению к содействующим лицам) обязано быть обеспечено надлежащей защитой по выполнению этого долга. Разработанность этих постулатов является неотъемлемым долгом исследователя и юриста-практика, выстраивающих в многоаспектной деятельности сыщика возможность качественного выполнения собственного долга человеком, участвующим в решении задач сыскологии.

Содержание сыскной деонтологии состоит в передаче внутреннего состояния во внешнюю среду, при этом предметная деятельность направлена на интересы общества в обстоятельствах, не противоречащих интересам самого человека и в условиях отсутствия проблемных ситуаций при его участии в противостоянии преступности. В данном случае должны действовать не банальные механические поступки по вовлечению лиц в сыскную деятельность, а действия сотрудников, наделенных высокой квалификацией, направленные на обеспечение безопасности лиц, вовлеченных в указанную деятельность, независимо от того насколько адекватно эта необходимость понимается и учитывается ими, а также их близкими. Речь идет о случаях, когда сыщик несет ответственность за свои действия и за поступки лица, которому дано поручение на проведение ОРМ (например, конфиденту).

Подготовка вопроса о сыскной деонтологии не может быть ограничена передачей части своих обязанностей другим лицам. Если дается поручение о проведении гражданином ОРМ, то этот факт не снимает ответственности с сыщика, а, наоборот, повышает его моральный долг перед этим гражданином и заставляет вести себя исключительно на основе деонтологических требований. Речь идет о разработанном едином содержании нравственного сознания у субъектов рассматриваемой деятельности, направленном на способы регулирования поведения граждан. Здесь должны проявляться основные направления работы оперативника к которым можно отнести: непосредственное выполнение своих профессиональных обязанностей; обеспечение безопасности лиц, привлекаемых для осуществления указанной деятельности.

Мы уже неоднократно отмечали, что поведение строится исходя из собственной морали, но в группе личностных принципов долг перед обществом у гражданина может чуть «тлеть». Поэтому надеяться на его стремление выполнить качественно работу, которую ему может показаться, что навязали, приходится слабо. Чтобы не отдать полностью ему на откуп его поступок, сыщик должен действовать в соответствии с механизмом (порядком) участия граждан в данной деятельности. В рамках разработанных технологических процедур, направленных на решение задач сыскологии, важным критерием (условием) качества такой работы, выступает: отсутствие у лица деструктивного поведения, отсутствие у него внутренних противоречий (поступать так, а не иначе), его права и свободы не ущемлены, сохранены его интересы в условиях сыскной деятельности. У инициаторов проведения ОРМ кроме чувства долга перед лицами, оказывающими содействие сыкным подразделениям должна быть ответственность за свои поступки. Сыщики должны обеспечить безопасность лиц, выполняющих их поручение, соответственно, обязаны выполнить определенные требования. Поэтому долг и ответственность образцы жизнедеятельности и поведения граждан, которые формируют уважительное отношение между субъектами и участниками сыскной деятельности.

Ситуации, объясняющие необходимость совершения нравственных поступков, ведут к пересмотру ряда методологических принципов и установок в связи с необходимостью защиты прав и свобод личности в сыскологии. Если этот поступок с точки зрения морали и нравственности, выступает правильным и нужным, то возможно его дальнейшая правовая регламентация. Примером может служить ситуация, выраженная в статье 38 Уголовного кодекса Республики Беларусь «Пребывание среди соучастников преступления по специальному заданию».

1. Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое, выполняя в соответствии с действующим законодательством специальное задание по предупреждению, выявлению или пресечению преступления и действуя с другими его участниками, вынуждено совершит преступление.
2. Правила части первой настоящей статьи не применяются к лицу, совершившему особо тяжкое или тяжкое преступление, связанное с посягательством на жизнь или здоровье человека.

Важно понимать, что решая эту сложную задачу, ограничиваться лишь указанием на одни нормы права, являющиеся различным уровнем обобщения практики, представляется недостаточным. Анализируя нормы, связанные с вынужденным совершением преступления, видны недостатки в формулировке профессионального риска в ОРД, а точнее их отсутствие. Хотя по сложности и глобальности данное явление в ОРД не имеет себе равных. На наш взгляд, необходимо дополнить закон «Об ОРД» статьей следующего содержания. Для защиты жизни и здоровья граждан, их конституционных прав и законных интересов, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств допускается вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам личности или государства должностным лицом органа, осуществляющего ОРД, либо лицом, оказывающим ему содействие, совершаемое при правомерном выполнении указанным лицом своего служебного или общественного долга, в том числе при обоснованном риске.

Участие в совершении преступления лица, выполняющего специальное задание по предупреждению, выявлению или пресечению преступления, признается вынужденным, если отказ от его совершения создает угрозу раскрытия факта участия лица в проводимом ОРМ и (или) его безопасности, а равно если совершаемые им действия являются неотъемлемой частью проводимого ОРМ, о чем указано в постановлении о его проведении, специальном задании и отказ от их совершения приводит к невозможности разоблачения преступников.

Правила частей первой и второй настоящей статьи не распространяются на случаи совершения особо тяжкого или тяжкого преступления, связанного с посягательством на жизнь или здоровье человека.

Решение драматических конфликтов с точки зрения морали и нравственности, а также должного поведения субъектов и участников, определяет сыскную деонтологию как основу их плодотворного взаимодействия.

Безусловно, личность сама выбирает определенное поведение (поступок). Анализируя субъектов и участников профессиональной сыскной деятельности, мы приходим к выводу, что стремление поступить определенным образом, обусловлено социальным статусом и профессиональной должностью. Выбор поведения на основе собственного мировоззрения и свободы принятия решений лицами, содействующими сыскным подразделениям, представляется сложным по ряду причин, основной из которых является то, что лицам, участвующим в данной деятельности, приходится действовать в простых и сложных ситуациях, возможно в конфликтных, переходящих в криминальные, как исключение.

Традиционно в ОРД, оценивая личные и деловые качества субъектов и участников ОРД, мы останавливались на их способностях и возможностях решать задачи ОРД, но никто и никогда не вел речь о готовности этих лиц браться за решение указанных задач. Именно данное качество — готовность помочь людям, обществу решать задачи ОРД, является первостепенным в мотивационной части возможностей и способностей человека.

Рассматриваемый переход этической системы от сыщика к гражданам, содействующим оперативным подразделениям, связан с определением (выделением) мотивации последних — как движущей силы сотрудничества, но неизменным должно оставаться влияние на подсознание человека поступков сыщика, с целью формирования его правильного поведения. Данные факты зависят от личности сыщика, его субъективных качеств, способности убеждать в определенных действиях и формировать мировоззрение человека или, в крайнем случае, определенные навыки. Однако могут ли данные установки, отражаться в общественном сознании. Могут, но при условии минимизации противоречий между лицами, участвующими в рассматриваемой деятельности.

Отсутствие согласий при разрешении конфликтных ситуаций находятся в межличностном понимании должного, ценного и необходимого. В случаях сущностных противоречий по данным понятиям лиц, участвующих в ОРД, приходится сталкиваться с проблемами, решение которых возможно лишь при едином отношении к деонтологическим принципам этих лиц и единообразном использовании знаний о нравственности.

Поэтому конфликт ценностей и интересов субъектов и участников сыскной деятельности должен разрешаться незамедлительно с наиболее эффективными способами конечного результата. На современном этапе развития теории и практики оперативно-разыскной науки это может быть выражено следующими факторами.

Во-первых, участие в сыскной деятельности одних лиц — это профессиональный долг, других это осознанное, добровольное желательно закрепленное письменно желание участвовать в ОРМ.

Во-вторых, специфика деятельности субъектов и участников сыскологии, требует определенного профессионализма и вызывает к необходимости развития навыков и умений указанных лиц, а деонтологической нитью здесь является безопасность личности, общества, сохранение их интересов, прав и свобод граждан.

В-третьих, работа субъектов и участников сыскной деятельности основана на нравственных представлениях отдельного человека, пока сложно определяемых и проявляемых в условиях агрессивной криминальной среды, но в нравственной мотивации, какой бы она не была индивидуальна, должен всегда присутствовать общественный фактор, развивающий сознание граждан, направленное на качественное выполнение служебного или общественного долга.

Поведем итог сказанному.

1. Морально-этические основы в ОРД разработанные в советский период, базирующиеся на совокупности бытующих в обществе идей, представлений, требований, понятий и норм поведения, выполняют регулятивную функцию отношений в сфере ОРД. В основном они касались утверждения и укрепления существующих общественных отношений с точки зрения одобрения или порицания действия или поступка, оценки их с позиций добра и зла.

В условиях возрастающего значения нравственных начал в жизни общества, научное учение о морали в ОРД приобретает особое значение, исходя из личных характеристик оперативника его системы моральных правил, отражающие этические категории долга, чести, совести и т.п.

Предназначением системы моральных правил в ОРД должны являться не нормы общественной морали как таковой, а способность оперативного сотрудника руководствоваться ими в оперативно-разыскных ситуациях, насколько ценны для него моральные нормы и правила, с позиции пользы для человека или группы людей, вовлеченных в рассматриваемую работу, каково их истинное содержание в деонтологическом смысле.

2. Оперативно-разыскная этика связана с нравственным сознанием человека, группы людей, общества, которое в разные годы было различным. Заложенные концепты морали и нравственности в ОРД, требуют корректировки системы нравственной регуляции. Моральные основы ОРД (отношения к добру и злу) сохраняются, но в условиях активного участия субъектов и участников ОРД (в силу определенных закономерностей общественного развития и изменения характера преступности) в борьбе с криминалом, требуется разработка и обоснование должного поведения, способного воссоздать оперативно-разыскную практику и выработать механизмы ее совершенствования и развития.

Нравственная деятельность оперативного сотрудника, доказанная многолетней теорией и практикой ОРД, оставила без внимания нравственные отношения в ОРД.

3. В нашем понимании должное поведение субъектов и участников сыскной деятельности опирается на систему ценностей общества, сыскного подразделения, сыщика, но проявляется, на наш взгляд: 1) нравственные поступки сыщика при осуществлении профессиональной сыскной деятельности; 2) действия сыщика, проявившиеся по отношению к лицам, содействующим сыскным подразделениям; 3) традиции и правила в профессиональном коллективе; 4) механизм проведения ОРМ на основе нравственных требований для лиц, не имеющих твердых моральных установок; 5) готовность решать задачи субъектами и участниками сыскной деятельности; 6) механизм участия граждан в сыскной деятельности на основе нравственных требований; 7) разработке механизма перехода этической системы оперативного сотрудника к лицам, оказывающим содействие оперативным подразделениям.

Представленная структура сыскной деонтологии показывает формирование нравственных отношений в ОРД, позволяет представить содержание этой деятельности и направления ее развития.

15. Середнев Владимир Анатольевич, преподаватель, факультет экономики и права, кафедра права, философии и социальных дисциплин, Арзамасский филиал Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, г. Арзамас, e-mail: naganov1910@mail.ru.

К содержанию «внутреннего мира» личности «разведчика» (о положительных сторонах «профессиональной деформации»).

В настоящий момент времени, невозможно представить оперативно-разыскную деятельность (далее — ОРД), а также разведывательную и контрразведывательную деятельность с их принципами и специфическим характером осуществления, без использования достижений в сфере такой науки как психология. Знание азов психологии дает субъекту осуществляющему ОРД (разведчику, контрразведчику) преимущество и возможность контроля эмоциональных и волевых процессов со стороны своих оппонентов, при принятии правильных решений при исполнении своих профессиональных обязанностей. «Знание психических закономерностей, применение в процессе оперативно-розыскной деятельности определенных психологических методов облегчает труд сотрудника, помогает ему регулировать и строить взаимоотношения с заинтересованными лицами, глубже понимать мотивы поступков людей, познавать объективную действительность, правильно оценивать ее и использовать результаты познания…».[152] Одним из самых важных и непростых элементом в деятельности оперативных подразделений, конечно, является тяжелая работа с людьми, в которой огромным подспорьем является знание психологии человека вообще и определенных групп в частности. Поэтому «возможность существенного повышения эффективности оперативной работы мы, несомненно, обязаны новой юридической дисциплине — оперативно-розыскной психологии», которая зародилась в результате взаимодействия психологии, юридической психологии и оперативно-розыскной деятельности»[153].

А.Ю. Шумилов пытается уточнить место этого нового образования. По этому поводу он пишет: «Вот как, например, ее определял мэтр теории ОРД ОВД Г.К. Синилов: «Оперативно-розыскная психология — это наука, изучающая психические явления и процессы, проявляемые в условиях исполнения оперативно-розыскной функции защиты личности, общества и государства от преступных посягательств. Она исследует их механизмы и закономерности и разрабатывает научно-обоснованные рекомендации субъектам оперативно-розыскной деятельности по повышению их профессиональной деятельности»[154].

Многое в приведенном определении схвачено точно. Однако нас не удовлетворяет то, что уважаемый автор несколько опрометчиво, на наш взгляд, назвал оперативно-розыскную психологию наукой. Это не так. Данное научное образование, конечно же, не может претендовать на самостоятельность, на звание науки, так как не содержит все признаки любой и каждой из наук.

Считаем, что оперативно-разыскная психология выступает одним из достаточно новых стыковых научных направлений. Вот каким образом его можно определить: оперативно-разыскная психология — это научное направление, расположенное на стыке между юридической психологией и оперативно-разыскной наукой, которое призвано познавать психические явления и процессы, происходящие в мыслительной деятельности субъектов оперативно-разыскной реальности (оперативников, конфидентов, сыскологов и др.) в ходе воздействия на нее, а также разрабатывать рекомендации по повышению их профессионального мастерства.

Для нашего исследования особенно важна констатация следующего. Во-первых, то, что оперативно-разыскная психология — это часть психологии (на наш взгляд, прежде всего юридической). Во-вторых, то, что она в определенной мере и детище оперативно-разыскной науки. В-третьих, связи между первым и вторым научными образованиями вполне реальны.

Тем не менее однозначного ответа о качестве связей между оперативно-разыскной психологией и оперативно-разыскной наукой, а также их направленности в ту или иную сторону у нас пока не имеется. В чем же дело? А в том, что до настоящего времени остается открытым вопрос (во всяком случае, для нас) о том, какую собственно роль играет оперативно-разыскная наука в формировании оперативно-разыскной психологии.

Так, против второго нашего же вывода (заметим, предварительного) имеются достаточно серьезные контрдоводы (опять-таки, у нас самих). В частности, допустимо понимание оперативно-разыскной психологии только как компонента психологии, знания которой активно применяют в оперативно-разыскном пространстве. Если дело обстоит именно так, то и качество связей между исследуемыми объектами будет совершенно иным, чем при взгляде на нее как на стыковую научную дисциплину»[155].

И всегда нужно помнить о том, что знание психологических особенностей, тех или иных лиц, совершающих определенные виды преступлений, имеет огромное значение для повышения эффективности оперативно-разыскной деятельности, в свете решения поставленных перед субъектами, осуществляющих ОРД, задач.

Необходимо заметить, что существует причинная связь между психическими свойствами личности субъекта осуществляющего ОРД (разведывательную, контрразведывательную деятельность) и влиянием его психического состояния на эффективность его работы. Служба в оперативных подразделениях трудна и связана со стрессовыми ситуациями. Профессиональный оперативный сотрудник это «актер», который играет свою социальную роль, в условиях, которые для рядового обывателя кажутся неприемлемыми. Эффективное выполнение оперативно-разыскных функций, предусматривает специфическую психологию субъекта ОРД, не каждый человек сможет для решения задач ОРД, выполнять определенные ролевые функции (например жить в притоне с лицами ведущими антиобщественный образ жизни, есть с ними из одной миски и пить, что называется из одного стакана). Вообще деятельность сотрудников оперативных подразделений (МВД, ФСБ, СВР) это больше искусство, чем профессия, это образ жизни. К тому же « боязнь расшифровки, постоянное противоборство способствуют возникновению у человека чрезмерной подозрительности, враждебности к окружающим, страха и беспокойства. Их поведение становится негибким, консервативным… Они склонны придавать большое значение даже второстепенным событиям, что нередко вызывает ошибочное восприятие и неправильную оценку ситуации»[156]. Поэтому можно с уверенностью говорить о том, что служба в оперативных подразделениях оказывает порою отрицательное влияние на психику оперативных сотрудников. С одной стороны во время службы в оперативных подразделениях оперативные сотрудники постепенно адаптируются к условиям оперативной работы, приобретают определенные профессиональные навыки для борьбы с преступностью, при получении определенного профессионального опыта в ходе постоянного общения с гражданами, привлекают последних к конфиденциальному сотрудничеству и тем самым становятся профессионалами оперативной работы. С другой стороны, как мы заметили выше в результате профессиональной оперативной работы может наступать нежелательная «деформация» личности, которое обусловлено стрессовыми и экстремальными ситуациями.

Привлечение граждан к конфиденциальному сотрудничеству является специфическим психологическим контактом, который так же влияет на психику оперативных сотрудников. Подобрать «ключик» к привлекаемому лицу, попасть к нему в душу, дать ему понять, что он нужен правоохранительной системе и, что в его помощи нуждаются простые граждане государства, это сделать порой очень не легко, да и не каждый это сможет сделать, и отсюда опять некая стрессовая ситуация. Более того, привлекая лицо к негласному сотрудничеству, оперативный сотрудник, втягивает своего будущего «помощника» в правовое поле «тайной России», где опять имеет дело с конспирацией с зашифровкой, но уже не себя, а своего агента, что неизбежно связано со стрессовыми ситуациями. «Глубокое понимание внутреннего мира человека и избранной им позиции позволяет оперативным сотрудникам в остроконфликтных ситуациях, складывающихся, как правило, в отношениях с опытными, маскирующимися преступниками, определить наиболее эффективную и правомерную линию своего поведения».[157] Проблема профессиональной (психологической) деформации в оперативных подразделениях, очень остра и актуальна, на это указывают исследования ряда авторов[158].

И всё же несмотря на то, что служба в оперативных подразделениях МВД, ФСБ, СВР накладывает определенный отпечаток на личность сотрудника, а именно, примерно после 5-7 лет службы в оперативном подразделении, наступает негативный результат в виде «профессиональной деформации». То есть, утрата некоторых общечеловеческих, конформистских психологических особенностей личности. Но с другой стороны «профессиональная деформация», полученная во время службы в оперативном подразделении свидетельствует о профессионализме личности. Особенности и способности его мышления, связанные с оперативно-разыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельностью, кардинальным образом будут отличаться от мышления обывателя, который знает о данных видах деятельности поверхностно, иносказательно, в смысле «узкой аллегории». Например, если у высокопоставленного чиновника дети живут и учатся за пределами РФ, где то в Европе или США, то «разведчик» прекрасно понимает, это почти 100% возможность завербовать этого чиновника спецслужбами, той страны, где проживают и учатся его дети. Дети это очень удобный механизм для шантажа[159], и чиновник вряд ли откажется сотрудничать со спецслужбами другого государства, когда они сделают ему предложение, так как в случае его отказа, он может лишиться своих детей, которых могут физически устранить.

Нам могут возразить, что нельзя спекулировать на детях, что это отвратительно, аморально, подло и безнравственно. Да, это безнравственно, но это морально, эта мораль рождена самой «разведывательной» деятельностью[160], ничего не поделаешь, жизнь жестокая вещь. «Жизнь дьявольски сложна, и чтобы выжить– необходимо действовать, причем не абы как, шарахаясь из стороны в сторону и уповая на удачный случай, а целенаправленно, заблаговременно предвосхищая нежелательные события… Предвидеть козни и действия других обычно помогает хорошо поставленная разведка, и каждому нелишне знать ее возможности и некие приемы…»[161]. Поэтому «разведчик» должен мыслить так и именно так, для него интересы собственного государства, собственного народа стоят выше интересов, а порою и жизни людей других государств. Обыватель же не имеет «профессиональной деформации», связанной со службой в оперативных подразделениях, если смоделировать ситуацию и ему рассказать о данном механизме «вербовке», он скажет, что это бред и такого быть не может, а все потому, что его рассудок и сознание не получившее «профессиональной деформации» не способно отражать и интерпретировать действительность, как сознание «разведчика». Более того говоря о таком тактическом приеме как «шантаж» во время вербовки, нам бы хотелось заметить, что любой метод в зависимости от его эффективности для решения задач ОРД, разведывательной и конрразведывательной деятельности должен вводиться в ранг законных. Мы понимаем, что законодательство указывает на то, что привлечение к конфиденциальному содействию должно основываться на добровольной изъявленной воли гражданина, об этом указано в ст. 17 ФЗ «об ОРД»; ст. 19 ФЗ «О Федеральной службе безопасности»; п.1, ч.1 ст.6 ФЗ « О внешней разведке». Понимаем мы также, что жизнь устроена таким образом, что имея «экзистенциальный пробел в праве» сотрудники оперативных подразделений как бы там не было используют механизм шантажа для вербовки интересующих их лиц. Поэтому мы убеждены, что «шантаж», как эффективный метод получения информации и организации вербовки, должен быть «внесен» в законные методы склонения лица к конфиденциальному содействию. Более того, мы понимаем, что данное наше предложение не возможно внести в Федеральный закон «Об ОРД», так как это вызовет негативные и отрицательные эмоции среди граждан. Поэтому нам думается, что «шантаж», как эффективный механизм и метод ОРД (разведывательной и контрразведывательной деятельности) должен получить закрепление, для его законного использования на уровне ведомственных закрытых («секретных») подзаконных нормативных актов, имеющих гриф «сов.серетно». Нужно понимать, что для обеспечения национальной безопасности государства, защита его геополитических интересов, а также позиций, которые указаны в ст. 1, 2 ФЗ «Об ОРД» (цели и задачи ОРД); ст. 5 ФЗ «О внешней разведке» (цели разведывательной деятельности); ст.1 ФЗ «О Федеральной службе безопасности» (Федеральная служба безопасности и ее назначение) возможно применение любых методов, желательно не связанных с угрозой жизни и здоровью, для достижения этих целей. Тем более «шантаж» по нашему убеждению является, одним из «гуманных» методов для эффективной работы оперативных подразделений (МВД, ФСБ, СВР), поскольку не причиняет ни физической боли, ни по большому счету нравственных страданий. Ведь шантаж, это даже не угроза, это просто объяснение лицу, какие могут наступить для него негативные последствия, если он откажется содействовать оперативным службам в решении стоящих перед ними задач.

Говоря о «внутреннем мире» оперативного сотрудника, и об особенностях его внешнего поведения, основанного на аналитическом, эмоциональном (эстетическом) и перцептивно– ассоциативном анализе его деятельности, мы видим его следующим образом. «Разведчик» должен знать, жизнь людей устроена таким образом, что содержание ее заключается в столкновение воли встречающихся в жизни граждан. Человеку не нравится, что вступающее с ним в коммуникативное отношение лицо, при общении, обладает более сильным темпераментом, лучшими умственными способностями, более ярко выраженной силой воли и даже внешностью и т.д. Именно поэтому оперативный сотрудник, исполняющие свои профессиональные обязанности, например при осуществлении, такого ОРМ как «оперативное внедрение», должен об этом всегда помнить и соответственно с целью притупления бдительности «разрабатываемых», не должен выделяться из общий массы лиц, среди которых он находится. Не демонстрировать имеющиеся умственные способности, сильно отличающиеся от других, не кичиться творческими способностями, особенно этого нельзя делать по отношению к «самому главному» и авторитетному лицу, с которым он будет иметь отношения и которое представляет оперативный интерес. Самое главное притупить бдительность, разрабатываемых лиц, вплоть до того, если это необходимо согласно инструкциям и «легенде» внедренного оперативного сотрудника, выглядеть как некий простак, человек которого можно легко обмануть. Это очень важно, людям нравятся простаки, они с ними себя начинают чувствовать более чем уверенно и в это время у них притупляется чувство бдительности. И еще, что очень важно: «В преступных группах и сообществах существует иерархичность в отношениях между членами, что способствует слаженному механизму криминальных технологий… в настоящее время практически каждое «серьезное» преступное формирование имеет своих людей в правоохранительных органах…»[162]. К такому повороту событий, встречи предателя, будучи внедренным в преступное сообщество, оперативный сотрудник не должен исключать и должен психологически быть готов к этому.

Более того «разведчик» должен быть в определенной мере, что называется «социопатичным» (хотя такая черта характера в большинстве своем на наш взгляд зависит от «профессиональной деформации»), т.е. не придавать значение тому, что о нем будут говорить, окружающие, знакомые, родственники или просто люди, знающие его, в результате каких то совершенных им, даже попросту бытовых действий. В жизни оперативного сотрудника не должно быть место принципу: « а что скажут или подумают о нем люди», если такой принцип имеет место в его жизни, то разведчик из него уже не получится.

Но при всем при этом внутри у оперативного сотрудника должен быть «стержень», туго сжатая «металлическая пружина», которая при необходимых обстоятельствах, должна распрямиться всей своей мощью. Оперативный сотрудник, когда придет время и потребуют этого обстоятельства, должен из того вышеуказанного «простака-лоха», превратиться, в лицо, которое может принимать серьезные решения, брать на себя ответственность и решать те задачи и достигать тех целей, которые перед ним поставило государство.

На наш взгляд, образ настоящего разведчика, со всеми его внешними (эстетическими) и внутренними (психологическими) характеристиками был показан в художественном сериале «Гетеры майора Соколова» снятого в 2014 году режиссером Б. Худойназаровым, где главную роль разведчика майора Соколова исполнил актер Андрей Панин. Исполнение образа, которого должно являться «хрестоматийным» (без «волевого подбородка», целеустремленного взгляда, громкого голоса, ораторских способностей, высказывания декларативных лозунгов о победе над внешним и внутренним врагом, как нам обычно представляла разведчиков в свое время советская пропаганда в книгах и кино) для будущих разведчиков.

При склонении лица к конфиденциальному сотрудничеству(вербовке), оперативный сотрудник должен всем своим видом выражать спокойствие, показывать, что никто и ничего его не тревожит (хотя исходя из собственной практики, знаю, что это совсем не так, об этом я могу сделать вывод прослужив около 10 лет из 20 оперуполномоченным уголовного розыска УВД по г.Арзамасу, Нижегородской области, где там же впоследствии служил следователем СУ при УВД по г.Арзамасу), речь должна быть спокойная и уверенная, ни в коем случае нельзя переходит при данном процессе к разговору на повышенных тонах, это скорее всего может привести к срыву вербовки. Один из сложных, но эффективных тактических приемов при вербовке, ему приходится иногда тренироваться, это при вербальной беседе использовать невербальный прием– «визуальное общение» (контакт глаз), смотреть всегда привлекаемому к сотрудничеству в глаза и при этом твердо, спокойно и четко объяснять, что от него требуется. Данный прием помогает «надламывать» привлекаемого к сотрудничеству «из нутрии», но еще раз подчеркнем это сложный прием и ему нужно учиться. Исходя же из жизненных ситуаций, у нас в общении с друзьями, знакомыми не все могут смотреть в глаза, отводят их при беседе в сторону, а тут более серьезный, специфический процесс– вербовка.

Заключение. Оперативно-разыскная, разведывательная и контрразведывательная деятельность, являются специфическими видами государственной деятельности. Анализируя ст. 1, 2 ФЗ «Об ОРД» (цели и задачи ОРД); ст. 5 ФЗ «О внешней разведке» (цели разведывательной деятельности); ст. 1 ФЗ «О Федеральной службе безопасности» (Федеральная служба безопасности и ее назначение) можно сделать обоснованный вывод, о том, что основными задачами и целями этих видов деятельности является: отстаивание национальных и геополитических интересов России, обеспечение безопасности граждан РФ, устранение грозящей опасности и подрывной деятельности, направленной на уничтожение России со стороны Западных спецслужб. Данный вид деятельности могут выполнять лишь лица со специфической психологией, способные к данным специфическим видам государственной деятельности.

«Профессиональная деформация», полученная во время службы в оперативном подразделении, со всеми ее возможными отрицательными последствиями, имеет и положительную сторону, а именно: свидетельствует о профессионализме личности оперативного сотрудника. Указывает на специфические, особенности и способности его мышления, связанные с оперативно-разыскной, разведывательной и контрразведывательной деятельностью.

16. Тагиров Зуфар Ильдарович, майор полиции, адъюнкт кафедры управления органами внутренних дел в особых условиях центра командно-штабных учений (Академия управления МВД России, г. Москва).

Разведывательное право полиции: перспективы развития отечественной оперативно-розыскной деятельности в связи с новыми сетевыми механизмами противодействия терроризму (на опыте организации деятельности полиции и спецслужб стран Европейского союза).

При рассмотрении объекта исследования данной статьи, вынесенного в заглавие, сложно описать новое, ранее недостаточно изученное явление. Фундаментальные[163] и частные[164] методологические сыскологические исследования  часто и в значительном объёме рассматривали разведывательную деятельность с различных сторон. Поэтому одним из немногих аспектов вызывающих некоторый практический интерес при изучении разведки как метода сыска представляется компаративистский подход. Международный и транснациональный терроризм сегодня — угроза устойчивому развитию многих стран.

Выбор предмета исследования был обусловлен не праздным интересом изучения правоохранительной системы блока государств, применяющих меры экономической и политической агрессии по отношению к Российской Федерации, а осознанной необходимостью разработки концептуальных основ подготовки отечественной правоохранительной деятельности к трансформации в связи с обозначенной главой государства целью — переходом к цифровой модели социально-экономического устройства.[165]

Данная модель предполагает широкое использование цифровых телекоммуникационных технологий, массовый перенос документов и коммуникаций на цифровые носители с использованием электронной цифровой подписи. Большинство коммуникаций «человек–человек», «человек–государство» и «государство–государство» переводятся в электронную форму. Общепризнано, что рост цифровой экономики имеет глубокое влияние на всю социально-экономическую систему. Цифровая экономика не ограничивается сферой бизнеса, она затрагивает каждый аспект жизни общества: государственное управление, здравоохранение, образование и, конечно, сферу правоохраны. Среди сфер социального управления именно отечественная правоохранительная деятельность сохранила в себе наибольшее количество вертикально-субординационных архаизмов социалистической модели общественно-государственного устройства. Продолжающееся реформирование полиции, потенциальное добавление Росгвардии оперативно-розыскных компетенций, без трансформации концептуального подхода ко всей правоохранительной деятельности — лишь перемена мест слагаемых, игра с нулевой суммой. С точки зрения теории игр, для развития неантагонистической правоохранительной деятельности необходимо развивать в ней кооперационные механизмы, исключающие внутриорганизационные конфликты и противоречия. Борьба с преступностью — классический пример теории коалиционных игр.

С развитием информационно-телекоммуникационных технологий и сетей передачи данных современное общество все чаще рассматривается как совокупность самоорганизующихся на основе информационных коммуникаций горизонтальных (неформальных) социальных групп (теория сетевого информационного общества). Современные социальные группы — гуманитарные сети — формируются вокруг общих ценностей и интересов, обладают устойчивыми социальными связями, характеризуются высокой внутренней лояльностью и солидарностью. Сетевые механизмы управления в социально-экономических и политических явлениях и процессах приобретают институциональный характер и объективно формируют современную общественную структуру. Типичными гуманитарными сетями являются современные транснациональные криминальные сообщества, террористические организации и их ячейки, протестные движения сетевого типа.

Для обеспечения устойчивости и конкурентоспособности нашего общества в структуре глобальной экономики уже недостаточно адекватного соответствия правоохранительной деятельности современным социальным условиям: необходимо развивать правоохранительную систему с опережающими технологиями управления данной сферой. При этом определённый интерес представляют страны с передовыми социально–экономическими системами, которые исторически раньше начали переход к информационной модели общества. Среди наших ближайших соседей к таким странам необходимо отнести страны Европейского союза, чей опыт представляется для нашей страны перспективным для изучения.

В связи с трансформациями в общественной деятельности и социальных структурах стала очевидной и в странах Европейского союза на практике начала применяется адаптивная правоохранительная деятельность, которая приспособлена к новым условиям институциональной среды ответными мерами, соответствующими современным угрозам. В качестве адаптивных механизмов правоохранительной деятельности следует рассматривать расширение информационных коммуникаций и кооперационных связей правоохранительных органов. Расширение механизмов всеобъемлющего легального сбора информации правоохранительными органами при этом является необходимым условием формирования концептуально новой — сетевой — модели правоохранительной деятельности. Такая модель предполагает тесное сотрудничество органов полиции и юстиции.[166] При этом деятельность полиции децентрализована организационно, но интегрирована источниками информации и координирующим управлением.

Анализ законодательства и практики западноевропейских стран свидетельствует о том, что оперативно-розыскной деятельности полиции в них отводится ведущее место в борьбе с преступностью и при защите прав личности. Специалистами отмечается, что именно с помощью специальных криминалистических и розыскных средств, форм и методов полицейской деятельности в данных странах раскрываются около 85% преступлений.[167] При этом нормативного закрепления понятия «оперативно-розыскная деятельность» в Евросоюзе не существует. В указанных странах этим понятием не оперируют и отраслевые юридические науки. По общему правилу, любая деятельность европейской полиции должна быть оперативной в значении скорейшего реагирования и розыскной в значении наступательного активного сбора источников доказательств.

Важное значение при этом имеет уяснение общепризнанной в мире, в том числе в Евросоюзе, типичной структуры полиции: это её организационное разделение на административную и криминальную. Уголовным сыском занимается только криминальная полиция. Попытка нормативного закрепления подобного подхода была предпринята в нашей стране в 1991 году принятием Закона РСФСР «О милиции». Однако данная концепция не была продублирована в УПК РСФСР, в котором к органам дознания традиционно были отнесены и некоторые подразделения криминальной милиции, обладающие оперативно-розыскными полномочиями, при этом подразделения дознания относились к милиции общественной безопасности. Дублирование и пересечение административных, уголовно-процессуальных и сыскных компетенций в деятельности подразделений российской полиции в различных проявлениях сохраняются до сих пор. В этом видится одно из коренных противоречий правоохранительной деятельности отечественной полиции.

Полицейская деятельность в Европейском союзе, как и многие сферы жизни «объединенной Европы», стремится к интеграции общеевропейских методических подходов при децентрализации национальных систем. С 1997 года (принятие Амстердамского договора) началось формирование так называемой «третьей опоры» ЕС — сотрудничества полиций и судов в уголовно-правовой сфере. Правоохранительное сотрудничество стран ЕС получило новый импульс после принятия в 2007 году Лиссабонского договора о реформе Евросоюза, который предусматривает делегирование части суверенной компетенции государства в области внутренних дел в «общеевропейское пространство свободы, безопасности и правопорядка». Ведущую роль в межгосударственном сотрудничестве правоохранительных органов стран ЕС играют агентства Европол, Евроюст, ОЛАФ и другие правоохранительные организации ЕС.

С точки зрения криминогенной ситуации в Европе, по оценкам Европола, значительную угрозу для внутренней безопасности ЕС представляют крупномасштабные преступные и террористические сети.[168] Полиция стран Европейского союза расширяет меры противодействия преступности на основе правоохранительной кооперации и новых информационных коммуникаций.

Мероприятия полиции по предотвращению, пресечению и раскрытию преступлений в правовых актах европейских стран именуются различно: «полицейское дознание», «полицейское расследование», «полицейский процесс», «действия по сбору доказательств для суда», «полицейская разведка», «полицейский сыск», «полицейское право». Например, в Великобритании полиция отнесена к органам уголовного преследования. Во Франции такие функции возлагаются на национальную полицию и национальную жандармерию. В ФРГ существует межведомственная структура полицейских органов. Важное место в указанных и других западноевропейских странах занимает разведывательная служба полиции, которая входит в состав подразделений криминального полицейского сыска.[169]

В этой связи универсальным понятием, применяемым к полицейскому сотрудничеству, в регламентах и директивах Евросоюза становится понятие «intelligence service» (англ. — разведка, служба разведки). В национальном законодательстве входящих в союз стран оно получило закрепление уже давно. Но даже согласованные подходы к полицейской разведке в странах Европейского союза активно трансформируются под воздействием изменений на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях криминальной обстановки. В первую очередь это связано с возрастающей террористической угрозой в странах Евросоюза.

Согласно положению о Европоле в редакции 2014 года, данное агентство «предоставляет стратегическую разведывательную информацию для содействия эффективному и эффективному использованию ресурсов на национальном и союзном уровнях для оперативной деятельности и поддержки этих мероприятий».[170] Многое в деятельности полиции Еросоюза поменлось после терактов 2015-2016 годов. Согласно обновлённому положению[171], Европол стал центром обмена правоохранительной информацией: «Информация, собранная, хранимая, обработанная, проанализированная и обменянная Европолом, включает в себя криминальную разведку, которая касается информации о преступности или преступной деятельности, подпадающей под действие целей Европола, полученную в целях установления события конкретного совершённого преступления или возможного в будущем» (преамбула, §12). Европол имеет право собирать, хранить, обрабатывать, анализировать и обмениваться информацией, включая криминальную разведывательную информацию (art. 4).

В нашей стране профессиональным термином «разведка» оперируют преимущественно военные. В Евросоюзе термин «разведка» объединяет в себе сотрудничество полиции и спецслужб, которые в странах Евросоюза обладают, как правило, «полицейским» статусом — не являются военнослужащими и не обладают их правами. Хотя из данного правила имеются и исключения: некоторые силовые подразделения спецопераций для пресечения террористических актов в некоторых странах входят в состав вооруженных сил. В целом в Евросоюзе принята «полицейская» стратегия противодействия терроризму, в отличие от нашей «военно–полицейской».[172]

Информационно-аналитический вектор развития оперативно-розыскной деятельности сегодня, по мнению ряда учёных[173], направлен в сторону расширения легальных форм и методов полицейской разведки. Такой подход в будущем способен породить возникновение научно-обоснованной отрасли отечественного права — разведывательного (полицейско-разведывательного) права. Данную отрасль не стоит отождествлять с теорией разведывательной деятельности[174], которая с присущей ей богатой методологией гораздо шире отрасли права.

Контент-анализ открытых источников информации об организации деятельности полиции стран Европейского союза в области противодействия терроризму[175] не позволил выделить какие-либо принципиально отличные западноевропейские формы и методы сыска, не применяемые в нашей стране. В общем виде непосредственные практические сыскные действия и операции достаточно типичны и гибко адаптируются к новейшим методам и преступным технологиям. Однако отличие подходов к организации к полицейской сыскной деятельности позволяет сделать некоторые  обобщения.

Действия полиции европейских стран в ходе оперативно-розыскной деятельности направлены на выявление и документирования фактических данных на различных стадиях (в т.ч. приготовления и покушения) и их источников в интересах уголовного судопроизводства, признаются составляющей деятельности полиции.

Современная западноевропейская модель сетевой правоохранительной деятельности строится на развитии децентрализованного подхода к организации деятельности полиции и спецслужб при координирующем их управлении, интеграции правоохранительной деятельности на основе информационно–правоохранительных коммуникаций, на объединении использования общих объектов сыскной информации, на устранении пересечения и дублирования компетенций, избавлении правоохранительной деятельности от избыточной политической конкуренции и политической коррупции. В структуре Европола для координации борьбы с преступностью различных правоохранительных и государственных органов создан Европейский контртеррористический центр, ведутся специализированные информационные учёты.

С развитием информационных коммуникаций в правоохранительной деятельности в деятельности полиции стран Европейского союза получает своё организационно-правовое закрепление новый вид правоохранительной информации — юридически значимый результат правоохранительной деятельности в виде элементарного объекта информации — разведывательный вывод. Адаптируя данное понятие для понимания отечественного специалиста, можно описать его как результат оперативно-розыскной деятельности на цифровом носителе. Такие выводы заносятся в базу данных и могут использоваться коллективно различными сыскными органами и различными их сотрудниками. Количественная оценка таких разведывательных выводов является одним из показателей деятельности полиции стран Европейского союза. Применительно к сетевой модели правоохранительной деятельности необходимо регламентировать технические стандарты таких разведывательных выводов, криптографически защитив их ключами доступа и электронной цифровой подписью. Данная технология может совершить революционный прорыв в отечественной оперативно-розыскной деятельности, избавив её от излишнего бюрократического документооборота. Таким образом, разведывательный вывод может рассматриваться в качестве предмета оперативно-розыскной науки.

Оперативная информация не должна принадлежать отдельному должностному лицу или отдельному правоохранительному органу. Это повышает вероятность её эффективной многократной реализации в праве, снижает вероятность коррупционного сокрытия информации от правосудия, способствует соблюдению принципа неотвратимости наказания. Использование подобной технологии открывает широкие перспективы совершенствования согласованной деятельности между оперативно–розыскными подразделениями несоподчинённых правоохранительных органов.

Так, например, бурная общественная дискуссия, открытая в нашей стране и за рубежом вокруг «пакета законов Яровой» (Федеральные законы от 6 июля 2016 г. № 374-ФЗ и № 375-ФЗ), была связана именно с тем, что данные инициативы закладывают основы формирования новых и, очевидно, действенных разведывательных полномочий органов правоохраны. Политико-правовые новации, тесно связанные с балансом прав человека и интересами общества, расширяют имеющиеся и создают новые правоохранительные возможности для противодействия террористической деятельности. Подобные новации в международной практике зачастую обосновываются борьбой с терроризмом и транснациональной организованной преступностью. В этом аспекте отечественная практика полностью соответствует общемировым закономерностям развития полицейской разведки. При противодействии терроризму оперативность получения информации о социальных связях злоумышленников играет решающую роль, именно поэтому без легального всеобъемлющего сбора различных данных разведывательными (оперативно-розыскными) методами, в том числе в информационно-телекоммуникационных и социальных сетях, современному государству обойтись уже невозможно[176].

Современный «объемный» подход к оперативно-розыскной информации на основе легальных механизмов сбора из различных источников включает её представление в виде своеобразного вектора в трехмерном пространстве, образованного реактивной, ресурсной и фоновой составляющими.[177] В оперативно-розыскных целях на постоянной и систематической основе из различных источников должна собираться (и храниться определённое время) разносторонняя  информация о социально-экономической среде. Из этой пространственно-временной информационной среды для целей уголовного судопроизводства должны быть выделены только юридические значимые для дела факты — источники доказательств, подтверждающие объективные данные — событие преступления, предмет посягательства, виновность лица, причинно–следственные связи.

Таким образом, объектом оперативно–розыскной науки становится любая объективная информация о социальной реальности в самом широком и неограниченном смысле. При таком подходе собираемая информация напрямую может быть не связана с борьбой с преступностью в краткосрочный период времени, но может иметь сыскное значение в будущем.

Идеальными механизмами противодействия преступности, с точки зрения теории сетевого общества, будут такие коммуникации в информационно-правоохранительной среде, которые позволят своевременно (оперативно, в режиме реального времени) пресекать и упреждать преступность в  современных условиях сетевой общественной структуры. Такие механизмы должны строиться на моделировании социальных и криминальных связей людей, которые невозможно смоделировать без всеобъемлющего легального сбора информации о социальной среде. Моделирование криминальных сетевых связей людей должно быть результатом оперативно-розыскной идентификации личности. При этом каждый человек, а не только тот, кто представляет оперативный интерес, должен быть особым образом учтён в цифровых правоотношениях с государством — путем алгоритмизированного присвоения цифрового идентификатора — личного кода (id человека). Сбор, обработка и использование разведывательной информации о личности (при этом — обязательно — в избыточном объеме по отношению к целям уголовного судопроизводства) и интеграция их с уникальным цифровым идентификатором человека способны формировать новый механизм правоохранительной деятельности — инфологическое моделирование террористических и экстремистских гуманитарных сетей в правоохранительных целях.

Представляются перспективными дальнейшие исследования сетевых форм организации правоохранительной деятельности в Российской Федерации, разработка комплексной сетевой модели такой деятельности и конкретных практических инструментов и механизмов совместной межведомственной и межуровневой (сетевой) правоохранительной деятельности. О некотором прогрессе в данном направлении уже было упомянуто Президентом нашей страны.[178]

Основываясь на проведённом анализе зарубежной практики оперативно–розыскной деятельности можно осмелиться сделать несколько практических предложений для нашей страны.

1. Нормативно урегулировать расширение практических механизмов легального сбора различной информации оперативно-розыскными методами.
2. Организовать сотрудничество отечественных правоохранительных органов на сетевых принципах. Развивать отечественный опыт организации защищенного межведомственного электронно-цифрового сетевого информационного обмена в среде правоохранительной коммуникации.
3. Создать особую правоохранительную организацию сетевого типа, отделённую от прокурорского надзора, но поднадзорную прокуратуре, для управления всей отечественной правоохранительной деятельностью в форме координации, с практическим внедрением механизмов правоохранительной кооперации (например, на базе современных ГИАЦ и УОРИ МВД России, аналогичных им структур иных правоохранительных органов). Результатом должна стать единая система оценки результатов правоохранительной деятельности. Данный орган должен также отвечать за ведение общегосударственной криминальной статистики. Решение о выборе или создании такой правоохранительной организации сетевого типа находится в политико-правовой плоскости и настоящим исследованием не охватывается.
4. Организовать межведомственные правоохранительные базы данных информации (цифровых источников доказательств) под эгидой «единого информационного центра» — независимой правоохранительной организации сетевого типа. Результатом должна стать реализуемая правоохранительной организацией сетевого типа единая для всех субъектов информационно-правоохранительная среда.
5. Анализировать и моделировать криминально-ролевые сети, в том числе экстремистские и террористические: на основе легально собираемого всеобъемлющего массива персональных и иных конфиденциальных данных о личности, поведении, социальных связях, имуществе и финансах.
6. Криминализовать и администрировать социальные связи с экстремистами и террористами, в том числе на основе телекоммуникационных сетей и аппаратов связи (вплоть до штрафов за «лайки» экстремистских материалов в виртуальных социальных сетях).

Заключение. При исследовании европейского опыта противодействия терроризму ранее была выявлена высокая степень интеграции ЕС с США в правовой и организационной сферах правоохранительной деятельности (например, согласованные списки разыскиваемых террористов и запрещенных террористических организаций, программа слежения the Passenger Name Record, PNR[179] и др.). Фактически можно говорить если не о единых, то очень сращенных организационно-правовых механизмах глобальной правоохранительной кооперации ЕС–США–Канада–Австралия. Нет сомнений, что после окончательного выхода из состава ЕС к данной коалиции примкнёт и Великобритания.

Российской Федерации, чтобы не оставаться в изоляции среди сформированной под эгидой США глобальной правоохранительной кооперации, необходимо развивать собственную межгосударственную правоохранительную кооперацию на сетевых принципах, в т.ч. в сфере противодействия терроризму. Рассмотренные нами вопросы позволяют развить научную дискуссию о допустимости использования модели сетевой правоохранительной деятельности при формировании правоохранительных структур, призванных обеспечивать оперативный информационный обмен как между отечественными правоохранительными органами, так и в рамках интеграционных образований с участием Российской Федерации. Для этого, в первую очередь, необходимо организовать практические механизмы сетевой электронно-цифровой правоохранительной деятельности внутри нашей страны на основе общих подходов, согласованных норм права, единых технических стандартов к обработке оперативно-розыскной информации на цифровых носителях. Далее описанный подход предлагать к внедрению странам-союзникам.

Резюмируя проведённое исследование необходимо сделать ряд выводов.

1. Грядущее социально-экономическое развитие нашей страны обуславливает естественный и неизбежный переход правоохранительной деятельности к согласованной модели межведомственного и межуровневого (сетевого) сотрудничества с применением цифровых объектов информации и сетевых телекоммуникационных технологий.
2. Современная оперативно-розыскная деятельность нормативно, организационно и операционно (технически) должна быть существенным образом переформатирована путём усиления информационно-разведывательного сотрудничества различных несоподчинённых правоохранительных органов при координирующем управлении независимой правоохранительной организацией сетевого типа.
3. Цифровая экономика и сетевая правоохранительная деятельность на основе общих цифровых источников информации — это элементы единой модели социальной системы будущего.

17. Эзрохин Павел Владимирович, заместитель начальника Управления уголовного розыска Главного Управления МВД России по Московской области, полковник полиции, кандидат юридических наук, e-mail: ezrohina@ yandex.ru.

Совершенствование результативности оперативно-розыскной деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел по противодействию организованной преступности.

Как практик я на настоящей Конференции хотел бы осветить вопрос, который уважаемый докладчик профессор А.Ю. Шумилов только тезисно обозначил: «Какие виды и направления современной оперативно-разыскной деятельности прежде всего должны быть подвергнуты изучению оперативно-разыскной наукой? Почему?» (тезис № 99).

Анализ проявлений организованной преступности в Российской Федерации за последние 5 лет показывает, что она не только не прекратила свое существование, но и приобрела новые особо опасные формы, которые находят свое непосредственное отражение в современных условиях. Серьезную обеспокоенность вызывают проявления организованной преступности общеуголовной направленности, сопряженные с подготовкой и совершением в составе организованных групп преступлений, предусмотренных ст. 105, 126, 127, 158, 159, 161, 162, 163, 206 УКРФ, а также составов преступлений, предусмотренных ст. 209, 210 УКРФ. Реальное состояние криминогенной обстановки в нашей стране с очевидностью свидетельствует, что циклическая составляющая организованной преступности в Российской Федерации, на наш взгляд, прошла стадию снижения активности и минимизации своих проявлений. Сегодня отмечается значительный рост регистрируемых и латентных проявлений такого явления, как «организованная преступность», в оперативно-розыскной и криминологической характеристиках которого происходят структурные и качественные изменения: увеличивается количество пресекаемых сходок т.н. «воров в законе», авторитетов и лидеров уголовно-преступной среды[180]; происходит очередной передел сфер территориального и экономического влияния; освобождаются из мест лишения свободы, осужденные на рубеже 90-х к длительным срокам заключения бывшие участники так называемых организованных преступных группировок, влиявших на криминогенную обстановку (в г. Москве — «солнцевские», «ореховские», «бауманские», «подольские», «люберецкие», в г. Санкт-Петербурге и Ленинградской области — «тамбовские», «малышевские», в Татарстане — «тяп ляп», «жилплощадка» и т.д. по всей стране).

Наиболее распространенной формой проявлений современной организованной преступности общеуголовной направленности стало появление в криминальном мире многих крупных регионов Российской Федерации (г. Москва, Московская область, г. Санкт-Петербург, г. Краснодар, г. Екатеринбург, г. Красноярск, г. Ростов-на Дону, г. Волгоград) этнических организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) общеуголовной направленности, сориентированных на совершение тяжких и особо тяжких преступлений против личности и собственности, предусмотренных ст. 105, 161, 162, 163, 222, 209, 210 УКРФ с квалифицирующими признаками неоднократности. Спецификой проявлений современной российской организованной преступности общеуголовной направленности стало увеличение в структуре организованной преступной деятельности разбойных нападений, сопряженных с убийствами, в отношении инкассаторов, крупных бизнесменов, граждан, имеющих на руках крупные суммы денежных средств и ценности; хищений банкоматов, в том числе с использованием взрывчатых веществ и применением взрывных устройств. Особую обеспокоенность в этой связи вызывают вскрытые по всей стране факты подготовки и совершения таких квалифицированных преступлений в сложных формах соучастия (в составе организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) участниками этнических азиатских, молдавских, азербайджанских, дагестанских организованных преступных группировок, а также преступных структур по составу участников смешанного типа. При совершении таких преступлений, составляющих подавляющее большинство в структуре современной организованной преступности, участники этнических организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций) используют современные технические средства, разовые радиостанции, сотовые телефоны для совершения конкретного преступления (т.н. «боевые трубки»), автомашины и номера прикрытия, проводят фактически настоящую разведку и контрразведку при подготовке, совершении преступления, а также при сокрытии следов и уходе с места происшествия, что фактически позволяет нам говорить уже о действующих на территории Российской Федерации многочисленных организованных группах и преступных сообществах (преступных организациях) общеуголовной направленности, сформированных по этническому признаку из выходцев Молдавии, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана, Азербайджана, Украины, Дагестана и других республик стран-государств СНГ и некоторых регионов Российской Федерации.

Таким образом, современная организованная преступность помимо «классического формата» дополнительно смещается в сторону специализации этнических организованных преступных группировок на совершении совершенных общеопасным способом, жестоких по своему характеру особо тяжких преступлений, большинство из которых так и остаются нераскрытыми, а преступники, причастные к их подготовки и совершению, до сих пор не установлены и не понесли заслуженное наказание. Статистические данные показывают, что в последние 5-6 лет существенно изменилась и количественно — качественная составляющая организованной преступности.

Так, в 2012 году ОГ и ПС совершено 17,3 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (+2,4%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории увеличился с 5,2% в январе-декабре 2011 до 5,7% в аналогичном периоде 2012 года. В 2013 — 2014 годах произошло общее снижение проявлений организованной преступности в нашей стране, что подтверждено следующими статистическим данными: в составе ОГ и ПС в 2013 году совершено 16,6 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-4,3%), их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории остался на уровне предыдущего года и составил 5,7%; в следующем 2014 году, ОГ и ПС совершено 13,5 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-18,7%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории сократился с 5,7% в январе—декабре 2013 года до 5,1%. За 2015 год ОГ и ПС совершено 13,4 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-2,1%), причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений этой категории составил 5,1%, в 2016 году ОГ и ПС совершено 12, 1 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений (-9,2%), при этом их удельный вес в общем числе расследованных преступлений указанной категории сократился до 5%[181]. Складывающаяся ситуация осложняется укреплением позиций трансграничной организованной преступности, беспрецедентным ростом нелегального проникновения в Россию трудовых мигрантов из стран СНГ, а также оружия и боеприпасов из района проведения боевых действий на Востоке Украины. Опорной базой современной организованной преступности стали среднеазиатские и кавказские организованные группы, внедрившиеся на основе разветвленных связей практически во все крупные регионы страны и активно втягивающие в свой состав новых участников, выходцев из этнических землячеств и диаспор. Специфическим отличием современной организованной преступности, особенно общеуголовной направленности, является ее латентный характер, обусловленный слабой профессиональной и практической подготовкой сотрудников подразделений уголовного розыска органов внутренних дел, работающих по данному направлению оперативно-служебной деятельности, отсутствием взаимодействия с органами предварительного следствия МВД России и Следственного Комитета Российской Федерации в части выработки единой стратегии противодействия организованной преступности, а также тактики и методики подготовки и проведения следственных действий по документированию преступной деятельности участников и лидеров ОГ и ПС, излишней загруженностью сотрудников подразделений уголовного розыска вынесением огромного количества постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел по материалам доследственных проверок и заключений проверок по обращениям граждан, всевозможных переписок, дублированием функций других служб и ведомств и т.д.

Организованная преступность сегодня представляет собой гибридный тип, сформированный из участников региональных и местных организованных преступных группировок общеуголовной направленности, специализирующихся вновь на вымогательстве (рэкете), разбойных нападениях, криминальном автобизнесе, незаконном обороте оружия, наркотиков, организации занятия проституцией, а также из участников и лидеров этнических ОГ и ПС общеуголовной направленности, совершающих убийства с целью завладения чужим имуществом, специализирующихся на совершении квалифицированных разбойных нападений с использованием огнестрельного оружия, краж банкоматов с использованием взрывчатых веществ и взрывных устройств, хищений автомашин с применением современных информационных технологий, средств визуального и технического контроля. Наличие у современных ОГ и ПС прочных финансово-экономических основ осложняет процесс противодействия организованной преступности общеуголовной направленности со стороны подразделений уголовного розыска на региональном и районном уровне.

Если с момента упразднения в системе МВД России подразделений по борьбе с организованной преступностью, в структуре регистрируемых тяжких и особо тяжких преступлений отмечалось снижение количества раскрытых и расследованных преступлений общеуголовной направленности, совершенных в составе ОГ и ПС, то с января 2016 года, а в некоторых регионах и с 2014 года отмечаются устойчивые тенденции роста проявлений организованной преступности (рэкета, квалифицированных разбойных нападений, убийств по найму общеопасным способом, в том числе с применением взрывчатых веществ и взрывных устройств, криминального оружейного и автобизнеса, проституции и межрегионального наркобизнеса).

Современная организованная преступность имеет межрегиональный характер. Как правило, серийные, тяжкие и особо тяжкие квалифицированные преступления общеуголовной направленности совершаются на территории нескольких субъектов Российской Федерации, обуславливая необходимость взаимодействия участников и лидеров ОГ и ПС по извлечению доходов от вымогательства, грабежей, разбойных нападений, мошенничества, фальшивомонетничества, криминального оружейного, автомобильного и наркобизнеса, организации занятия проституцией. Таким образом, можно свидетельствовать о структурных, качественных и количественных изменениях в структуре организованной преступности общеуголовной направленности, ее цикличной переориентации и инновационного эволюционирования организованных форм преступной деятельности: появления новых банд, разнотипных организованных групп и преступных сообществ. При этом, указанные нами обстоятельства создают объективную предпосылку разрозненности действий подразделений уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне и их несоответствия реально складывающейся оперативной обстановки в сфере противодействия ОГ и ПС. Следует отметить, что подразделения уголовного розыска решают оперативно-служебные задачи по противодействию организованной преступности общеуголовной направленности, как правило на территории своего региона или муниципального образования, руководствуясь исключительно принципом оперативной заинтересованности и территориальности применительно к зоне своего оперативного обслуживания. Оценка результатов практической деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел свидетельствует о необходимости совершенствования их повседневной оперативно-служебной деятельности, в том числе взаимодействия в выработке стратегии борьбы с участниками и лидерами ОГ и ПС. В связи с изложенным, не вызывает никаких сомнений тот факт, что без выработки конкретных мер, направленных на совершенствование деятельности подразделений уголовного розыска по противодействию организованной преступности невозможно реализовать стратегические установки государства по оптимизации системы защиты прав и свобод граждан в Российской Федерации.

Таким образом, актуальность проблемы обусловливается:

– качественными изменениями организованной преступной деятельности и ее профессионализацией на современном этапе.

– недостаточным взаимодействием подразделений уголовного розыска в процессе противодействия ОГ и ПС, в том числе на территории двух и более субъектов Российской Федерации;

К числу основных нормативно-правовых актов, регламентирующих взаимодействие сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел, в том числе и уголовного розыска, со следователями органов внутренних дел при раскрытии преступлений, совершенных в составе ОГ и ПС и расследовании уголовных дел данной категории являются Положение об организации межведомственного взаимодействия по противодействию преступлениям, совершаемым организованными группами и преступными сообществами (преступными организациям) и Инструкция по организации совместной оперативно-служебной деятельности подразделений органов внутренних дел при раскрытии преступлений и расследовании уголовных дел[182]. Несмотря на это, все-таки ключевой проблемой противодействия ОГ и ПС общеуголовной направленности являются недостатки в нормативно-правовом регулировании организационных вопросов борьбы с организованной преступностью. Данный факт из числа опрошенных отметили 81,7 % респондентов (начальников и начальников полиции территориальных органов МВД России)[183].

Проведенный нами анализ показал, что для совершенствования правовых основ противодействия славянским и этническим ОГ и ПС общеуголовной направленности требуется кардинальное изменение ведомственной нормативно-правовой базы, регламентирующей организационно-тактические аспекты деятельности и взаимодействия подразделений уголовного розыска в части подготовки и проведения оперативно-розыскных мероприятий по пресечению преступной деятельности членов ОГ и ПС.

В связи с изложенным, во — первых, для правового регулирования деятельности подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне возникла острая необходимость подготовки нормативного акта (приказа, письма, инструкции), который бы с учетом реалий складывающейся в стране оперативной обстановки унифицировал бы отдельные организационно-правовые и тактические аспекты деятельности данных подразделений уголовного розыска, в том числе ключевые направления их взаимодействия с оперативно-поисковыми и оперативно-техническими подразделениями в процессе осуществления комплексных оперативно-розыскных мероприятий по документированию преступной деятельности участников и лидеров ОГ и ПС общеуголовной направленности. Полагаем, что в обновленном приказе МВД Российской Федерации с учетом ликвидации ГУ МВД России по федеральным округам есть необходимость проработать вопросы внутриведомственного взаимодействия подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне в процессе пресечения преступной деятельности межрегиональных организованных ОГ и ПС общеуголовной направленности. Результаты проведенного нами опроса 40 респондентов показали, что одной из наиболее острых и неразрешенных до настоящего времени проблем противодействия организованной преступности остается недостаточное финансирование оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел из статей «расходов на оперативно-розыскную деятельность», что негативно сказывается на возможностях подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне по проникновению в криминальную среду участников и лидеров ОГ и ПС, так называемых воров «в законе», «авторитетов» и лидеров УПС, «смотрящих», представителей этнических организованных преступных формирований, перекрытию каналов поставки оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств. На наш взгляд, фактор слабого финансового обеспечения подразделений уголовного розыска, специализирующихся на оперативной разработке ОГ и ПС, остается главной причиной их низкой результативности оперативно-служебной деятельности. С нашими выводами согласились 71,7% опрошенных респондентов.

Итак, во-вторых, в целях оптимизации противодействия организованной преступности, считаем целесообразным, увеличить выделение подразделениям уголовного розыска денежных средств на расходы, связанные с осуществлением оперативно-розыскной деятельности, что позволило бы оперативникам проводить серийные комплексы оперативно-розыскных мероприятий «контролируемая поставка», «оперативное внедрение», «оперативный эксперимент», «проверочная закупка» в целях пресечения преступной деятельности всех участников и лидеров разрабатываемых участников и лидеров ОГ и ПС, документировать преступную деятельность их активных членов, в том числе на территории соседних субъектов Российской Федерации. Вне всяких сомнений, финансовая основа организации ОРД по линии борьбы с ОГ и ПС должна быть коренным образом пересмотрена, что позволит повысить результативность проведения оперативно-розыскных мероприятий таких как «проверочная закупка», «оперативное внедрение» и «оперативный эксперимент».

Еще одним из достаточно проблемных вопросов противодействия проявлениям организованной преступности является фактическое отсутствие после неоднократных реорганизаций специализированных подразделений органов предварительного следствия в системе МВД России, организационно-функционально сориентированных на взаимодействие с подразделениями по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне. В связи с тем, что уголовные дела, возбужденные в отношении участников и лидеров ОГ и ПС общеуголовной направленности по ст. 159, 161, 162, 163, 222, 228, 228.1, УК РФ расследуют следователи линейных отделов СЧ ГСУ — СУ территориальных органов МВД России на региональном уровне, а также следователи СУ-СО территориальных органов МВД России на районном уровне (за исключением расследования уголовных дел по ст. 209, 210 УКРФ), загруженные расследованием огромного количества одноэпизодных и малоэпизодных уголовных дел, то не всегда удается задокументировать на стадии предварительного следствия все эпизоды преступной деятельности участников организованных преступных структур в связи с тем, что следователи, не специализирующиеся на расследовании профильных уголовных дел на ОГ и ПС стремятся направить в суд в установленные сроки большее количество уголовных дел, а не расследованных эпизодов организованной преступной деятельности изобличенных ОГ и ПС. Несмотря на то, что уголовные дела указанной категории должны передаваться для дальнейшего расследования в специализированные следственные части ГСУ (СУ) Г (У) МВД России по субъектам Российской Федерации, так как в органах предварительного следствия в системе МВД России существует специализация следователей по расследованию организованной преступной деятельности, в практической же деятельности в зависимости от решения начальника управления (отдела) МВД России на районном уровне и начальника соответствующего подразделения органов предварительного следствия, уголовные дела в отношении участников ОГ и ПС в 50% случаев расследуются на уровне районного звена (на примере Московской области). Как следствие, указанные факты не только влияют на конечный результат оперативно-служебной деятельности подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, но и могут поставить под угрозу жизнь и здоровье лиц, сотрудничающих с оперативными подразделениями органов внутренних дел. Данный факт отметили 32,7% респондентов. Неразрешенной до настоящего времени и достаточно острой проблемой является полное отсутствие взаимодействия со следователями Следственного Комитета и Прокуратурой Российской Федерации, в особенности с их структурными подразделениями на районном уровне. Оперативным работникам подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска органов внутренних дел не удается не только определить основные направления, порядок и формы взаимодействия, но даже и возбудить уголовное дело при наличии законных поводов и оснований, предусмотренных ст. 143, 144, 145 УПК РФ. Указанные обстоятельства находят свое подтверждение в практической деятельности подразделений уголовного розыска, особенно на районном уровне.

Так, в Управление уголовного розыска ГУ МВД России по Московской области 22 января 2015 года поступила оперативная информация в отношении неустановленной женщины по имени «Е» и ее возможной причастности к приготовлению похищения человека на территории Московской области (ст. 126 УК РФ). С целью пресечения преступления Управлением проведен комплекс оперативно-розыскных мероприятий с целью документирования ее преступной деятельности. 04 февраля 2015 года получено постановление Московского областного суда на проведение оперативно-розыскного мероприятия «прослушивание телефонных переговоров». В ходе проведения оперативно-технических мероприятий информация, послужившая основанием для подготовки и проведения оперативно-розыскных мероприятий, нашла объективное подтверждение. При проведении дальнейших оперативно-розыскных мероприятий установлен соучастник (посредник) планируемого преступления по имени «Г». В этот же день фигурант был доставлен в УУР ГУ МВД России по Московской области, где высказал желание сотрудничать с правоохранительными органами в пресечении преступной деятельности «Е», по факту ее приготовления к похищению и последующему убийству гражданки «С» 1988 г.р. Материал проверки зарегистрирован в КУСП ГУ МВД России по Московской области. С целью задержания с поличным и привлечения к уголовной ответственности лиц, причастных к совершению указанного особо тяжкого преступления, их пособников, предупреждения аналогичных преступлений 17 февраля 2015 года осуществлена подготовка проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» в г. Химки Московской области, где злоумышленники планировали совершение преступления. В ходе его проведения установлено, что к месту совершения преступления прибыли: гражданка «Е» совместно с неустановленным лицом. К задержанию преступников привлечены силы и средства СОБР «Булат» ГУ МВД России по Московской области. В результате оперативно-розыскных мероприятий установлен факт проведения неустановленным лицом предварительной рекогносцировки на местности, путей подхода и отхода от предполагаемого места совершения преступления. 18 февраля 2015 года неустановленным лицом осуществлена попытка проникновения в квартиру и установления контакта с предполагаемой жертвой преступления — гражданкой «С», после чего в соответствии с действующим законодательством, учитывая наличие информации о подготовке к совершению особо тяжкого преступления, неустановленное лицо задержано при попытке покушения на убийство, впоследствии фигурант был установлен как гражданин «К» 1982 г.р. При отработке жилого сектора, прилегающего к месту совершения преступления, задержана гражданка «Е», в ходе проведения досмотра автомашины которой обнаружены и изъяты денежные средства, предназначенные для «К», как оставшаяся часть суммы за совершение преступления в отношении потерпевшей гражданки «С». На место преступления вызвана следственно-оперативная группа, задержанные лица доставлены в СО по г.о. Химки ГСУ СК России по Московской области, где от них получены признательные показания по факту приготовления к совершению преступления. Результаты проведенных оперативно-розыскных мероприятий в установленном законом порядке предоставлены в СО по г.о. Химки ГСУ СК РФ по Московской области. 20 марта 2015 года по данному факту в. СО по г. Химки ГСУ СК РФ по Московской области возбужденно уголовное дело по ст. 105 ч. 2 УК РФ, однако 24 марта 2015 года прокурором по г. Химки Московской области постановление о возбуждении уголовного дела отменено в связи с отсутствием состава преступления в действиях гражданки «Г». Какие-либо процессуальные действия со стороны органов Следственного Комитета России по отмене незаконного постановления прокурора г. Химки проведены не были, преступники, планировавшие приготовление особо тяжкого преступления оказались на свободе.

В связи с этим, в-третьих, для оптимизации взаимодействия подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, следователей органов внутренних дел и следователей Следственного Комитета Российской Федерации и его территориальных органов необходимо:

– внести изменения и дополнения в Указ Президента Российской Федерации «О мерах по совершенствованию организации предварительного следствия в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации» № 1422 от 23.11.1998 года (в ред. от 05.05.2014 г.), в части образования в структуре органов предварительного следствия МВД России специализированных профильных следственных подразделений, специализирующихся на расследовании организованной преступной деятельности общеуголовной и экономической направленности, в том числе в обязательном порядке проработать вопрос об образовании таких подразделений во всех регионах Российской Федерации, организованных на территории муниципальных образований субъектов Российской Федерации по зональному принципу;

– во исполнение предполагаемых изменений в Указ Президента РФ № 1422-1998 года внести соответствующие дополнения в Приказ МВД Российской Федерации «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 23 ноября 1998 года» № 1 от 04.01.1999 года ( в ред. от 05.04.1999 г.) в части организации специализированных подразделений органов предварительного следствия на региональном уровне по расследованию организованной преступной деятельности;

– разработать приказ МВД России, который бы утвердил Типовое положение и Типовую структуру межрегионального следственного отдела (отделения) по расследованию организованной преступной деятельности при СЧ ГСУ-СУ территориального органа МВД России на региональном уровне;

– разработать межведомственный нормативный акт Генеральной прокуратуры, Следственного комитета и Министерства внутренних дел Российской Федерации, определяющий процессуальные, организационные и служебные полномочия начальников территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне, а также их заместителей, уполномоченных на осуществление оперативно-розыскной деятельности по организации взаимодействия с руководителями следственных органов Следственного комитета Российской Федерации на соответствующем уровне (субъекта Российской Федерации или муниципального образования).

Проблемным вопросом в организации противодействия ОГ и ПС остается слабое материально-техническое обеспечение подразделений по борьбе с организованной преступностью в составе уголовного розыска, что существенно снижает потенциал их возможностей. На уровне подразделений районного звена отсутствуют современные технические средства аудио-видео контроля для проведения наблюдения и снятия информации с технических каналов и средств связи. Сотрудники органов внутренних дел не всегда имеет количество единиц служебного автотранспорта, соответствующего нормам положенности, что подтвердили 18,9 % из числа опрошенных респондентов. Поэтому, в — четвертых, с целью значительного повышения качественного уровня обеспечения подразделений уголовного розыска необходимо осуществить их целевое техническое переоснащение современными средствами радиосвязи, аудиоконтроля, видеодокументирования и наблюдения, увеличить количество единиц служебного автотранспорта, особенно на уровне регионов и районного звена.

Острой проблемой, относящейся к сфере функционально-структурного обеспечения противодействия организованной преступности является неэффективное взаимодействие подразделений уголовного розыска с подразделениями экономической безопасности и противодействия коррупции органов внутренних дел. После ликвидации подразделений системы ГУБОП МВД, УБОП МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации в 2008 году была размыта и система взаимодействия между указанными оперативными подразделениями органов внутренних дел. Причиной стала отдельная кодировка выявленных по Ф.1 и раскрытых по Ф.1.1. преступлений общеуголовной и экономической направленности, в то время когда у подразделений по борьбе с организованной преступностью был единый код службы (в Московской области — 055). В итоге, необходимо констатировать, что совместное проведение оперативно-розыскных мероприятий, в особенности смешанных по профилю преступной деятельности ОГ и ПС, между подразделениями уголовного розыска, экономической безопасности и противодействия коррупции фактически отсутствует, что объясняется объективностью принимаемых их руководителями управленческих решений по заполнению карточек первичного учета информационных центров территориальных органов МВД России на региональном уровне данных по своей службе (уголовный розыск или подразделение экономической безопасности и противодействия коррупции), соответственно выявивших или раскрывших преступление, совершенное в составе ОГ и ПС. В настоящее время сложилась ситуация, при которой возрастает конкуренция между оперативными подразделениями, при этом информация не по профилю оперативно-служебной деятельности блокируется на уровне конкретного подразделения уголовного розыска или экономической безопасности и противодействия коррупции территориального органа МВД России и руководству просто не докладывается. Данное обстоятельство отметили 17,5% респондентов.

С учетом вышеизложенного, в-пятых, в качестве эксперимента для учета раскрытых преступлений, совершенных в составе ОГ и ПС, предлагается ввести единый код для фиксации службы, раскрывшей преступление с обозначением подразделений уголовного розыска и подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции подкодом или дополнительным кодированием с прификсом-1 или прификсом-2.

В качестве передового опыта по взаимодействию с ГУУР МВД России, ГСУ ГУ МВД России по Московской области, организации оперативно-технического и оперативно-поискового обеспечения разработок членов ОГ и ПС интересно было бы привести один из примеров результативного задержания активных участников организованных преступных структур, действовавших на территории Московской региона в 2015 году. В 2014 году на территории Московской области совершен ряд вооруженных разбойных нападений на коттеджи и частные домовладения, где объектами посягательств являлись ювелирные изделия, денежные средства, автотранспорт, с причинением ущерба в особо крупном размере. Преступники проникали в помещения путем «отжатия» стеклопакетов и под пытками вынуждали потерпевших отдать ценные вещи и деньги. В этническую организованную группу входили жители из Республики Молдова, проживающие на территории Московского региона без регистрации. В результате проведения оперативной комбинации при реализации имеющихся оперативных материалов сотрудниками ГУ МВД России по Московской области при взаимодействии с БСТМ МВД России установлены и задержаны участники устойчивой этнической ОПГ, ранее судимые: «С», 1977 г.р. (организатор), «К», 1973 г.р. «Р», 1984 г.р. «Б», 1983 г.р., «М», 1973 г.р. и другие участники организованной группы. При проведении обысков по местам временного проживания задержанных обнаружено и изъято имущество, похищенное с мест преступлений, огнестрельное боевое оружие, боеприпасы, маски, пластиковые хомуты для фиксации рук и ног потерпевшим. Собранными доказательствами подтверждена причастность участников этнической организованной группы к совершению 2 вооруженных разбойных нападений на частные домовладения и 1 кражи личного имущества на территории Балашихинского, Люберецкого и Пушкинского районов Московской области. В ходе предварительного следствия выявлено, что «С» из корыстных побуждений, желая обогатиться преступным путем, из числа ранее знакомых ему лиц ( граждан «К», «Р», «Б», «М») создал банду, целью которой явилось систематическое совершение нападений на граждан, проживающих в частных домовладениях. Банда была оснащена и имела в своем распоряжении, для применения при нападениях на граждан, огнестрельное оружие с глушителем и боеприпасы. 8 апреля 2015 года ГСУ ГУ МВД России по Московской области в отношении участников банды возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ.

К числу проблемных аспектов в деятельности подразделений уголовного розыска относится рост проявлений этнической организованной преступности, количество преступлений, совершенных участниками и лидерами этнических организованных групп по сравнению с прошлым годом возросло на 6%, при этом каких-либо конкретных мер, направленных на реальную стабилизацию оперативной обстановки не осуществляется. Ситуация в сфере противодействия этнической организованной преступности осложняется слабыми оперативными позициями сотрудников уголовного розыска в среде коренных этнических землячеств и диаспор, являющихся основой для формирования этнических ОГ и ПС, отсутствует обмен оперативной и иной информацией между оперативными подразделениями и подразделениями по контролю за миграцией органов внутренних дел. Не отработана до конца система обмена геномной информацией и результатами анализов буккального эпителия между экспертно-криминалистическими подразделениями территориальных органов МВД России на региональном уровне.

Таким образом, в-шестых, для систематизации организационных основ противодействия этнической организованной преступности общеуголовной направленности необходимо:

– создать единый информационный банк (массив) данных на въехавших на территорию Российской Федерации и выезжающих с территории Российской Федерации граждан, выходцев из стран СНГ, в котором должны быть определены цели приезда, место предполагаемой регистрации, место фактического проживания и трудоустройства, сведения о судимости по месту фактической регистрации по месту жительства на родине с обязательным изъятием образца буккального эпителия и помещением в федеральный банк данных ЭКЦ МВД России;

– МВД России издать распоряжение, определяющее порядок взаимодействия подразделений по контролю за миграцией территориальных органов МВД России на региональном уровне с подразделениями полиции по охране общественного порядка и оперативными подразделениями органов внутренних дел МВД, ГУ МВД, УМВД по субъектам Российской Федерации;

– организовать функционально-структурное обеспечение противодействия этническим ОГ и ПС путем создания специализированных отделов, отделений (групп) в составе подразделений по борьбе с организованной преступностью уголовного розыска территориальных органов МВД России на региональном и районном уровне

Анализ вышеуказанных факторов, негативно влияющих в целом на конечные результаты противодействия проявлениям организованной преступности, позволяет сделать вывод, что предложенные нами меры правового и организационного характера могут способствовать повышению эффективности оперативно-розыскной деятельности подразделений уголовного розыска органов внутренних дел по противодействию ОГ и ПС общеуголовной направленности, усилению внутриведомственного взаимодействия оперативных подразделений в регионах, укреплению межведомственного взаимодействия полиции с прокуратурой и Следственным Комитетом в субъектах и муниципальных образованиях Российской Федерации.

Мингиян Саналович Аристеев, аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Российской таможенной академии, e-mail: Aristotel@yandex.ru.

Судебно-экспертная деятельность в уголовном судопроизводстве: частные результаты опроса.

Производство по различным категориям дел требует постоянного применения специальных знаний, как в процессуальной, так и не в процессуальной форме. Для удовлетворения данной нужды на территории Российской Федерации существует широкая сеть государственных и негосударственный судебно-экспертных организацией. К сожалению, деятельность по применению специальных знаний, имеет ряд специфических недостатков, негативно влияющих на процесс судопроизводства. В данной статье мы дадим характеристику судебно-экспертной деятельности, а также рассмотрим проблемы данной деятельности и предложим пути решения этих проблем.

Эмпирической базой для написания статьи послужили следующие данные.

1. Анкетирование сотрудников Следственного Управления Следственного комитета, МВД, ЭКЦ МВД, Экспертно криминалистического отдела ФСКН, судей Элистинского городского суда, а также адвокатов, специализирующихся по уголовным делам. Охват анкетирования — 185 человек, в том числе: дознаватели отдела дознания МВД — 50, следователи следственного отдела МВД — 40, следователи СУ СК — 20, судебные эксперты ЭКЦ МВД, ЭКО ФСКН — 40, судьи городского суда — 10, адвокаты — 25.
2. Устный опрос сотрудников Следственного Управления Следственного комитета, МВД, ЭКЦ МВД, Экспертно криминалистического отдела ФСКН, судей Элистинского городского суда, а также адвокатов, специализирующихся по уголовным делам. Охват устного опроса — 39, в том числе: Отдел дознания МВД — 10, Следственный отдел МВД — 10, ЭКЦ МВД — 5, Следственный комитет — 4 человека, Городской суд — 5, адвокатура — 5.
3. Анализ 125 архивных уголовных дел Элистинского городского суда, 460 экспертных заключений, 500 постановлений о назначении судебной экспертизы, 950 протоколов ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы и протоколами ознакомления с результатами судебной экспертиза.

Исследование проводилось в период с 31.06.16 по 01.10.16 в Республике Калмыкия.

Исследование преследовало следующие цели:

– выяснение актуальных проблем применения специальных знаний в уголовном судопроизводстве, получение данных о реально складывающейся практике применения специальных знаний в рамках уголовного процесса;

– выяснение мнения следователей, дознавателей, судебных экспертов, адвокатов, а также судей об повышения эффективности применения специальных знаний, а также о путях совершенствования законодательства регулирующего судебно-экспертную деятельность;

Для достижения данных целей, на наш взгляд, целесообразно рассмотреть результаты анкетирования и устного опроса, а затем привести конкретные примеры из уголовных дел. Такая последовательность действий позволит более полно и точно провести данное исследование и сформулировать конкретные выводы.

Анкета были составлены из вопросов трех категорий, тестовые вопросы, «иерархические» вопросы, «открытые вопросы».

Анализ анкет и устных ответов лиц, связанных с назначением, производством и использованием результатов судебных экспертиз показал:

Среднестатистический дознаватель системы МВД представляет собой лицо, в среднем имеющее стаж работы около 10 лет, с высшим юридическим образованием. Среднестатистический следователь Следственного отдела МВД — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 8 лет. Среднестатистический следователь Следственного комитета — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический судья городского суда — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический адвокат — это лицо, с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 7 лет. Среднестатистический судебный эксперт — это лицо с высшим юридическим образованием, имеющим стаж работы около 10 лет.

Чаще всего дознавателями назначаются судебные экспертизы по ст. 228, 112, 158 УК РФ, следователями СО МВД по ст. 131, 162, 161, 159 УК РФ, следователями СК по ст. 112, 105, 131 УК РФ.

Респонденты отметили, что нужду в использовании специальных знаний в расследовании уголовных дел они испытывают «постоянно» (10% ответов), «регулярно» (70% ответов). 90% респондентов отметили регулярное сотрудничество со специалистом, например, при формировании вопросов на судебную экспертизу.

При рассмотрении уголовных дел было выявлено, что помощь специалиста в основном оказывается в консультативной форме, документально оформленные результаты работы специалиста (в виде актов, справок), чаще всего оказываются актами медицинского освидетельствования, а также справками исследований наркотических средств и прекурсоров.

Судебные эксперты отметили, что участвуют в деле в качестве специалистов «постоянно» (90%), «часто» (10%). Часть экспертов (25%) отметили, что лица, назначающие судебные экспертизы формируют вопросы не совсем точно и в полном объеме. В связи с этим большинство экспертов (65%) выступило за практику переформулирования вопрос без изменения их содержания, 30% выступили против.

При рассмотрении уголовных дел было выявлено, так, в 9% заключений экспертов нами было отмечено использование переформулирование вопросов экспертом, без изменения содержания, с пометкой о переформулировании. На наш взгляд, такая практика является допустимой и полезной, так как экономит время производства судебной экспертизы.

Подавляющее большинство респондентов сотрудничает в основном с ЭКЦ МВД 90%, те не менее 57% анкетируемых, так или иначе, назначали экспертизы в частные судебно-экспертные организации, в основном по ст. 158 УК РФ, и экспертизы связанные с оценкой стоимости товаров.

Основные трудности при рассмотрении результатов судебных экспертиз для респондентов связанны с длительностью сроков проведения экспертного исследования (85% ответов). В 8% уголовных дел были вынесены постановления о продлении сроков предварительного расследования в связи с проведением судебной экспертизы.

Кроме того, часть опрошенных, сталкивается с личной недостаточной квалификацией, которая выражена в неполном понимании вывод судебных экспертов, отсутствии опыта расследований некоторых преступлений (в основном экономических), непонимании исследовательской части заключения, сложностях взаимодействия с судебно-экспертными организациями (15% ответов). Так, данную проблему в основном характерна для дознавателей, в 6% уголовном дел присутствуют постановление о возврате на доследствие, письменные указания прокурора, а также постановления об отмене постановлений дознавателя, следователя на основаниях, связанных с судебной экспертизой.

Лица назначающие судебные экспертизы часто отмечали технические ошибки в заключениях экспертов, например, в заключениях судебно-медицинских экспертов зачастую удостоверяющие печати и подписи есть только на первом листе вводной части и на последнем листе заключения после перечисления выводов. Хотя из общего правила оформления заключений экспертов следует, что удостоверяющие подписи и печати должны стоять на каждом листе заключения эксперта.

Судебные эксперты отмечают сложность и трудоемкость производства экспертиз, при большой загруженности (60%), а также недостаточный уровень развития науки и техники для решения поставленных задач (25%), постановку вопросов вне компетенции судебного эксперта (10%). Так, 9% заключений экспертов содержали выводы или о невозможности дачи заключений в связи с повреждением образцов или постановкой вопросов, выходящих за пределы компетенции эксперта (например, вопросы, относящиеся к правовой квалификации деяния)

В своей практике экспертную инициативу эксперты проявляют «регулярно» (40%), «редко» (35%), не проявляют (15%), в основном экспертная инициатива сводится к переформулированию вопросов, без изменения их смысла (40%), в меньшей степени указанием на факты, имеющие отношение к судебной экспертизе, которые стали известны в ходе исследования (25%).

В целом деятельность судебных экспертов и специалистов респонденты оценивают хорошо (85%) и удовлетворительно (15%). Такая оценка связанна с тем, что часть дознавателей воспринимает заключение судебного эксперта с вероятными выводами как «неправильные», «ошибочные», «технические ошибки». При этом дополнительные экспертизы назначаются «иногда» (18%), «редко» (50% ответов), повторные экспертизы «редко» (60%), «иногда» (12%), комиссионные и комплексные исследования назначаются, также на регулярной основе, 50% дознавателей и следователей не «часто», но «регулярно» к ним обращается.

Допросы экспертов в основном проводятся непосредственно в судах, по ходатайствам одной из сторон. Во время предварительного расследования эксперты допрашиваются редко. 85% судей отметили, что стороны ходатайствуют о проведении альтернативных исследований, постановке дополнительных вопрос судебному эксперту или их исключении, а также о привлечении конкретного судебного эксперта, «редко» или «никогда». Еще реже стороны обжалуют выводы, полученные судебным экспертом на заседании суда, так 70% судей отметили, что такое в их практике происходит «не часто», «редко» или «никогда».

Относительно деятельности по рецензированию судебно-экспертных заключений большая часть экспертов указала, что не участвовала в ней «никогда» (70%), «редко» (20%), «постоянно» (10%).

Хотя дознаватели в целом имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (75% ответов), но для 10% дознавателей доступна информация старше 5 лет, а 5% не имеют информации о критериях возможностях судебной экспертизы вовсе.

В свою очередь Следователи СО МВД 70% обладают информацией о проведении судебных экспертиз не старше 5 лет, 30% обладает устаревшей информацией старше 5 лет.

Следователи СК имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (90%).

Судьи имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (50%), а старше 5 лет (50%).

Адвокаты имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (40%), старше 5 лет (30%), 30% адвокатов отметили, что не нуждаются в информации связанной с судебной экспертизой.

Судебные эксперты имеют справочную и методическую информацию о правилах назначения и методическую информацию о правилах назначения, оценки и производства судебных экспертиз не старше 5 лет (80%), старше 5 лет (20%).

Больше всего лица, назначающие судебные экспертизы заинтересованы в информации о приборной базе судебных экспертиз (40%), о правильной оценке выводов эксперта (30%), о правилах упаковки объектов (25%), а также о методиках судебных экспертиз (20%). Информация, же о не привлекаемых ранее экспертных учреждениях, стадиях экспертного исследования, оценке личности самого эксперта(опыт, квалификация),допросе эксперта анкетируемых интересует в меньшей степени.

Судебные эксперты заинтересованы в информации о новейших достижениях НТР (50%), методиках исследования (20%), правильной оценке выводов эксперта (20%), стадиях экспертного исследования (10%). В меньше степени интересна информация о правах и обязанностях эксперта, оценке личности эксперта, допросе эксперта.

На вопрос «В чем Вы видите пути повышения эффективности при производстве судебных экспертиз»:

– дознаватели отметили нужду в увеличении качества технического сопровождения расследования уголовных дел (25%), устранении недостатков межведомственного взаимодействия (35%), а также уменьшении сроков проведения судебных экспертиз (35%);

– следователи СО МВД отметили потребность — в увеличении количества судебных экспертов технических специальностей (25%), в расширении сети экспертных учреждений в сельской местности (25%), в повышении квалификации уже работающих судебно-экспертных кадров в области экономических, финансовых исследований (25%), в повышении количества и качества справочной и учебной литературы для судебных экспертов и самих следователей (15%). Часть следователей СО МВД выразило желание в проведении совместных семинаров с судебными экспертами с целью обмена знаниями о назначении, проведении и использовании результатов судебных экспертиз (10%).

– следователи СК отметили потребность в увеличении штата судебных экспертов в сельской местности (30%), в уменьшении сроков производства судебных экспертиз и увеличении количества видов, родов экспертиз (25%), в лучшем оснащении техническими средствами специалистов, отвечающих за помощь в сборе объектов исследований во время проведения следственных действий (25%), увеличении количества лиц обладающих специальными знаниями в составах оперативных групп (25%), увеличении количества исследований, в особенности исследований связанными с анализом ДНК;

– судьи отметили, что судебные эксперты не всегда отвечают на вопросы в полном объеме (20%), недостаточно готовятся к допросу в зале суда (30%) (отметили недостатки речи экспертов, неточности в пояснении особенностей методик экспертных исследований);

– адвокаты отметили недостаточное количество частных судебно-экспертных организаций (40%), отклонение ходатайств о проведении альтернативных исследований (30%), не приобщение в качестве доказательств по уголовному делу результатов исследований специалистов, а также негосударственных экспертов (15%).

Исследование протоколов ознакомления с постановлением о назначении судебной экспертизы и с сами судебными экспертизами показало интересную информацию. Так, среднее время ознакомления лиц со стороны защиты с постановлениями о назначении судебной экспертизы — 7 минут, а среднее время ознакомления с заключениями экспертов — 8,5 минут. при этом

– судебные эксперты отметили некачественную упаковку объектов, предоставляемых на экспертизу, затягивание сроков предоставления образцов по ходатайствам, отсутствия разрешений на применение разрушающих и видоизменяющих методов исследования, постановке ненадлежащих вопросов (40% ответов).

Кроме того, существуют проблемы технического обеспечения судебно-экспертной деятельности, недостатка справочной литературы по баллистическим и трасологическим исследованиям, единой электронной базы справочной информации, ГОСТов и паспортных данных изделий (35% ответов). Судебные эксперты, особенно при получении новых допусков к проведению экспертиз, испытывают нехватку практических навыков работы со сложной специализированной техникой (например, газовым хромотографом) (10% ответов).

Часть опрошенных экспертов недовольны тем, что во время вызовов в суд для пояснений выводов заключения ни у стороны обвинения, ни у стороны защиты не имеется к ним вопросов, относящихся к предмету экспертизы (10% ответов).

Судебные эксперты заинтересованы в проведении совместных совещаний и занятий с дознавателями исследователями, с повышения качества знаний лиц, назначающих судебные экспертизы. В частности, в аспектах: формирования вопросов для судебных экспертов, повышения качества упаковки объектов исследований и т.д.

Обобщая результаты анкетирования и устного опроса можно сформировать несколько групп проблем.

1. Проблемы законодательства, регулирующего судебно-экспертную деятельность.
2. Нехватка технического аппаратного обеспечения, а также специалистов инженерного профиля в судебно-экспертных учреждениях.
3. Проблемы межведомственной коммуникации при назначении проведении судебных экспертиз.
4. Личная недостаточная квалификация лиц назначающих, рассматривающих результаты судебно-экспертных исследований.

19. Валерий Николаевич Божко, научный сотрудник ВНИИ ИБиС (г. Москва), соискатель учёной степени кандидата юридических наук, e-mail: bozhki80@mail.ru.

Перспективы совершенствования регламентации оперативного обследования, в том числе в условиях боевой обстановки.

Необходимость закрепления понятий оперативно-разыскных мероприятий, процедур их осуществления уже давно активно обсуждается на страницах нашего издания и далеко за его пределами, является одним из тезисов, раскрываемых во многих работах. Это касается в том числе и оперативно-разыскного мероприятия «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[184].

Действительно, Федеральным законом от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (с изменениями и дополнениями)[185] определён исчерпывающий перечень оперативно-разыскных мероприятий[186], однако законом не дается понятия каждого ОРМ и в оперативно-разыскной теории на найдено единых подходов к юридическому содержанию отдельных ОРМ.

На практике заданный аспект выглядит примерно таким образом: каждый субъект, наделенный полномочиями осуществлять оперативно-разыскную деятельность, исходя из содержания стоящих перед органами задач, имеющихся полномочий и в пределах своей компетенции, на ведомственном уровне имеет возможность закрепить порядок организации того или иного вида ОРМ, который наиболее приемлем или наиболее распространен в практике, исходя из специфики субъекта оперативно-разыскной деятельности. В обязательном порядке учитываются конституционные основы прав и свобод личности и государства, закрепленные конституцией Российской Федерации и основания и условия проведения ОРМ, закрепленные Законом об ОРД (ст. 7, 8), а исходя из специфики органа, наличия сил и средств, определяется порядок подготовки, проведения и документального оформления результатов мероприятия.

Например, в органах Федеральной службы безопасности Российской Федерации ведомственной нормативной базой закреплены порядка 10 ОРМ, ряд разновидностей оперативно-технических мероприятий.

В Министерстве внутренних дел Российской Федерации утверждена Инструкция о порядке проведения сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации гласного оперативно-разыскного мероприятия «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»[187] и перечень должностных лиц органов внутренних дел Российской Федерации, уполномоченных издавать распоряжения о проведении этого гласного ОРМ[188]. К этому ОРМ в ходе работы мы еще вернемся.

Практика нужная и необходимая, направленная на единое и упорядоченное осуществление ОРМ (или отдельное действие из его состава) в пределах одного из субъектов ОРД.

Однако, по мнению, автора, наличие документа (документов), регламентирующего (регламентирующих) каждый вид ОРМ на федеральном уровне, закрепляющего (закрепляющих) общее его понятие и юридическое содержание, которых будут в последующем придерживаться субъекты ОРД с преломлением к своей специфике, необходимо.

Необходимость эта вызвана прежде всего тем, что при осуществлении оперативно-разыскной деятельности субъектами ОРД особое значение придается тактически грамотному использованию различных видов ОРМ, которые являются составным структурным элементом оперативно-разыскной деятельности и служат одним из главных способов выявления, пресечения, раскрытия преступлений, в соответствии с их компетенцией.

Одновременно с этим, специфика некоторых ОРМ, заключается в наличии в их составе нескольких следственных действий, в том числе, и действий (например, негласное обследование жилища), которые ограничивают конструкционные права человека и гражданина, требуют от сотрудника (иной задействованной в процессе стороны[189]) четкого понимания и соблюденияправового регламента его осуществления, что является с одной стороны — гарантом соблюдения положений Конституции Российской Федерации и федерального законодательства по отношению к объекту ОРМ, с другой стороны — залогом успешного решения сотрудником поставленной задачи на выделенном направлении деятельности.

Кроме этого, наличие единого общего подхода к обозначенной проблеме будет способствовать более качественной работе молодых сотрудников на этапе становления в должности.

К этому тезису прикладываю результаты личного наблюдения в ходе практического взаимодействия с будущими оперативными сотрудниками (начинающими сотрудниками оперативных подразделений, прошедших теоретическую оперативную подготовку; сотрудниками с опытом работы по неоперативному профилю, которые планируются к назначению на должности оперуполномоченных и оперативные сотрудники с небольшим оперативным стажем работы).

Интерес к порядку организации и осуществления всех видов ОРМ, как к одной из составляющих оперативно-разыскной деятельности у перечисленных выше категорий сотрудников есть всегда.

Понятие, особенности и тактика осуществления и правового регулирования ОРМ актуальны, активно обсуждаются на теоретических занятиях и занятиях практической направленности. В ходе работы большим спросом пользуется научная и учебная литература по данной тематике ведущих специалистов в этой области, Шумилова А.Ю., Чечетина А.Е., Холоповой Е.Н., Лобзова К.М. и др.

Большое внимание уделяется и практической составляющей, т.е. обмену опытом по применению заданных положений (правовое регулирование, тактика и особенности ОРМ) в практической деятельности органов, наделенных полномочиями осуществлять ОРД.

Именно на этом этапе возникает большое количество разноплановых вопросов в отношении всех видов ОРМ.

С учетом того, что данная статья посвящена ОРМ «Обследование…», приведу некоторые вопросы, которые возникают применительно к этому мероприятию.

1. Чем Обследование (например, участка местности) отличается от осмотра места происшествия?
2. Чем Обследование (жилого помещения) отличается от обыска?
3. При пересечении границы сотрудники пограничных органов досматривают транспортные средства — это действие из состава ОРМ Обследование?
4. Почему в одном органе результат Обследования оформляется актом, а в другом протоколом?
5. В условиях контртеррористической операции, что меняется в основаниях и условиях проведения Обследования? и т.д.
6. Есть ли ведомственные акты, регулирующий осуществление Обследования в целом? и др.

Можно предположить, что эти и многие другие вопросы у молодых оперативных сотрудников (думаю, сотрудникам со стажем оперативной работы это тоже очень пригодилось бы) отпали, будь у них под рукой единый документ по порядку осуществления ОРМ, в котором каждому мероприятию было бы уделено детальное внимание.

А уже в будущем, в ходе практической деятельности, полученные знания основ организации и проведения ОРМ использовались ими с учетом специфики субъекта ОРД, в которых они будут проходить службу.

Еще раз вернемся к мероприятию «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств».

Проблемы отсутствия закрепленного законом понятия и юридического содержания для Обследования актуальны.

Вопрос закрепления на ведомственном уровне Обследования в полном объеме также открыт.

За исключением уже упомянутой Инструкции о гласном Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств сотрудниками органов внутренних дел Российской Федерации, автором не найдено иных ведомственных актов, которые регламентируют мероприятие или отдельное его действие.

С учетом изложенного возникает необходимость проведения военно-правового исследования правовой регламентации ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств». Одновременно с этим, практика показывает, что в боевой остановке выделенное ОРМ имеет свои особенности и специфику, что так же будет являться объектом исследования.

Целью планируемого нами исследования будет разработка теоретических основ и научного обоснования совершенствования правового регулирования осуществления органами безопасности в различных условиях обстановки ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств».

В ходе работы планируется решить следующие задачи:

1) сформулировать единое определение мероприятия «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» с целью совершенствования юридического содержания, выделения военно-правовой специфики предмета ОРМ;

2) рассмотреть юридически значимые порядки подготовки и проведения ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств»;

3) установить правомочность и необходимость (целесообразность) осуществления органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность ОРМ «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» либо отдельных действий из его состава, в том числе в условиях боевой обстановки;

4) раскрыть содержание правил проведения ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств», в том числе в условиях боевой обстановки;

5) провести анализ федерального и ведомственного уровней правового регулирования ОРМ, определить на его основе особенности осуществления выделенного ОРМ в условиях боевой остановки;

6) выработать практически значимые рекомендации по совершенствованию правового регулирования осуществления ОРМ «Обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств» оперативными подразделениями, как в повседневной деятельности, так и в боевой обстановке.

Также в постановочном плане хотели бы привести определение Обследования как ОРМ: проникновение в помещение, здание, сооружение, участок местности, транспортное средство в целях осуществления внешнего и внутреннего осмотра указанных объектов с задачей обнаружения лиц, выявления и фиксации следов, орудия, предметов, веществ, документальных материалов и других обстоятельств, возможно имеющих отношение к противоправной деятельности, а равно решения иных задач в рамках ОРД и ОБД (оперативно-боевой деятельности).

Конечно, это определение не претендует на завершенность в формулировке, но будет служить отправной точкой в исследовательской работе.

Для решения поставленных задач в обязательном порядке будет проведен сравнительный анализ понятия Обследования в оперативной деятельности, в контрразведывательной работе, в условиях осуществления оперативно-боевой деятельности и в уголовно-процессуальной деятельности и выработан набор обязательных признаков для этого ОРМ.

Одновременно с этим будут исследованы генезис исторического развития правового регулирования Обследования, в том числе в особых условиях и практику применения и использования мероприятия в прошлом и в настоящее время, в том числе и зарубежный опыт[190].

На основе этого будут предприняты попытки выработки рекомендаций на ведомственном уровне по совершенствованию осуществления органами федеральной службы безопасности выбранного для исследования ОРМ.

Конечно, в предлагаемый примерный план исследования по ходу работы будут внесены изменения.

Соглашаясь с выводными аспектами в отношении Обследования, озвученными уважаемыми коллегами Шашиным Д.Г. и Коршуновым А.В.[191] — «…проблемных вопросов проведения и регламентации рассматриваемого ОРМ больше, чем тех, которые можно обозначить и решить в рамках одной статьи…», надеюсь, что реализация задуманных задач позволит усовершенствовать имеющуюся правовую основу осуществления выбранного ОРМ, что может положительно сказаться на эффективности задействования этого мероприятия в практике оперативных подразделений.

Не претендуя на полную бесспорность предложенных тезисов, готов выслушать дополнительные предложения по направлениям дальнейшей работы в рамках выбранного исследования, в том числе и критические, в целях более качественного и эффективного исследования указанной тематики.

20. Андрей Юрьевич Введенский, доцент кафедры уголовного процесса Приволжского филиала ФГБОУ «РГУП» (Нижний Новгород), кандидат юридических наук, доцент, e-mail: pfrgup.dekan@gmail.com.

В процессе реформирования экономики нельзя забывать о ее защите.

Принимая участие в обсуждении представленных материалов многотомной монографии профессора А.Ю. Шумилова «Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации» следует оценить ее исключительно положительно. Представленный фундаментальный труд[192] обладает всеми атрибутами научной работы, как новизной, так и теоретической и практической значимостью. В работе исследован основной объект оперативно-розыскной науки — оперативно-розыскная деятельность. Следует отметить, что сегодня в Российской Федерации идет поиск и формирование новой отечественной оперативно-розыскной науки.

В своем выступлении хотелось бы обсудить роль оперативно-розыскной деятельности по защите экономического роста. В новых условиях экономическому росту должно уделяться пристальное внимание, так как он способствует развитию национальной экономики страны. С реформированием национальная экономика следует поговорить и о защите. Обеспечением безопасности экономического роста должны заниматься все государственные структуры, в том числе и правоохранительная система, где особая роль отводится органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Именно эти органы являются сдерживающим фактором преступности в сфере экономики.

В современных условиях Россия столкнулась с экономическими трудностями, которые привели к снижению экономического роста, что вызывает обоснованное беспокойство. В 2010-2011 годах рост экономики составил 4,3%, в 2013 году этот показатель сократился до 1,3%. В 2015 году спад российской экономики продолжал сокращаться, по мнению экспертов, российская экономика находится в разгаре глубокого экономического кризиса и только с 2017 года ожидается замедленный, но положительный рост. В современных условиях в результате внешних ограничений наблюдаются проблемы в экономике в результате «меняется динамика ряда важных экономических показателей, и не в лучшую сторону», отметил Президент Российской Федерации В.В. Путин на коллегии Счетной палаты.[193]

Экономика нашей страны выступает в качестве сырьевой базы для высокотехнологических экономик. Россия продолжает занимать значительные позиции на мировых рынках природного газа, никеля, руд и концентратов ниобия, тантала, ванадия, вольфрамовых руд, металлов платиновой группы, алюминия, нефти, удобрений, промышленных алмазов[194].

В результате мы наблюдаем неэффективную структуру экономики с высокой ресурсо-энергоемкостью производства, отсталостью агропромышленного сектора, чрезмерным экстенсивным развитием добывающей промышленности, оторванностью финансового сектора от реальной экономики и т.д. Это подтверждает, что рост экономики в нашей стране по-прежнему зависит от использования сырьевых ресурсов.

Наглядно вывоз сырья и материалов подтверждают данные, представленные экспертами. Так, например, указанные виды сырья и материалов вывозятся в таких количествах, внутренний спрос на которые остается зачастую неудовлетворительным. Россия вывозит 45% добываемой в стране нефти, 33% природного газа, 79% минеральных удобрений, 84% деловой древесины, 55% плоского проката. Ориентация ресурсных отраслей на зарубежного потребителя выступает в роли ограничителя роста отечественного производителя[195].

Все это еще раз демонстрирует структурную отсталость нашей экономики. Действительно, экономика в настоящее время дошла, по мнению экспертов, до состояния «гремучего и взрывоопасного»[196]. В такой ситуации возникает закономерный вопрос: А что делать дальше? Как помочь российской экономике?

Ответ на этот вопрос может быть только один — это изменение структуры самой национальной экономики. О необходимости изменения структуры национальной экономики страны в своих выступлениях отмечал Президент Российской Федерации В.В. Путин: «Иметь экономику, которая не гарантирует нам ни стабильности, ни суверенитета, ни достойного благосостояния, для России непозволительно. Нам нужна новая экономика, с конкурентоспособной промышленностью и инфраструктурой, с развитой сферой услуг, с эффективным сельским хозяйством. Экономика, работающая на современной технологической базе. Нам необходимо выстроить эффективный механизм обновления экономики, найти и привлечь необходимые для нее огромные материальные и кадровые ресурсы»[197]. В другом выступлении, на коллегии Счетной палаты, В.В. Путин отметил, что «разбросать деньги в различные отрасли — самое простое. Нам нужно структуру экономики менять!».[198]

Развитие новой экономики является важным условием обеспечения высокого, устойчивого и качественного экономического роста. Экономический рост является основой увеличения благосостояния. Сегодня Россия столкнулась с необходимостью реформирования экономики, с постепенным выводом ее из экономического кризиса, с применением специальных мер по совершенствованию ее отраслей.

Новая российская экономика должна стать инновационной, инвестиционной, привлекательной, социально ориентированной и эффективной. На наш взгляд, не только в экономике должны произойти изменения, но и само общество обязано перестроиться на новые экономические ситуации. Это касается не только простых граждан, но и чиновников всех рангов.

Экономическое развитие, как показывает история, не бывает постоянным, на протяжении времени находится в динамике изменений. В результате наблюдаются периоды стабильности и нестабильности. У кризиса есть положительный момент, именно он сообщает о новом этапе экономического роста и способствует его развитию. Кризис представляет собой определенный экономический цикл, за которым при правильном реагировании государства наступит улучшение экономической ситуации.

Необходимо отметить, что для экономического кризиса характерны последствия, к которым можно отнести: уменьшение спроса и предложений на товар; падение цены; нарушение финансовой и банковской деятельности; разрушение биржевых рынков, закрытие и банкротство предприятий, организаций; рост безработицы; рост преступности, — дальше могут наступить непоправимые последствия и крах.

Как следует рассматривать экономический кризис и стоит ли его бояться? Экономический кризис не так страшен, и его не следует бояться, так как с сильной экономикой он выступает как «санитар» национальной экономики. Дело в том, что экономические кризисы вскрывают проблемы экономики и сигнализируют о необходимости пересмотра факторов и условий, влияющих на ее развитие. При этом меняется роль государства по отношению к экономическим процессам, по-новому рассматриваются проблемы экономической безопасности страны, устанавливаются механизмы ее обеспечения. По мнению специалистов, на законодательном уровне должны быть даны ответы на принципиальные вопросы: что защищать в экономике; кто будет защищать; как защищать; каково место государственных органов в обеспечении экономической безопасности[199].

Само время направляет на создание новой российской высокотехнологической экономики, и этот процесс является неизбежным, так как именно она призвана отвечать на все запросы общества. Такие возможности у России есть, по оценкам некоторых специалистов Россия способна доминировать по многим отраслям, таким как атомная, ракетно-космическая промышленность, молекулярная биология и генная инженерия, нано-, био-, информационные технологии и др.[200], и увеличить свою долю в производстве наукоемкой продукции с 1 до 2-3%[201].

В современных условиях именно экономическая политика государства должна быть направлена на создание новой российской экономики и к ее устойчивому экономическому росту. Новая российская экономика может стать мощным импульсом экономического развития отечественной экономики, но для этого требуется серьезная подготовка.

Экономическому росту должно уделяться пристальное внимание, так как он способствует развитию национальной экономики страны, приводит к увеличению объемов производства благ и услуг, улучшению их качества и материального благосостояния населения. Благодаря научно-техническому прогрессу происходят структурные сдвиги в производстве. В результате не только внедряются новые технологии, но и создаются более эффективные отрасли экономики. Увеличение производства и создание новых отраслей экономики благотворно влияют на экономический рост, способствуют организации новых форм управления и информационных технологий. Таким образом, рассматривая экономический рост как показатель экономики в современных условиях ее развития, приходим к выводу, что национальная экономика в Российской Федерации нуждается в реформировании и в защите.

В новых условиях, особенно с внедрением новых технологий и модернизацией экономики, нельзя забывать о ее защите, так как в этих условиях обязательно появится активность лиц, склонных «поживиться» за счет государства и общества, и их число, заинтересованных в получении «своего пирога», еще больше увеличится. Это приводит к тому, что возрастают и совершенствуются мошеннические действия, появляются новые виды преступлений экономической направленности, криминальные схемы хищений бюджетных денежных средств и с еще большим размахом процветает коррупция.

Именно в новых условиях лица, «нечистые на руку», недобросовестные чиновники и «криминальные структуры» имеют свою заинтересованность по обогащению за счет государства. В процессе освоения выделенных бюджетных денежных средств большая часть из них в последующем разворовывается. Это приводит к трате ресурсов и приносит вред российской экономике. Такой рост валового внутреннего продукта для нашей новой российской экономики не нужен. И это не пустые слова. Мы видим, как просматриваются криминальные схемы от добычи нефти и ее реализаций до финансирования из государственного бюджета различных значимых объектов и государственных закупок, с последующим их разворовыванием на различных этапах. Большая часть из этих денег оседает на счетах недобросовестных чиновников, «жуликов», «воров» и «криминальных структур». Немаловажную роль здесь играет коррупционная составляющая. Экономическая преступность негативно влияет на экономический рост, замедляя темпы его развития, и тем самым является сдерживающим фактором экономического роста.

На современном этапе для становления и развития национальной экономики у государства назрела приоритетная задача по обеспечению безопасности экономического роста. Необходимость ее решения позволит государству защитить национальную экономику от реальных и потенциальных угроз, а также устранить негативные последствия, которые в современных условиях способствуют торможению экономического развития.

Государство должно предпринять все меры по обеспечении надежной защиты современной национальной экономики страны. Обеспечение безопасности экономического роста должно осуществляться всеми структурами государственных органов, в том числе и правоохранительной системой.

Правоохранительная система должна быть готова к работе в новых условиях, необходимо перестроиться к вызову времени, где главная роль должна отводиться именно органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. Сегодня само время диктует оперативным подразделениям по защите экономики от преступных проявлений работать по-новому, и другого не дано.

На современном этапе, перед оперативно-розыскной деятельностью стоит задача сдержать натиск преступности в сфере экономики. Исследователи отметили, что в настоящее время, «криминал в экономической жизни общества стал заурядным, привычным явлением, едва ли не нормой в экономическом поведении субъектов хозяйственной деятельности»[202].

Сдерживающим фактором преступности в сфере экономики является деятельность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Их мероприятия должны быть направлены на противодействие криминала в экономике, коррупции и нарушения прав граждан в экономической деятельности. Эффект от деятельности этих органов должен играть существенную роль в определении современного состояния экономики и экономической преступности. Многолетний опыт работы автора на оперативной работе по борьбе с организованной преступностью в сфере экономики показал, что в настоящее время без сил, средств и методов оперативно-розыскной деятельности обойтись очень сложно, а порой практически невозможно.

В этих условиях огромная роль отводится оперативным подразделениям. Согласно действующему законодательству вся оперативно-розыскная деятельность осуществляется посредством проведения конфиденциального сотрудничества, оперативно-розыскных мероприятий и других действий, которые занимают центральное место в оперативно-розыскной системе и являются «движущей силой, механизмом оперативно-розыскной деятельности»[203].

Практическим работникам, особенно сотрудникам органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по защите экономики, необходимо владеть нужной информацией о характере преступной деятельности, которая способствовала бы быстрому установлению, раскрытию преступлений и более качественному обеспечению борьбы с преступностью в сфере экономики. Именно с помощью имеющейся информации и полученных данных можно выработать необходимую тактику в процессе раскрытия, расследования и осуществления правосудия такой категории дел.

Обеспечение защиты экономического роста — приоритетная задача государства на современном этапе развития новой национальной экономики. Все усилия должны быть направлены на создание мер по разрушению и устранению возможности сращивания бизнеса с чиновниками, по выявлению коррупционеров и созданию запретов для проникновения таких лиц в государственный аппарат, по выявлению невежд, замене их добросовестными и квалифицированными специалистами.

21. Александр Фомич Волынский, профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, заслуженный юрист России, тел. 8-495-623-6290.

Оперативно-разыскная деятельность: почему возможное по УПК России недопустимо?

Прошло уже 15 лет как был принят УПК РФ. За это время в него внесено, по данным некоторых ученых, не то две, не то две с половиной тысячи дополнений и изменений, что само по себе свидетельствует о несовершенстве не только отдельных положений этого основополагающего для организации раскрытия и расследования преступлений Закона, но и в целом его концепции[204]. Особенно наглядно это проявляется в регламентации системы доказательств и процесса доказывания (раздел III УПК РФ), а в частности, использования при этом данных оперативно-розыскной деятельности.

Еще при обсуждении проекта УПК РФ, участником которого мне приходилось быть, обращалось внимание его авторов на то, что ими позаимствованы из уголовно-процессуального законодательства зарубежных стран некоторые принципы уголовного судопроизводства и ряд положений, касающихся его демократизации, гуманизации и либерализации, но при этом оставлены без внимания те методы, средства и формы деятельности правоохранительных органов, посредством которых, там в условиях рыночных социально-экономических отношений, обеспечивается реализация таких принципов. В частности, фактически оказалась искусственно исключенной из средств доказывания оперативно-розыскная деятельность.

Самое простое объяснение такого положения связывается с упущениями законодателя, с происками адвокатского лобби, с настороженным отношением нашего общества к негласным методам и средствам собирания доказательств в уголовном процессе. И все это недалеко от истины, хотя причины тому много разнообразней, сложнее, а в историческом аспекте более глубинные. Они связаны с особенностями возникновения и развития системы правоохранительных органов, и самым непосредственным образом зависят от уровня открытости и публичности методов и средств, реализуемых ими в деятельности по борьбе с преступностью.

Например, в США обеспечение безопасности поселений эмигрантов было их собственной проблемой. Избираемый ими из своего круга шериф пользовался широкой поддержкой всех поселенцев и действовал по принципу: «Для достижения цели все средства хороши». Отношение к негласным методам и средствам борьбы с преступностью при этом формировалось с позиций прагматизма, с учетом результатов деятельности детективных организаций, создаваемых на основе частной инициативы, в условиях доброжелательного их восприятия обществом и средствами массовой информации. Только в таких условиях мог появиться легендарный Аллан Пинкертон — эмигрант из Ирландии, организовавший в середине XIX века сыскное бюро, в основе деятельности которого были негласные, разведывательные методы и средства, результаты применения которых по прецедентному праву этой страны признавались доказательством.[205]

Не менее показательная история зарождения уголовной полиции и её негласной сыскной деятельности во Франции, которая связывается с именем Видока, бывшего каторжанина, трижды совершавшего побеги, а в 1810 году организовавшего и возглавившего тайную полицию Парижа, названную «Сюрте» («Безопасность»). Реализуя принцип «Преступность может уничтожить только сама преступность», Видок сформировал штат своих сотрудников исключительно из ранее судимых лиц, хорошо знавших преступный мир, его обычаи и традиции. Основным способом действий таких сотрудников было внедрение в преступные группы и собирание информации об их составе, о ролевых функциях её членов, о совершенных и готовящихся ими преступлениях.[206]

При этом успешная деятельность таких детективов, что очень важно, была предметом постоянного внимания средств массовой информации, с восторгом рассказывавших о раскрытии тяжких, вызвавших общественный резонанс преступлений.

Правоохранительные органы России изначально создавались не снизу, не самим народом, а указами «сверху» как органы государственного принуждения, со всеми присущими им методами и средствами осуществляемой в этих целях деятельности, в том числе негласной, которая традиционно была лишена публичности, более того негативно воспринималась обществом. И следует признать, порой не без оснований, поскольку её закрытость как раз и способствовала проявлению негатива в её осуществлении, начиная от целей и завершая методами и средствами их достижения. Уже в советское время одно упоминание в научной статье термина «оперативно-розыскная деятельность» (ОРД) исключало возможность её опубликования в открытой печати. Так появились и получили широкое распространение, не только на бытовом, но и на официальном уровнях (в дискуссиях по законопроектам), пренебрежительные термины, вроде «стукачество», «доносительство», весьма далекие от того, что реально представляет собой государственно-правовая оперативно-розыскная деятельность.

В советское время возрастающее негативное отношение к ОРД было связано с террором в годы культа личности, с последующим его разоблачением и борьбой с его последствиями. Сформированный в 50-х — 60-х годах прошлого века миф об этой деятельности как одной из основных причин трагических событий, происходивших в нашей стране в предыдущие десятилетия, оказался удачной «находкой» для идеологов того времени, которой воспользовался и законодатель. В результате в УПК РСФСР 1961 г. ОРД упоминается, как одна из обязанностей органа дознания (ст. 118), а возможность ее осуществления связывается с обязательным и необязательным производством предварительного следствия (ст. ст. 119, 120) и остается назывной, то есть ничего не сказано о доказательном значении данных ОРД, о порядке их легализации в уголовном процессе.

УПК РФ (2001 г.) в этом отношении оказался еще более «радикален». Судя по всему, гуманизация и либерализация уголовного судопроизводства в нем непосредственно связывалась с искусственно созданными барьерами в части использования ОРД в раскрытии и расследовании преступлений, а ее данных в процессе доказывания. В результате по общеуголовным делам, отмечается в различных исследованиях, данные ОРД фигурируют в качестве доказательств только по 4-5% приговоров судов, по экономическим преступлениям раза в два больше.

Но это далеко не 30%, которые обозначает В.Ф. Статкус, ссылаясь на опыт некоторых западноевропейских стран, отмечая при эом, что на эту деятельность «государством затрачиваются большие средства, намного превышающие расходы на содержание органов предварительного следствия», а использование ее возможностей в раскрытии и расследовании преступлений фактически блокируется несовершенством уголовно-процессуального законодательства. Так правоохранительные органы лишены важнейшего средства эффективной борьбы с преступностью. В конечном итоге, по его мнению, деньги «оказываются пущенными на ветер»[207], что в условиях рыночных социально-экономических отношений и переживаемой нашей страной кризисной ситуации имеет принципиально важное значение.

Впрочем, справедливости ради отметим, что реальное участие сотрудников оперативно-розыскных аппаратов в раскрытии преступлений, прежде всего, тяжких и особо тяжких, много значимей, по сравнению с тем, что находит отражение в приговорах судов. Однако приговор суда — это публичное признание не только вины человека, совершившего преступление, но и методов, средств её установления. Таким образом, как минимум, проявляется профилактическая роль ОРД — в общественном сознании формируется понимание: «Нет ничего тайного, что не становится явным».

Так, что не менее важно, даётся публичная оценка деятельности сотрудников, осуществляющих ОРД.

Впрочем, следует признать, что утверждению мифа о «зловредной» роли ОРД в проявлении культа личности способствовала крайне слабая научная разработка организационных и правовых проблем этой деятельности. Уже после издания УПК РСФСР (1961 г.) ОРД воспринималось в общественном сознании как нечто таинственное, коварное и настораживающее. Только в 60-е годы после защиты докторской диссертации А.Г. Лекарем научные дискуссии по проблемам теории ОРД стали приобретать публичный характер, появились вполне обоснованные доводы о необходимости ее отпочкования от криминалистики и формирования как самостоятельной отрасли знания, что активно поддержал Р.С. Белкин и довольно успешно развивали в своих исследованиях А.И. Алексеев, Д.В. Гребельский, Г.К. Синилов и др., в частности, доказывавшие государственно-правовой характер ОРД и необходимость ее законодательной регламентации.

Этому способствовали несколько позже талантливо вписавшиеся в оперативно-розыскную проблематику В.М. Атмажитов, В.Г. Бобров, А.С. Вандышев, А.Ф. Возный, В.В. Волченков, И.А. Климов, В.А. Лукашов, Б.П. Смагоринский, А.Б. Утевский и др. Их исследования способствовали определению предмета теории ОРД, системы изучаемых ею закономерностей, формированию её методологии. Однако только в середине 90-х годов, не без связи с подготовкой и изданием второй редакции Федерального закона об ОРД (1995 г.) и продолжавшейся разработкой проекта нового УПК РФ, на эту деятельность обратили внимание ученые — правоведы иных ведомств, а не только правоохранительных.

Следует заметить, что не лучшим образом на легализацию ОРД в уголовном процессе, на обоснование ее исключительных возможностей в борьбе с современной (рыночной) преступностью сказывается одностороннее — сугубо следственное или, наоборот, абстрактное теоретико-филосовское определение и толкование понятия «организация раскрытия и расследования преступлений», причем не однозначное в представлении разных ученых. Для одних — это рациональный выбор расстановки и приложения сил, орудий и средств»[208], другие утверждают, что это процесс «создания умственной модели предстоящей и осуществляемой деятельности»[209], а некоторые полагают, что это «процессуальное руководство следователя ходом расследования и его участниками»[210]. Однако при этом остается неопределенной структурно-содержательная характеристика организации расследования преступлений и место в ней ОРД.

В теории ОРД организация раскрытия преступлений рассматривается, что вполне объяснимо, применительно в целом к деятельности оперативно-розыскных аппаратов, причем в аспекте управления (В.А. Лукашов) и к отдельным ее направлениям, касающимся формирования соответствующих сил и средств, тактики их использования в выявлении, раскрытии и расследовании преступлений.

Между тем нами уже отмечалось, что структурно-содержательную характеристику раскрытия и расследования преступлений следует давать, исходя из научно осмысленного методологически выверенного определения «организации» в энциклопедических изданиях, где она представляется как:

• внутренняя упорядоченность, согласованность взаимодействия (здесь и далее подчеркнуто нами А.В.) более или менее дифференцированных и автономных частей целого, обусловленного его строением;
• совокупность процессов или действий, ведущих к образованию и совершенствованию взаимодействия частей целого;
• объединение людей, совместно реализующих некоторую программу или цель и согласованно действующих на основе процедур и правил[211].

В этой связи представляются деструктивными иногда проявляющиеся в литературе попытки противоставить роль следователя и оперативных работников в раскрытии и расследовании преступлений. Каждый из них при этом выполняет свою важную и незаменимую роль, а их общая задача заключается в организации и осуществлении совместных согласованных действий. Не случайно во всех вариантах приведенных определений организации ключевым представляется взаимодействие и согласованность действий «частей целого». При этом, как нами уже отмечалось, в качестве «частей целого» выступают процессуальная деятельность, оперативно-розыскная деятельность, судебно-экспертная деятельность, технико-криминалистическая деятельность, в определенной мере это и административная деятельность.[212]

Осуществляющие эти виды деятельности службы, учреждения, подразделения, аппараты обладают организационной самостоятельностью и характеризуются иерархической системой управления. Но все они сориентированы в их деятельности на единую конечную цель — предупреждение, раскрытие и расследование преступлений. Поэтому их взаимодействие фактически составляет основу организации осуществляемой в этих целях деятельности, которая в таком случае представляется как меганаучная — межнаучная, междисциплинарная проблема. Следовательно, ее решение в рамках любой отдельно взятой науки уголовно-правового цикла, в том числе криминалистики или теории оперативно-розыскной деятельности, просто невозможно. Об этом приходится говорить, поскольку подобные попытки, в частности в криминалистике, проявились и нашли выражение в виде «пятого раздела» учебника по данной учебной дисциплине, так и названного «Организация раскрытия и расследования преступлений»[213].

Как известно, предметами всех наук, в том числе уголовно-правового цикла, определяются рамки их исследований, линии их разграничения, что важно для их самоопределения и самоутверждения в системе себе подобных, для совершенствования присущих им методов, средств и форм деятельности. Но организация раскрытия и расследования преступлений, как целое, характеризуется своим, общим для указанных наук предметом деятельности и, соответственно, присущими ему комплексными, межнаучными, междисциплинарными проблемами, несомненно более сложными (по сравнению с узкопредметными), а вместе с тем чрезвычайно важными, по сути своей прорывными.

Необходимо признать, что представители наук уголовно-правового цикла и соответствующих видов правоохранительной деятельности, определяющих содержание «частей» организации раскрытия и расследования преступлений как «целого», исходя из обособленных узкопредметных позиций, не смогли в свое время консолидировано, научно обоснованно отстоять регламентацию в УПК РФ системы доказательств и средств доказывания, соответствующей особенностям современной рыночной преступности, в частности, имея в виду возможности ОРД. Ничего не смогли они предложить и затем, замкнувшись в своих узкопредметных рамках, кроме множества поправок и дополнений, зачастую не согласованных между собой и с основным текстом Закона и не вполне соответствующих реалиям следственной практики.

Таким образом не только искусственное, основанное на мифах ограничение возможностей ОРД в уголовном процессе, но и исторически сложившаяся обособленность всех наук уголовно-правового цикла отрицательно сказывается на совершенствовании законодательной регламентации ОРД и, соответственно, на организации раскрытия и расследования преступлений, на профессиональной подготовке следователей и оперативных работников в учебных заведениях МВД РФ и других правоохранительных министерств и ведомств, а, следовательно, на эффективности их практической деятельности. Обучаясь, они получают определенные знания по «частям», по предметам отдельных наук, но не в целом по предмету деятельности по раскрытию и расследованию преступлений.

Между тем, напомним, что ключевым словом в определении организации раскрытия и расследования преступлений является «взаимодействие». Очевидно, что эффективность «целого» представляется эффективностью деятельности каждой из его «частей», но только при их должном взаимодействии «целое» приобретает качественно иное состояние.

В специальной литературе взаимодействие определяется как согласованные по месту, времени и целям действия субъектов раскрытия и расследования преступлений. При этом основная форма «согласования» действий, судя по содержанию ст. 38, ч. 2, п.4 УПК РФ, заключается в праве следователя «давать органу дознания ….. обязательные для исполнения письменные поручения о проведении оперативно-розыскных мероприятий». И мало кого озадачивает тот факт, что по данным различных исследователей, абсолютное большинство ответов представляют собой формальные отписки. А отсутствие такой переписки в уголовном деле рассматривается лицами, осуществляющими процессуальный надзор за его расследованием, как серьезное упущение, влекущее порой дисциплинарное наказание. Во избежание подобных последствий, следователи (дознаватели) нередко пишут поручение, а вместе с тем и ответ на него. Ясно, что такое «взаимодействие», кроме напрасных временных затрат и лишних страниц в уголовном деле, мало что дает.

Не стимулирует оперативных сотрудников на активное взаимодействие со следователями и ст. 89 УПК РФ, фактически запрещающая использование данных ОРД в процессе доказывания. С этого и начинается ее текст. Следующее затем пояснение: «если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом», не вносит ясности, поскольку такие требования изложены более, чем в десяти статьях и в основном без четко сформулированных критериев оценки даже таких категорий, как достоверность, относимость и допустимость. Чем, надо сказать, с успехом пользуются адвокаты, выступая защитниками по уголовным делам.

Не отличается определенностью и конкретностью ст. 163 ч.2 УПК РФ, в которой декларируется, что «к работе следственной группы могут быть привлечены (а могут быть и не привлечены, А.В.) должностные лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность». И это в то время, когда на практике для раскрытия и расследования тяжких и особо тяжких преступлений непременно создаются следственно-оперативные группы, а нередко и постоянно действующие.

Положение в части реализации возможностей ОРД в раскрытии и расследовании преступлений явно осложнилось после создания в нашей стране полисистемы правоохранительных министерств и ведомств, вместо ранее действующей моносистемы. Показательна в этом отношении ситуация в которой оказался Следственный комитет РФ. Как известно, на него возложены задачи раскрытия и расследования тяжких и особо тяжких преступлений, которые без использования возможностей оперативно-розыскной деятельности просто невыполнимы. Поэтому он вынужден решать эту проблему на основе межведомственного взаимодействия, которое, по определению, системно организовать еще более сложно, чем внутриведомственное. Отдельные удачные факты, случаи — это еще не система.

Судя по всему, инициаторы создания полиситемы правоохранительных министерств и ведомств в нашей стране механически восприняли и перенесли на почву российских реалий опыт США, где действует более полутора десятка таких служб и ведомств. Но при этом не были учтены «сущие мелочи». Во-первых, особенности правовой системы США, принципиальные различия нашего предварительного и их полицейского расследования, предполагающего реализацию имеющихся в распоряжении полиции всех гласных и негласных методов и средств, всего арсенала полицейской техники, вне зависимости от ведомственной принадлежности. А во-вторых, наша страна, так распорядилась история, в отличие от США, окружена не всегда дружественными странами. Впрочем, возвращение в систему МВД России служб контроля за незаконным оборотом наркотиков и за миграционными процессами свидетельствует о понимании руководителями нашей страны нерациональности, ошибочности ранее принятых в этом отношении решений.

Растущие угрозы современной преступности объективно обусловливают необходимость создания в нашей стране сильной централизованной системы правоохранительных органов и одновременно формирования соответствующего правового регулирования их деятельности по предупреждению и расследованию преступлений. Прежде всего, это касается легализации ОРД как средства получения доказательств. Представляется, что решать эту проблему следует с учетом не только многовекового мирового опыта борьбы с рыночной преступностью, но и демографических, географических, экономических и тому подобных особенностей нашей страны, с пониманием того, что ОРД очень тонкое и острое средство государственно-правовой деятельности. Образно говоря, она представляет собой медицинский скальпель: в руках хирурга — это средство избавления от боли, а в руках убийцы — средство совершения преступления. В чьих руках это средство окажется, зависит от законодателя, решения которого принимаются не иначе как под влиянием общественного мнения. Формирование такого мнения — одна из приоритетных, современных задач не только теории ОРД, но и других наук уголовно-правового цикла.

В этой связи, заметим, что далеко не конструктивное значение имеют попытки «чистых» процессуалистов навязчиво и, прямо скажем, унизительно для оперативных работников, подчеркивать определяющею роль следователей в раскрытии и расследовании преступлений. У каждого из них свои задачи и своя особенная, незаменимая роль: для первых — раскрыть преступление, установить лицо, подозреваемое в его совершении; для вторых — тактически грамотно, процессуально выдержано доказать виновность такого лица. Однако и те и другие изначально должны действовать совместно, согласованно. Это следует из выше приведенного понятия организации раскрытия и расследования преступлений. Кстати, наиболее выражено сторонники «чистого» уголовного процесса реализовали свои, прямо скажем ошибочные убеждения по этому поводу, добившись его отделения в перечне научных дисциплин ВАК от ОРД и других отраслей науки, составляющих основу механизма доказывания в уголовном процессе.

Общество и законодатель не могут не понимать, что злоупотреблениям в сфере ОРД способствует ее закрытость и, как следствие, неэффективность судебного и общественного контроля за реализацией ее возможностей при раскрытии и расследовании преступлений. С этих позиций объяснимо и представляется вполне оправданным решение практически всех европейских стран, в том числе бывших советских республик, о включении оперативно-розыскных мероприятий в их УПК в виде отдельных глав о специальных (негласных) следственных действиях. При этом взаимодействие следователя с оперативными сотрудниками осуществляется в основном в форме совместных действий при непосредственном и жестком контроле суда. Кстати, в таком случае была бы как-то объяснима реализация в настоящее время в печати обсуждаемого предложения о создании института следственных судей.

Очевидно, что решение обозначенных выше проблем предполагает осуществление комплексных, межнаучных исследований. Организовать такие исследования силами кафедр учебных учреждений МВД РФ и других правоохранительных ведомств практически невозможно, поскольку работающие на них ученые выполняют довольно объемную учебную нагрузку. В этом отношении представляется весьма поучительным опыт из истории кафедры ОРД ВШ МВД СССР.

В 1969 году при этой кафедре была создана проблемная лаборатория. Не большая по штату (5 человек), полностью укомплектованная бывшими адъюнктами кафедры, в основном завершившими свои диссертационные исследования и ожидавшими дня их защиты по плану работы диссертационного совета. Это были не ординарно мыслящие, с серьезным и поучительным опытом практической работы сотрудники.

Посчастливилось трудиться в этом коллективе и мне. Изначально в этой лаборатории была создана атмосфера постоянного поиска. Она была местом непрекращающихся дискуссий. Более того, под ее влиянием преобразилась работа всей кафедры. Дежурным пунктом повестки дня ее заседаний стали обсуждения научных сообщений лаборатории. По материалам ее исследований ежегодно публиковался «Информационный бюллетень», ряд статей её сотрудников был опубликован в специальном журнале по проблемам оперативно-розыскной деятельности, который издавался во ВНИИ МВД СССР. Важным результатом научно-исследовательской деятельности лаборатории была подготовка учебного пособия «Личный сыск», где он рассматривался не в виде метода ОРД, каковым представлялся ранее в учебном курсе по этой дисциплине и в научных публикациях, а как одна из организационно-правовых форм данной деятельности.

В этой же лаборатории мне представилась возможность, пожалуй впервые в теории ОРД, обратить внимание на факт существования, наряду с ее методами, системы оперативно-розыскных мероприятий. Формально эта идея была позаимствована мной из криминалистики, где традиционно различаются ее методы, а вместе с тем организация и тактика производства следственных действий. Так, появился замысел статьи «Методологические проблемы теории оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел», которая была подготовлена и опубликована в соавторстве с А.Г. Лекарем, Д.В. Гребельским и В.Г. Самойловым в сборнике «Труды Киевской Высшей школы МВД СССР» (№ 8, 1976 г.). Не скрою, для меня было за честь оказаться в столь представительном авторском коллективе, а позже обнаружить упоминание этой по существу монографической работы (около 40 стр.) в биографической справке об А.Г. Лекаре[214]. Конечно, с чувством особой гордости мной был воспринят факт подготовки и издания Федерального закона об оперативно-розыскной деятельности (1992 г. и в новой редакции — 1995 г.), в котором эта идея нашла свою реализацию.

Представляется, что результаты деятельности данной лаборатории убеждают в необходимости аналогичной организации научных исследований обозначенных выше проблем, сформированных под влиянием мифов и предубеждений в отношении ОРД, и активно используемых криминальным сообществом и адвокатским лобби. Этому можно и необходимо противопоставить объективные, научно обоснованные факты. Наивно полагать, что их могут выявить, обобщить и систематизировать ученые — энтузиасты, работающие на кафедрах учебных учреждений. Необходим государственный заказ на такое исследование и соответствующая организация его выполнения.

22. Олег Валерьевич Дамаскин, действительный член Академии военных наук, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, dov39@mail.ru.

Информационно-коммуникационные технологии в современной информационной войне и оперативно-разыскные реальности.

Развивающиеся информационно-коммуникационные технологии вносят изменения не только в признаки, используемые для индивидуализации юридического или физического лица, но и в межгосударственные отношения.

Отношения, основанные на информационном влиянии, повлекли трансформацию мирового сообщества. Явно увеличиваются возможности компьютерной преступности, криминального информационного воздействия, манипулирования массовым и индивидуальным сознанием, нагрузки на психику, порождающие конфликты, агрессию, наркоманию, психические заболевания, терроризм.

Разные позиции государств относительно объектного и субъектного состава отношений на законность или вредность содержания информации, приводят к сложностям в регулировании отношений.

В настоящее время нарастает глобальное противостояние между Российской Федерацией и США, обусловленное глубокими экономическими, политическими, социальными противоречиями и геополитическими изменениями планетарного масштаба.

При этом информационная глобализация влияет на важные для государства функции: возможности по установлению контроля за действиями субъектов в Сети и за ее пределами; возможности определения физического местоположения субъектов; возможности определения применяемых правовых и технических норм для разрешения информационного конфликта.

Приходит осознание чрезвычайной опасности агрессивного курса США на глобальное однополярное доминирование. Обостряется внутриполитическая обстановка во многих странах мира, происходит смена элит под влиянием социально-экономических факторов, морально-нравственных, религиозных проблем.

Сотни тысяч беженцев из стран африканского континента устремляются в европейские страны в поисках лучшей жизни, спасаясь от войн. Террористические организации, связанные с ИГИЛ, действуют во многих странах, включая европейские.

Мир становится все более конфликтным, а вероятность глобальной войны, как крайнего средства противоборства, все более возрастает. При этом обозначились тенденции грубого нарушения участниками конфликтов международных норм и правил поведения, как признаки кризиса системы международного права, юрисдикции международной судебной системы.

На состоявшейся 4 марта 2017 года, в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации, военно-научной конференции Академии военных наук на тему: «Война: современное толкование теории и реализации практики. Проблемы организации обороны страны с целью противодействия военным и невоенным угрозам», основное внимание было уделено анализу и прогнозированию перспектив развития геополитической обстановки в мире, нового многовекторного характера угроз безопасности России, осуществляемых с применением невоенных и военных средств, вытекающих из них оборонных задач и научных основ организации обороны страны, с наиболее полным и согласованным использованием всех компонентов военной организации, материального и духовного потенциала государства, всех усилий народа.

Основной смысл обсуждаемых проблем состоял в том, как сделать оборону страны более эффективной и экономичной. На этом акцентировали внимание начальник Генштаба ВС РФ — первый заместитель Министра обороны РФ генерал армии В.В. Герасимов в докладе «Современные войны и актуальные вопросы организации обороны страны», Президент Академии военных наук генерал армии М.А. Гареев в докладе «Итоги работы Академии военных наук за 2016 год. Основные выводы по проведенным исследованиям и задачи на 2017 год».

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (далее –Стратегия России) устанавливает, что стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в области науки, технологий и образования являются: развитие системы научных, проектных и научно-технологических организаций, способной обеспечить модернизацию национальной экономики, реализацию конкурентных преимуществ Российской Федерации, оборону страны, государственную и общественную безопасность, а также формирование научно-технических заделов на перспективу; повышение социальной мобильности, качества общего, профессионального и высшего образования, его доступности для всех категорий граждан, а также развитие фундаментальных научных исследований.[215]

Наука, как и система образования, является социальным институтом, от которой зависит качество жизни и потенциальных возможностей нашего общества и государства в современном мире.[216]

Актуализируется потребность научной обоснованности проектов, связанных с решением проблем военного строительства, организации и использования вооруженных сил, международного военного сотрудничества в интересах международной и национальной безопасности.

Обеспечение безопасности в оборонной сфере требует концентрации усилий общества и государства на планомерном, научно обоснованном, поддерживаемом общественным мнением, военном строительстве[217], которое должно учитывать изменение баланса сил на мировой арене и эффективно использовать экономические возможности и кадровые ресурсы страны, обеспечивая адекватное реагирование на военные угрозы национальным интересам Российской Федерации.

Обзор многоаспектного, комплексного рассмотрения участниками конференции актуальных проблем, потребностей и возможностей оптимизации организации обороны нашей страны, в современных условиях глобализации, позволяет констатировать назревшую потребность научного правового обеспечения развития военной науки и профессионального образования в сфере обеспечения национальной обороны и безопасности.[218]

Сущность войны, как продолжение политики вооруженным путем, насильственными средствами, претерпевает значительное изменение, осуществляясь не только с помощью военных, но и невоенных средств.

Появление новых современных технологий и перспективы их дальнейшего развития существенно изменяют мощь и возможности средств вооруженной борьбы и невоенных средств межгосударственного противоборства. Информационные и телекоммуникационные технологии, как основы разработки и применения глобальных систем мониторинга, связи и управления военного назначения, изменяют характер современной войны.

Война, в современных условиях, не обязательно связана с началом военных действий, осуществляясь иными, невоенными, но чрезвычайно опасными средствами. Осмысление военных конфликтов в Ираке, Ливии, Сирии дает основание для формирования концепции «гибридной войны».

Новые обстоятельства обусловливают потребность осмысления понятия войны, на основе толкования теории и реалий практики, целесообразности адекватного внесения изменений в Федеральный закон РФ «Об обороне», в части касающейся оснований объявления состояния войны, иных нормативных правовых актов, в части касающейся определения порядка действий при применении государствами, террористическими, частными формированиями различных форм воздействия, сопоставимых с последствиями военных действий, подготовки мобилизационных ресурсов.

На состоявшейся, 26-27 апреля 2017 года, Московской конференции по международной безопасности, проводимой Минобороны России, Министр обороны Российской Федерации генерал армии С. Шойгу, определяя основные угрозы, отнес к ним: «развитие систем противоракетной обороны и молниеносного глобального удара с использованием высокоточных неядерных средств большого радиуса действия, сопоставимых по эффекту с ядерным оружием».

Заместитель начальника Главного оперативного штаба ВС РФ генерал-лейтенант В. Познихер отметил, что за 15 лет США потратили на противоракетную оборону 139 млрд. долларов, в ближайшие пять лет потратят ещё 55 млрд. долларов. В результате к 2022 году американских противоракет, возможно, будет больше, чем боевых блоков, развернутых на межконтинентальных баллистических ракетах России.

Начальник Центрального НИИ Войск воздушно-космической обороны РФ С, Ягольников уточнил, что ПРО США способна сбивать межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) России уже на 150-й секунде полета. То есть до 200-й секунды полета, когда боевой блок отделяется от разгонного и начинает маневрировать, у американцев есть целых 50 секунд.[219]

Факторами, негативно влияющими на национальную оборону и безопасность являются отставание в развитии высоких технологий; зависимость от импортных поставок научного, испытательного оборудования, приборов и электронных компонентов, программных и аппаратных средств вычислительной техники, стратегических материалов; несанкционированная передача за рубеж конкурентоспособных отечественных технологий; необоснованные односторонние санкции в отношении российских научных и образовательных организаций; проблемность импортозамещения; недостаточное развитие нормативной правовой базы.

Новыми проблемными направлениями, нуждающимися в адекватном научном исследовании и правовом обеспечении, являются:

– многофакторный характер угроз национальной безопасности, возросший удельный вес «мягкой силы» и способов противоборства на международной арене;

– инновационные технологии цифровой экономики, как важнейшее условие достижения бюджетных гарантий для организации обороны и обеспечения безопасности нашей страны; противодействие информационным и кибернетическим угрозам в финансово-банковской системе, включая систему военной организации государства;

– социально-политические технологии в современном ценностно-мировоззренческом противоборстве;

– военное строительство, как фактор оздоровления социально-экономической ситуации в стране.

Нуждаются в научном осмыслении и правовом обеспечении проблемы вооруженной борьбы в воздушно-космической сфере; военно-технические аспекты организации и ведения воздушно-космической обороны в современных условиях; боевое применение ВМФ в современных вооруженных конфликтах; формы и способы применения и развития системы вооружения Сухопутных войск и другие актуальные проблемы.

В условиях рыночной экономики организующая роль государства состоит в предоставлении государственных заказов, особенно оборонных, на конкурсной основе предприятиям, обладающим современной технологией, адекватной новейшим достижениям науки. При этом правовыми средствами защиты науки и технологий являются нормы, обеспечивающие право интеллектуальной собственности и патентное право.

Однако, сохраняются негативные проблемы коммерциализации, коррупции[220], преступности[221], законности и правопорядка в военных организациях, что обусловливает, в современных условиях, потребность адекватного научного обеспечения правовой работы органов военного управления, особенно в сфере боевого управления.

Борьба за умы людей, в современных условиях глобализации, трансформируется на основе концепции, названной профессором Джозефом Наем «мягкой силой».[222] Суть «мягкой силы» формулируется им следующим образом: заставить объекты доминирования «хотеть того, чего хотите вы». «Мягкая сила» реализуется комплексом средств ненасильственного воздействия на личность, предоставляемых современной культурой (СМИ, телевидение, интернет, театр, кино, печать, наука, пропаганда, агитация и т.д.). В этом состоит ее основное отличие от «жесткой силы», подразумевающей открытое принуждение.

Обзор ряда зарубежных и отдельных российских источников информации позволяет констатировать их «русофобскую» направленность, их включенность в активную «антироссийскую» информационную войну, представляющую угрозу национальной и международной безопасности, что обусловливает потребность адекватного противодействия.[223]

Поэтому вопросы обеспечения информационной безопасности включены практически во все разделы Стратегии России, посвященные реализации стратегических национальных приоритетов.

К угрозам безопасности нашей страны Стратегия России относит: деструктивную деятельность, связанную с использованием информационных технологий для распространения и пропаганды в нашем обществе идеологии экстремизма, терроризма и сепаратизма.

В связи с этим, определяется необходимость дальнейшего развития взаимодействия органов обеспечения безопасности и правопорядка с гражданским обществом, повышения доверия граждан к правоохранительной и судебной системам, нуждающимся в адекватном организационном и содержательном совершенствовании.

Интересы национальной безопасности актуализируют экономические и правовые проблемы военного строительства, комплектования сил безопасности и организации военной службы, кадрового обеспечения военного строительства, ответственности должностных лиц, развития стратегии и правового обеспечения национальной безопасности, международного сотрудничества в сфере противодействия угрозам национальной и международной безопасности. В настоящее время положение военной организацией нашего государства в современном обществе характеризуется рядом проблем.

Доминирующий ныне в обществе либерализм, как идеология, основой которой является индивидуализм, средством — конкурентная борьба, а целью — материальный успех в обществе потребления, не приемлет политические, социальные и экономические ограничения, налагаемые на индивидуальную свободу граждан Конституцией Российской Федерации (ст. 55).[224] Однако специфика военной службы в составе коллектива, обязательной воинской дисциплины и объективных трудностей сопряжена с подчинением военнослужащего групповым интересам и входит в противоречие с идеологией либерализма, культом индивидуализма и системной коммерциализацией.

Главной отличительной чертой офицеров всегда была и должна быть идея бескорыстного служения обществу и государству, ценности которых ими разделяются и защищаются, жертвенности при исполнении воинского долга. Иной подход превращает офицерский корпус в обычную бюрократическую организацию, а офицеров в военных чиновников.

В современных условиях актуализируется задача превращения научной работы в неотъемлемую часть механизма управления. Это в полной мере относится к научным исследованиям, проводимым в войсках, военных организациях, имеющим целью познание социальных явлений и процессов, происходящих в сфере военной службы, и разработку теоретических положений и практических мер обеспечения обороны и безопасности.[225]

Актуализируется потребность создания оптимальных условий для выявления состояния и формирования правосознания, как фактора поведения, компетентного общественного мнения военнослужащих по вопросам положения сил безопасности в обществе, борьбы с преступностью, коррупцией, повышения правовой подготовки военнослужащих, активизации их участия в правотворчестве и правоприменении.[226]

Определившаяся тенденция противоречивой зависимости наших военнослужащих от доминирующей либеральной идеологии современного общества ведет к дефектам их правосознания, деформации военно-служебных отношений, изменению мотивации выбора офицерской профессии и исполнения офицерами своих функций, снижению эффективности деятельности сил безопасности и прогноза поведения офицеров в боевой обстановке и других экстремальных ситуациях, что обусловливает потребность адекватного противодействия.[227]

Важной научной проблемой обеспечения интересов практики является рассмотрение соотношения роли и места правовой подготовки военнослужащих, как основы формирования их профессионального правосознания и эффективности служебной деятельности.

Актуализируется проблема специализированной подготовки военных юристов, в интересах укрепления законности и правопорядка в Вооруженных Силах и других военных организациях, правового обеспечения военного строительства, развития науки военного права.[228]

Перспективы в развитии юридической науки видятся в расширении социологических методов исследования, в переходе к фундаментальным и прикладным исследованиям по тематике, учитывающей потребности практики и состояние научной разработанности теоретических проблем.[229]

Основное направление повышения значимости научных работ видится в их соединении с практикой через анализ репрезентативных эмпирических материалов для решения практических задач, а также использовании в практике результатов научных работ.

Практика показывает, что возрастание количества законов еще не ведет к реальному упорядочению общественных отношений. Декларативность и коррупционность ряда принимаемых законов дискредитируют роль права в сознании значительной части общества.

Центральной проблемой законотворчества остается разработка механизма действия закона. Гораздо труднее реализовать закон, нежели принять его. Именно поэтому нарастает правовой нигилизм, отчуждение значительной части людей от органов власти.

Актуализируется потребность научной обоснованности проектов, связанных с решением проблем военного строительства, организации и использования вооруженных сил, международного военного сотрудничества в интересах международной и национальной безопасности.

Признавая реальную необходимость совершенствования военной организации нашего государства, укрепления сил и средств безопасности в современных условиях, с учетом внешних и внутренних угроз национальным интересам, представляется приоритетным курс на интеллектуализацию воинского труда, развитие основных направлений военной науки и использование научного потенциала в интересах оптимизации и эффективности боевой подготовки войск.

Прежде всего, это относится к проблемам развития стратегии, оперативного искусства, боевой техники и вооружения, материально-технического и финансового обеспечения, боевого применения стратегических и мобильных сил в локальных и глобальных военных конфликтах, включая сферу информационно-коммуникационных технологий в современной войне.

Противоборство в информационной сфере является неотъемлемой частью войн и вооруженных конфликтов. Одним из главных условий достижения успеха в военных действиях является обеспечение превосходства в информационной сфере. Это обстоятельство признается ведущими государствами мира и ведет к созданию ими специализированных киберсил, разработке и применению новых видов информационного оружия.

Информационное оружие — это средства уничтожения, искажения или хищения информационных массивов, добывания из них необходимой информации после преодоления систем защиты, ограничения или воспрещения доступа к ним законных пользователей, дезорганизации работы технических средств, вывода из строя телекоммуникационных сетей, компьютерных систем, всех средств высокотехнологического обеспечения жизни общества, функционирования государства, деятельности сил и средств обороны и безопасности.

Информационное оружие характеризуется специфическими особенностями: скрытностью, масштабностью, универсальностью, избирательностью, эффективностью применения.

Концепция ведения боевых действий в информационно-коммуникационном пространстве включает следующие виды воздействия на противоборствующую сторону: перехват и дешифровку информационных потоков; несанкцированный доступ к информационным ресурсам с последующим копированием или искажением; распространение дезинформации для целенаправленного воздействия на противоборствующую сторону; радиоэлектронную борьбу; подавление, нарушение, уничтожение информационных систем противника.

Развитие информационных и коммуникативных технологий, различных новых форм, способов и методов воздействия на людей способствует использованию мирного населения в качестве средства организованного хаоса, ведущего к разрушению государств, геополитического передела сфер влияния в мире. Эволюция человеческой цивилизации ведет к изменению форм и содержания войны.

Новые факторы глобализации, как агрессивной экспансии США и их союзников в отношении Российской Федерации и ряда других стран, позволяют констатировать, что сохранение мира на нашей планете может быть обеспечено только при наличии альтернативного курса мироустройства, базирующегося на социально — гуманитарной мировоззренческой основе мирного сотрудничества, объединяющей различные народы планеты.

Ключевая роль в этом процессе, в настоящее время принадлежит Российской Федерации, что обусловливает жизненно важную необходимость укрепления сил и средств обороны и безопасности, справедливой социальной организации общества, трансформации экономики, деятельности органов государственной власти и управления в социально значимых, жизненно важных интересах большинства граждан нашей страны, поддерживающих основной курс Президента Российской Федерации В.В. Путина, решительного подавления противоправной деятельности лиц, действующих вопреки интересам национальной безопасности Российской Федерации.

Наше государство может эффективно защищать себя в сфере информационного противодействия активными методами применения средств регулятивного информационного воздействия, к которым относятся нормативно-правовое, технико-технологическое, прогнозное моделирование.

Информационно-коммуникационные технологии в современной информационной войне становятся объектом и предметом сферы оперативно-разыскной реальности. В связи с этим актуализируются проблемы:

– научной разработки и практики реализации: анализа информационных конфликтов, с участием средств массовой информации; развития интероперабельности, как метода разрешения информационных конфликтов;

– исследования распределенных технологических систем, как среды информационных конфликтов; выявления анонимных сетей, как источников информационных конфликтов;

– облачных технологий, как способов разрешения социальных информационных конфликтов; правовых способов и методов регулирования конфликтных отношений.

Актуальными аспектами проблем оперативно-разыскной деятельности в сфере криминальных информационных правонарушений являются:

– сложности в фиксации начала конфликта и самих конфликтных отношений, так как они базируются на технологической платформе;

– выявление участников конфликтных отношений в связи с технологическими особенностями;

– определение интересов и позиций конфликтующих сторон;

– выбор применимой нормы права для регулирования отношений;

– различные технологические методы, на которых строится система обращения информацию.

Это обусловливает в современных условиях потребность сочетания правового и технологического аспектов оперативно-разыскной деятельности в информационной сфере, актуализирует специализированную комплексную подготовку оперативного состава сил безопасности.

23. Андрей Николаевич Дощицын, старший научный сотрудник отдела проблем прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве Научно-исследовательского института Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, е-mail: dosandre@mail.ru.

Прокурорский надзор за исполнением законов органами, осуществляющими оперативно-разыскную деятельность, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов, представляющих особую ценность.

В структуре имущественных преступлений хищения предметов, представляющих особую ценность, составляют незначительную часть. Вмесите с тем, данные преступления характеризуются повышенной общественной опасностью, поскольку нередко причиненный ущерб влечет для общества невосполнимую утрату.

Так, в конце 1970-х годов некие сотрудники Русского музея скопировали семь рисунков художника П. Филонова, подменили оригиналы и вывезли подлинники за границу. Там рисунки попали в парижскую Галерею Жоржа Лаврова и были куплены Центром Помпиду за 62 500 франков.

В 2002 году была задержана жительница Ставропольского края, пытавшаяся вывезти 75 старинных икон в Турцию. Иконы были похищены в Ново-Афонском мужском монастыре и из запасников Эрмитажа.[230]

Российским законодательством предусмотрена уголовная ответственность за подобные общественно опасные деяния. Согласно ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, независимо от способа хищения, является уголовно-наказуемым деянием.

В частности, к таким предметам можно отнести:

исторические ценности, в том числе связанные с историческими событиями в жизни народов, развитием общества и государства, историей науки и техники, а также относящиеся к жизни и деятельности выдающихся личностей (государственных, политических, общественных деятелей, мыслителей, деятелей науки, литературы, искусства);

археологические предметы в соответствии со ст. 3 Федерального закона от 25.06.2002 № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»;

художественные ценности, в том числе:

– картины и рисунки целиком ручной работы на любой основе и из любых материалов;

– оригинальные скульптурные произведения из любых материалов, в том числе рельефы;

– оригинальные художественные композиции и монтажи из любых материалов;

– художественно оформленные предметы культового назначения, в частности иконы;

– гравюры, эстампы, литографии и их оригинальные печатные формы;

– произведения декоративно-прикладного искусства, в том числе художественные изделия из стекла, керамики, дерева, металла, кости, ткани и других материалов;

– изделия традиционных народных художественных промыслов;

– составные части и фрагменты архитектурных, исторических, художественных памятников и памятников монументального искусства;

– старинные книги, издания, представляющие особый интерес (исторический, художественный, научный и литературный), отдельно или в коллекциях;

– редкие рукописи и документальные памятники;

– архивы, включая фото-, фоно-, кино-, видеоархивы;

– уникальные и редкие музыкальные инструменты;

– почтовые марки, иные филателистические материалы, отдельно или в коллекциях;

– старинные монеты, ордена, медали, печати и другие предметы коллекционирования;

– редкие коллекции и образцы флоры и фауны, предметы, представляющие интерес для таких отраслей науки, как минералогия, анатомия и палеонтология;

– другие движимые предметы, в том числе копии, имеющие историческое, художественное, научное или иное культурное значение, а также взятые государством под охрану как памятники истории и культуры.[231]

Выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений (в том числе рассматриваемых хищений), а также лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших являются задачами оперативно-разыскной деятельности (далее — ОРД), закрепленными в ст. 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Федеральный закон «Об ОРД»).

Под выявлением понимается обнаружение общественно опасных деяний, а также лиц, их совершивших с помощью оперативно-разыскных сил, средств и методов. Содержанием «выявления» является сыскное установление события преступления и признаков в нем конкретного состава.[232]

«Предупреждение» состоит в превентивном (предупреждающем) воздействии на реальное поведение лица с целью не допустить совершения им общественно опасного деяния или на причины и условия совершения преступления.[233]

«Пресечение» заключается в прерывании совершения запрещенных уголовным законодательством общественно опасных деяний путем своевременного вмешательства уполномоченных на то субъектов.[234]

«Раскрытие» предполагает получение данных, позволяющих выдвинуть обоснованную версию о совершении конкретного преступления определенным человеком, после того, как все иные версии будут проверены и отвергнуты.[235]

Следует отметить, что направление ОРД по выявлению преступлений, связанных с хищением предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность по праву считается одним из одной из самых сложных и трудоемких. Это связано, прежде всего, с тем, что такие преступления совершаются в условиях неочевидности, преступниками принимаются все меры к сокрытию следов преступления, кроме того, нередко соучастниками являются иностранные граждане (коллекционеры, перекупщики и т.д.) или представители иностранных кампаний (специализирующихся на совершении сделок с предметами старины, историческими, культурными ценностями) и т.д.

Вместе с тем, ОРД, направленная на противодействие преступлениям в сфере хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность не должна осуществляться бесконтрольно. В целях предотвращения возможных нарушений, в частности совершения должностных проступков и преступлений, осуществляется ведомственный контроль, а также прокурорский надзор.

Прокурорский надзор за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД — это деятельность органов прокуратуры, призванная обеспечить верховенство закона, единство и укрепление законности, защиту прав и свобод человека и гражданина, а также охраняемых законом интересов общества и государства при осуществлении оперативно-разыскными органами и их должностными лицами ОРД путем выявления и своевременного устранения любых нарушений закона и привлечения к ответственности виновных.[236]

В своей деятельности по надзору за исполнением законов органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, уполномоченные прокуроры[237] руководствуются следующими основными нормативными правовыми актами: Федеральным законом от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», Федеральным законом «Об ОРД», приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 15.02.2011 № 33 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» (далее — приказ), а также ведомственными приказами и инструкциями органов, осуществляющих ОРД.

К задачам прокурорского надзора за органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность относятся:

– обеспечение соблюдения прав и свобод человека и гражданина при производстве оперативно-разыскных мероприятий (далее — ОРМ), направленных на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений в рассматриваемой сфере;

– обеспечение законности при проведении и документировании ОРМ (особенно это относится к ОРМ, ограничивающим конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, которые осуществляются не иначе как на основании судебного решения;

– выявление нарушений в деятельности органов, осуществляющих ОРД по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность;

– установление должностных лиц, допустивших эти нарушения;

– устранение выявленных нарушений, причин и условий, которые им способствовали, а также восстановление средствами прокурорского надзора нарушенных прав и законных интересов граждан и обеспечение возмещения причиненного преступлением вреда;

– обеспечение привлечения виновных должностных лиц к предусмотренной законом ответственности.[238]

При организации надзора за органами, осуществляющими ОРД, направленную на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, уполномоченные прокуроры, руководствуясь п. 5 приказа, обязаны проводить проверки в следующих случаях:

а) По обращениям граждан, юридических и должностных лиц.

Возникает вопрос: каким образом, граждане, представители юридических лиц, а также должностные лица получают информацию о проведении ОРМ?

Необходимо отметить, что в большинстве случаев ОРМ проводятся конспиративно, то есть информацией об их проведении владеют только определенный круг оперативных сотрудников и их руководителей. Вместе с тем Федеральный закон «Об ОРД» предусматривает и гласную форму проведения ОРМ, в процессе которых субъекты оперативно-разыскных правоотношений знают об их проведении, принимают в них участие и могут обжаловать порядок и результаты их проведения в прокуратуру (например, обследование автомашины гражданина с целью обнаружения в ней похищенных культурных ценностей).

Кроме того, информация о проведенных ОРМ может быть получена в процессе ознакомления субъектов уголовно-процессуальных отношений — потерпевшего, его представителя, обвиняемого, его защитника с материалами уголовного дела в установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации порядке (если результаты ОРД рассекречены и приобщены к материалам уголовного дела), что также не исключает возможность обжалования этих ОРМ.

Также, в прокуратуру с заявлением (жалобой) о бездействии сотрудников правоохранительных органов может обратиться лицо, ранее представившее в подразделение, осуществляющее ОРД, оперативно-значимую информацию (например, об обнаружении похищенных картин или иных предметов, представляющих культурную ценность; о полученной им информации о лицах, готовящихся к разбойному нападению на коллекционера старинных икон и т.д.).

б) По результатам изучения материалов уголовных дел о нераскрытых преступлениях, предусмотренных ст. 164 Уголовного кодекса Российской Федерации, при поступлении информации о ненадлежащем исполнении поручения следователя, руководителя следственного органа, по уголовным делам и материалам проверки сообщения о преступлении[239] или решения суда по уголовным делам, находящимся в их производстве, а также в связи с ненадлежащим исполнением требований уполномоченного прокурора.

в) В плановом порядке, в том числе по указанию вышестоящего уполномоченного прокурора.

С целью обеспечения законности и эффективности деятельности органов, осуществляющих ОРД, плановые прокурорские проверки исполнения законодательства в сфере ОРД по линии борьбы с хищениями предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность проводятся:

– не реже одного раза в полугодие по общему правилу;

– ежеквартально — при незначительном объеме оперативно-разыскной работы в поднадзорных органах;

– ежемесячно — если борьба с хищениями предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность является одним из приоритетных направлений ОРД в регионе (например, в случае нахождения в районе множества музеев, тематических выставочных залов и центров и т.д.);

г) В других случаях, с учетом состояния законности в этой сфере деятельности и отсутствия положительных результатов в работе по выявлению подготавливаемых, совершаемых или совершенных хищений предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Источником информации для надзирающего прокурора могут служить: статистические сведения, данные из информационных центров, отчетные данные, информационно-аналитические справки и докладные записки, оперативные сводки, материалы предшествующих прокурорских проверок и информация, изложенная в актах прокурорского реагирования, материалы ведомственных служебных проверок и др.

В ходе проверки уполномоченные прокуроры:

– определяют проверяемый временной период;

– устанавливают количество уголовных дел о преступлениях, связанных с хищением предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность за проверяемый период, которые были возбужденны по результатам реализации дел оперативного учета (далее — ДОУ) и позднее прекращены, приостановлены, либо по которым подсудимые (подсудимый) были оправданы, и изучают эти уголовные дела;

– изучают соответствующие ДОУ, заведенные за проверяемый период, а также иные оперативно-служебные документы, проверяя при этом:

1) законность и обоснованность заведения ДОУ (формирования подборки оперативно-служебных документов); наличие полномочий у лиц, осуществляющих ОРД, а также принимающих решения о заведении, продлении сроков, приостановлении и прекращении ДОУ, иных оперативно-служебных материалов; планирование ОРД (первоначальное и последующее); сроки ведения ДОУ, а также законность и обоснованность их продления; законность и обоснованность проведения конкретных ОРМ; правильность оформления результатов ОРМ; выполнение всего необходимого комплекса ОРМ, предусмотренных Федеральным законом «Об ОРД»; полноту отработки всех возможных версий о причастности разрабатываемого (проверяемого) лица (лиц) к приготовлению и совершению преступлений;

2) полноту мероприятий, направленных на оперативную разработку (проверку) лиц задержанных, арестованных, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, в отношении которых проводилась оперативная разработка (проверка), отбывающих наказание за хищения предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность; руково�